Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Который раз перечитанное условие, так и не улеглось в голове. Юля поняла: глупо продолжать в том же духе — пялиться непонимающим взглядом на задачи, когда в мыслях творится чёрт знает что. Надо найти в себе силы озвучить просьбу.

— Аристарх Вениаминович, мне нужна ваша помощь.

— Конечно, — кивнул профессор и, обогнув учительский стол, подсел поближе. — Для решения первой задачи надо воспользоваться законом…

— Нет, — перебила Юля. Её голос дрогнул. — Я не эту помощь имела в виду. Я не про задачи. У меня другая просьба.

— Слушаю, — мягко произнёс Аристарх.

— В общем… дело в том, что… — Юля судорожно подбирала слова.

Теперь, когда преподаватель сидел рядом, и его рука почти касалась её руки, обращаться к нему с, мягко говоря, деликатной просьбой было настолько неловко, что неожиданно для себя Юля выдала совсем не то, что хотела.

— Ребята из нашей группы готовят к 8 марта конкурс «А ну-ка, девушки!» и хотели пригласить вас в жюри.

— Что ж — польщён, — улыбнулся Аристарх. Он встал из-за стола и переместился на прежнее место. — Если ещё и участницы конкурса не против, то с удовольствием приму приглашение.

— Думаю, не против, — кивнула Юля.

Профессор уже был на безопасном расстоянии. Их разделяла вся ширина учительского стола, поэтому Юля, наконец, решилась:

— И ещё одна просьба. Поставьте мне пятёрки на завтрашней контрольной и на предстоящем срезе знаний… авансом.

Улыбка сползла с лица Аристарха. Просьба студентки стала для него неожиданным болезненным ударом. Профессору казалось, что занятия начали давать результат — ему удалось пробудить интерес Юлии к физике. Он полагал, что студентка стала испытывать азарт, когда приступала к очередной заковыристой задаче. Он наивно уверовал, что Юлия поставила цель овладеть предметом. Неужели он ошибся? И это всего лишь погоня за хорошей оценкой. Неужели гримаса отвращения, которой сопровождается приглашение на дополнительные занятия — это не рисовка, а истинные чувства? Нет, Аристарх так просто не сдастся. Он предпримет ещё одну попытку. Сегодняшние задачи подобраны с особой тщательностью. Профессор уверен — они пробудят в Юлии хотя бы чуточку неподдельного интереса.

— Хорошо, — с трудом сдерживая горечь, кивнул Аристарх. — Я поставлю вам пятёрки, но при условии, что вы решите задачи сегодняшнего занятия.

— Спасибо, — тихо процедила Юля.

Она со всем усердием вновь принялась изучать условия. Но странные чувства опять мешали ей сосредоточиться. Её смущала реакция Аристарха. Он явно был расстроен, разочарован, может даже, обижен, но согласился помочь, не спросив о причинах. Юля так не хотела вдаваться в подробности, так боялась наговорить лишнего, а ничего говорить и не потребовалось. Нудный профессор чуткий Аристарх согласился помочь просто так. Наверно, жена будет называть его Арик. Красиво ведь звучит, и мило. Ему подходит. Особенно, его мальчишеской бесшабашной улыбке, которую Юля сегодня одним махом стёрла с лица неэтичной просьбой. Впрочем, Она понимала, что если не выбросит из головы мусор и не вникнет, наконец, в условие, возможно, станет свидетелем ещё большего разочарования. Поэтому в очередной раз попыталась заставить себя сосредоточиться.

Аристарх внимательно наблюдал за Юлией — ждал её реакции. Кажется, она уже пятый раз пробегала глазами условие первой задачи, но ни одна формула пока не появилась на листке. Профессор засомневался, правильно ли подобрал задание. Слишком сложно — студентка не готова к такому уровню? Да нет. Вчера она с лёгкостью справилась с подобными уравнениями. И, более того, Аристарх давно заметил: трудности её не останавливают, а наоборот — заводят. Поэтому сегодняшняя медлительность, скорее, объяснялась другим: что-то мешало Юлии сосредоточиться.

Неприятная догадка шевельнулась в голове — может, ей снова нездоровится? Взгляд скользнул по щекам. Точно! Опять эта бледность! Аристарх с трудом сдержал порыв поинтересоваться ещё раз, не голодна ли Юлия. Он догадывался — чрезмерная опека вызовет лишь очередную ироничную усмешку: мол, чего это профессор так озабочен питанием студентки. Собственно говоря, и в правду — почему? Почему эта маленькая хрупкая девчонка, дерзость которой порою переходит все допустимые границы, так беспокоит его? Почему он часы тратит на то, чтобы подобрать для неё задачи? Почему терпит её сарказм, хотя педагогическое чутьё просто кричит ему, что это непозволительно. Какое-то другое чувство заглушает крик. Какое? Наверно, интерес? Да, точно, студентка вызвала жгучий профессиональный интерес. Аристарха всегда манили загадочные явления, а Юлия — одно из них.

Она будто соткана из противоречий, разгадать причины которых стало навязчивым желанием профессора. Желанием, которое он впервые осознал только сейчас, хотя вспыхнуло оно ещё при первой встрече. Аристарх ещё тогда догадался, что у Юлии есть грустная тайна. Казалось, какая-то боль жжёт её изнутри — обида и разочарование разъедают наивную юную душу. И дело было даже не в её дерзком свадебном наряде, который она нацепила в первый учебный день, явно назло кому-то. Юлию выдавал взгляд. Он казался колким и вызывающим, когда она контролировала себя, но пропитывался режущим душу отчаяньем, как только она забывалась.

Профессор задумался: интересно, сколько Юлии. Лет 19–20. Что могло успеть случится трагического в её молодой жизни? Что так больно ранило? Скорее всего, дело в парнях. Предательство? Измена? Или же кто-то жестоко посмеялся над её первыми чувствами? Аристарх неожиданно испытал странный порыв — узнай он, кто это сделал, не задумываясь, врезал бы подлецу.

Профессор глянул на сжатые в кулаки руки и заставил пальцы распрямиться. Потом снова перевёл взгляд на Юлию. Её глаза продолжали бессмысленно блуждать по первым строчкам, лицо стало ещё бледнее. И тут Аристарха кольнула догадка, которая родилась из цепочки мыслей: подвенечное платье, парень, предательство, бледность, тошнота — Юлия беременна… Это объясняет всё — перепады настроения, отсутствие аппетита, нежелание осваивать новый предмет и взгляд, полный тоски.

Ну вот, похоже, загадка разгадана, профессиональное любопытство удовлетворено. Можно оставить студентку в покое и упокоиться самому. Но вместо облегчения Аристарх ощутил усиливающее желание найти обидчика Юлии и врезать ему хорошенько. И к этому желанию примешивалось ещё одно совсем уж необъяснимое чувство. Профессор даже не пытался найти ему название. Оно было сродни нежности, и это было чудовищно непрофессионально. Это щемящее чувство сбивало с толку и, более того, пугало Аристарха.

— Юлия, вам нездоровится? — спросил он мягко. — Давайте, закончим занятие. А пятёрку по контрольной я вам поставлю и так.