Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— С чего Вы взяли, что я Вас послушаю?!

— Потому, что он тебе дорог, и ты не станешь делать его несчастным. Ты не представляешь, Вероника, как важно для мужчины-мага воспитать достойного преемника. — Арнольд Венедиктович в задумчивости прищурил глаза и продолжил. — Знаешь, пока мужчина молод, он и думать не хочет ни про каких детей. На первом плане — любимая женщина, карьера, друзья. Но наступает такой период в жизни, когда он начинает задумываться о преемниках, о продолжении рода — страстно желать передать свои знания, частичку себя своему ребёнку. Наступит такое время и для Никиты. Что он будет чувствовать, глядя на сына или дочь, не обладающих ничем выдающимся? Конечно, он воспитан хорошо, будет сдерживаться, но в глубине души будет страдать, будет очень несчастен, что не может передать малышам свои способности. И дети, невольно ощущая, что не оправдывают надежд отца, тоже вырастут несчастными. Боюсь и ты, Вероника, видя, как страдают твои самые близкие люди, тоже будешь несчастна. Подумай об этом.

Арнольд Венедиктович замолчал и Вероника молчала. Она была ошеломлена. Слова отца Никиты, которые вся её сущность сопротивлялась осмысливать, тем не менее, легко доходили до сознания, врезались в него отвратительной болезненной невыносимой мыслью — он прав.

Никита, выскочив из кафе, увидел, что Юля стоит недалеко от входа, сложившись пополам. Её рвало. Её просто выворачивало наизнанку. Он подскочил к сестре и, накинув на плечи пальто, взволнованно спросил:

— Так это не спектакль? Эля, малышка, тебе действительно плохо?

— Ой, Никит, не то слово, — простонала Юля. — Как увидела тот бекон…

Новый приступ рвоты заставил её опять сложиться пополам.

— Ой, лучше бы я про него не вспоминала.

— Ты чем-то отравилась. Что сегодня на обед ела?

— Да ничего я не ела! Есть не хотелось…

— А на завтрак?

— Не помню. Кажется, тоже ничего.

— Так, надо тебя к врачу.

— Нет, просто отлежаться, — вяло отмахнулась Юля. — Проводи меня в общагу.

Никита, дождавшись, когда приступы немного утихли, аккуратно обнял сестру за плечи и повёл в сторону женского общежития.

— Беляев! — радостно вскрикнула вахтёрша, как только Никита с Юлей показались в холле. — Готовь шоколадку, как обещал. Или лучше две!

Цепочка взаимосвязанных мыслей с быстротой молнии пронеслась в голове Никиты. Он вспомнил, за какие заслуги обещал Степаниде Ивановне шоколад, вспомнил про «видного парня с якутскими глазами» и тут же понял, кого напомнил ему жгучий брюнет, уронивший вилку на пол в кафе «Сердце Сибири». Всё сходится — и возраст, и внешний вид. Конечно, под описание вахтёрши подходит не один житель Верхнетайгинска, но почему-то в Никите засела твёрдая уверенность, что за соседним столиком сегодня ужинал тот самый курьер, который передал для Вероники, а вернее, для Алеси, конверт с брошкой.

— Эля, ты как?

Никита внимательно поглядел на сестру.

— Вроде бы лучше, — ответила Юля, хотя зеленоватый оттенок лица говорил об обратном.

Никите необходимо было как можно быстрее вернуться в кафе — поговорить с подозрительным парнем, уронившим вилку, пока тот не ушёл. Но оставить сестру без присмотра он не мог.

— Эля, сейчас поднимемся в твою комнату. Я тебя уложу и позову Наташу, чтобы посидела с тобой. Хорошо? А сам вернусь к отцу.

— Никит, не беспокойся. Я в порядке. Не надо укладывать и не надо Наташу, — вымученно улыбнулась Юля. — Сама прекрасно дойду до кровати и сама уложусь. А ты беги. Надо спасать Нику. Представляю, как дядя Арнольд ей сейчас мозги промывает.

Юля решительно двинулась к лестнице, провожаемая беспокойным взглядом Никиты и проницательным взглядом вахтёрши.

— Эх, молодёжь, молодёжь, это всё ваша любовь к чипсам, — назидательно произнесла блюстительница порядка, сумевшая по одному внешнему виду Юли не только поставить диагноз, но и определить причины недомогания. — Надо есть супчики, каши, паровые котлетки…

— Пожалуй, шоколад тоже тяжеловатая пища для желудка, — перебил Никита.

— Вот не надо мне, Беляев, этих намёков, — нравоучительный тон сменился язвительным. — Могу ведь обидеться и ничего тебе не рассказать даже за четыре шоколадки.

— Ладно, Степанида Ивановна, не обижайтесь, — миролюбиво усмехнулся Никита. — Отнесём шоколад к диетической пище.

Он не хотел портить отношения с вахтёршей, хоть и понимал, что если поторопится и застанет парня с якутскими глазами в кафе, и тот действительно окажется тем самым курьером, помощь блюстительницы порядка ему не понадобится.

— Он сегодня снова приходил? — поинтересовался Никита.

— Сначала шоколад, — хитро улыбнулась вахтёрша.

— Шоколад будет, — заверил Никита. — Но хотя бы скажите, на нём был свитер в полоску.

— Ну, по крайней мере, та часть свитера, что не была скрыта курткой, была в полоску. А ты откуда знаешь?

— Да так, — неопределённо ответил Никита и выскочил из общежития, на ходу набирая Наташу. Он знал, что ответственная и добродушная рыженькая подруга Вероники откликнется на просьбу позаботиться о заболевшей Юле.

Несколько минут резвого бега, и Никита достиг цели. На ходу снимая куртку, он заскочил в обеденный зал кафе и обнаружил, что отчаянный спринтерский рывок не помог. Оба столика: и тот, где сидел отец с Вероникой, и тот, где сидел жгучий брюнет, уже были пусты. Официант на расспросы ответил, что мужчина с девушкой вышли минут 10 назад, а буквально через пару минут за ними последовал и парень.

— Да он же, наверно, даже поесть не успел, — с досадой выпалил Никита. — Когда я уходил, его заказ ещё не был готов.

— Он попросил обслужить его побыстрее. Сказал — очень торопится.

Никита вышел из кафе, и направился в сторону супермаркета. Ему нужно было купить обещанный Степаниде Ивановне шоколад. Раз личная встреча с любителем путать имена сорвалась, придётся использовать запасной вариант — выведать, что про разносчика писем с брошками узнала вахтёрша.

Вероника стояла возле двери в комнату Юли и не решалась зайти. Изнутри не раздавалось ни звука, но было не понятно, означает ли это, что подруга одна. Нике очень нужно было поговорить с сестрой Никиты, при этом встречаться с самим Никитой ей категорически не хотелось. Сначала Вероника должна была во всём разобраться сама.

По дороге из кафе в общежитие Ника сотню раз в голове прокрутила слова Арнольда Венедиктовича, которые вызвали у неё горькие чувства. Но, когда первая волна отчаяния прошла, Вероника попыталась подключить логику, чтобы осмыслить ещё раз, прав ли был отец Никиты со своими грустными предсказаниями. Действительно ли, серьёзные отношения с этим талантливым парнем могут сделать его несчастным?