Мария Дубинина - Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.

— Если ты начнешь колдовать или приблизишься хоть на шаг, я его убью. Ледяное прикосновение призрака заставило меня застонать. В нем было море тьмы и зла и бесконечный холод.

— Ты не успеешь! Джон, прости меня, любимый, но духи не знают иного способа. Я едва слышал ее слова, но догадывался, что что-то грядет:

— Агата! Что ты задумала? Света уже не хватало, чтобы разглядеть ее лицо, но следующие несколько секунд уже никогда не исчезнут из моей памяти. Под вой чудовища за моей спиной Агата шагнула к краю и рухнула вниз. Я видел, как ее хрупкое тело ударилось о камни и скрылось под водой. Я вырвался из лап Леонарда и рванулся, с трудом преодолевая сопротивление волн, к берегу. Тело снова слушалось меня, но мне было все равно, я даже не обратил на это внимания.

Все мысли мои заволокло туманом от горя. «Агата, Агата, Агата», — билось в мозгу. Сильный удар в спину опрокинул меня, я пытался всплыть на поверхность, но не мог — течение закружило меня, бросая из стороны в сторону. Когда мне, наконец, удалось вздохнуть, море накрыл ураган. Сквозь потоки дождя и брызги мелькали зеленые огни. Они устремлялись к небу и взрывались тысячей мелких искр. В сгустившейся тьме они горели необычайно ярко и умирали навсегда. «Каллисто» больше не было, проклятый корабль исчез без следа, быть может, море поквиталось с ним за все то время, что вынуждено было его терпеть. Очередной шквал швырнул меня на прибрежные скалы, и от удара я потерял сознание. Это была ужасная ночь, шторм не прекращался до самого утра, и я бы не смог никому рассказать, с чего все началось, если бы волны не сжалились надо мной и не выкинули на пляж. Меня нашли на рассвете. Только меня одного…

Так закончилась последняя история из моего дневника. Кому-то он покажется интересным, кому-то — сборищем деревенских баек, но если случайный читатель хоть на мгновение поверит написанному, то непременно ужаснется, потому что я писал только правду, от первого до последнего слова. Проклятие капитана Леонарда дель Кастильо, того, которого я знал под именем Лео Гранта, началось с женщины, возненавидевшей его всей душой, и женщиной же было снято, и капитан скончался в тот же миг, а море поглотило его останки. Мы никогда не узнаем правды о том, что совершил он для того, чтобы так разгневать женщину, да и не нужно нам этого знать. Иногда правда бывает опаснее лжи, и я не раз в этом убеждался. Прошел год, я вернулся в Лондон после продолжительной болезни, что вызвана была не столько переохлаждением, сколько нервным расстройством. Образ Агаты, летящей в пропасть, не выходит у меня из головы, но я стал замечать, что с каждым разом он приносит меньше боли, а только лишь светлую грусть и невыразимую благодарность. Была ли моя любовь такой же огромной и всеобъемлющей, что и ее? Не знаю. Однако я никогда не забуду Агату, даже если однажды встречу новую любовь. Метка исчезла с моей кожи, но в глубине души остался след, который намного сильнее любого знака на теле. Если когда-нибудь со мной случится нечто столь же экстраординарное, я начну новый дневник, и он послужит лучшим доказательством моих слов. Самая главная история в моей жизни закончилась. Я не жалею об этом, но буду часто возвращаться к ней мысленно и вновь переживать те приключения, что выпали на мою долю, потому что теперь я могу себе признаться в том, что только тогда я жил по-настоящему. Это и была моя жизнь, и я переворачиваю страницу, чтобы начать сначала.

Господи, помилуй нас (фр.)