Вячеслав Школьный - Любовницы по наследству

— Ты говорила о данных обстоятельствах следователю?

— Говорила. Только что толку, — он ничего и слушать не хочет. Все равно, говорит, я докажу, что Чернов причастен к убийствам. И все ваши алиби, добавил, лопнут, как мыльный пузырь.

— Не бойся, Люба, — попытался успокоить ее я, — Порошков больше пугает, чем действует.

— Хорошее пугало! — Черновой снова овладело пессимистическое настроение. — Свалить такую глыбу как Батурин. Доказать его вину, добиться признания от человека, имеющего депутатскую неприкосновенность. Такое не каждому обычному следователю под силу. Для этого талант нужен.

— Ну, предположим, во всем том, что ты назвала, не только его заслуга, но и тех товарищей, что сидят гораздо выше, чем он, так что управа есть пока на каждого. Я только вчера с ним беседовал. Прокурор не дает ему ордера на обыск в вашей квартире и в доме стариков-Черновых. А это что-то все-таки значит.

— Да пускай ищут, — скептически махнула рукой женщина, — все равно ничего не найдут. У нас в квартире вообще не осталось никаких следов от Глебовых разработок, а Семен Кондратьевич, я думаю, тоже не дурак, — все возможные улики постарался уничтожить. Так что обыск им ничего не даст.

— Будем надеяться, — сказал я, — мне ведь, знаешь, тоже не хочется, чтобы твой муж пострадал. Я, признаться, и пришел сюда только потому, чтобы увидеться с ним и поддержать в трудную минуту.

— Да что ты такое говоришь! Какие мы стали благородные! — всплеснула руками Люба. — Ты не заметил, что начинаешь сам себе противоречить. Сначала здесь заявляешь, что собираешься бросать всех нас на произвол судьбы, а потом резко решаешь увидеть Глеба и поддержать его.

— Ты насмехаешься, — немного покраснев, опустил голову я, — а мне ведь действительно вас жалко. Ведь вы, в принципе, — неплохие люди, и, вдобавок ко всему, очень несчастные. Честно сказать, — и бросать то вас на произвол судьбы как-то неудобно. Но с другой стороны, — не в каждой ведь ситуации следует давать волю эмоциям. Нужно ли это делать вообще? Увидеться с Глебом, поддержать его, — это да. Но продолжать то, что произошло между нами…

— Тоже да! — не дав мне возможности докончить фразу, восторженно вскликнула Люба. Ее лицо снова приобрело прежнюю яркую окраску, а хмурость и раздражительность резко куда-то улетучились, будто бы и не было их вовсе. Женщина радостно вскочила с кресла и снова вплотную приблизилась ко мне. — У меня есть для тебя дельное предложение. — В ее глазах шаловливо заиграли игривые искорки. — Если ты уж так хочешь повидаться с моим мужем, то мы можем проехать к нему за город прямо сегодня. Но только не раньше, чем через пару часов…

— Разве ты на работу сегодня не пойдешь?

Ласковые руки плавно легли мне на плечи, мои же ладони инстинктивно потянулись к мягким податливым ягодицам и притянули женщину поближе.

— Сегодня я отпросилась пораньше. — Глаза ее еще сильнее засверкали бесноватыми зайчиками. — Работала всего лишь до десяти, а потом пришла домой, как раз незадолго до твоего прихода. Нужно было тщательно подготовиться к предстоящей этим вечером встрече с тобой и как-то решить проблему с сыновьями. Но, как видишь, ты явился намного раньше положенного срока и даже не дал мне привести себя в порядок.

— Может, не стоит этого вообще делать? — несмело предложил я.

— Стоит, Андрюша, очень даже стоит. Я несколько вечеров подряд специально для тебя разучивала новый танец. А ты говоришь, — не стоит… Главное, верь мне, дорогой, и все будет в порядке.

Я не знал, как следует вести себя в данный момент. Женщина так обворожительно на меня смотрела и так ласково гладила мои волосы, что в затуманенном мозгу от насущных проблем, которые мы обсуждали несколько минут назад, не осталось и следа. Сейчас я был полностью в ее власти, мое лицо самопроизвольно уперлось в ее мягкую грудь, а внутри тела почувствовался необычный и всегда желаемый прилив сил.

— Ну, ничего, — еще более нежным голосом промурлыкала Люба, — думаю, что так даже лучше. Мы сегодня словно почувствовали на расстоянии желания друг друга и пришли сюда практически в одно и то же время. Только ты все же подожди здесь минут десять, — я приведу себя в божеский вид.

Не дожидаясь от меня ответа, она резко вырвалась из моих объятий и быстро убежала в ванную комнату.

Из-за двери послышался легкий непринужденный шорох, — я сразу понял, что это небрежно упал с плеч на пол старый домашний халат, после чего ненавязчиво зажурчала в душе вода. Каждая падающая на ее тело капля отзывалась повышенной частотой стука моего сердца… Может быть, наиболее правильным решением было бы просто сейчас отсюда уйти? Бог с ним, с этим Глебом Черновым, — встреча с ним для меня не настолько уже и важна. Держало что-то другое, непонятное, что не позволяло просто так встать и бессовестно удалиться из этой уютной квартиры…

Предстоящая близость с женщиной радовала и пугала меня одновременно. Радовала по вполне понятным причинам, а пугала потому, что я все же в некоторой степени сомневался, не последует ли за ней какого-то наказания в виде мести со стороны Любиного мужа или кого-то еще… Нет, я просто, наверное, боялся увлечься ею; в свое время мне с большим трудом удалось перебороть себя и отказаться от второго близкого контакта с Еленой Батуриной и Аллой Шевчук. С Лесницкой проблема решилась сама собою, поэтому она в расчет не бралась, а вот что мне при ближайшей встрече запоет Тамара… об этом думать пока не стоило… Но сейчас рядом находилась женщина, в корне отличавшаяся от других, женщина, которую невозможно было отговорить от ее затеи ни под каким предлогом. Да я особо то и не старался ее отговаривать…

Из-за двери ванной комнаты послышалось негромкое мелодичное пение. Мне пришлось констатировать тот факт, что слух и голос у Любы были просто божественные. Ей свободно можно было со своими вокальными данными выступать на большой сцене. Какая же все-таки в мире несправедливость: кто-то абсолютно безголосый имеет право хрипеть за огромные деньги перед многотысячной аудиторией, а действительно талантливый человек должен поневоле уединяться в ванной комнате и исполнять там свои мелодичные арии под музыку водных струй. Да, деньги сейчас творят настоящие чудеса, и помешать им в этом не может никто…

Я встал с дивана, неторопливо прошелся по квартире и как бы невзначай заглянул в кабинет Глеба Семеновича. Вряд ли, чтобы после всего случившегося его бумаги продолжали оставаться здесь в столе, — они наверняка уже были спрятаны совершенно в другом месте или же вообще уничтожены, но соблазн проверить данное обстоятельство не давал мне покоя.

Люба увлеченно продолжала петь. По всей видимости, еще несколько минут выходить из-под душа на не собиралась. Я смело вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Интересующий меня ящик стола по-прежнему оставался запертым. Махнув рукой на все возможные последствия своего взлома, я тщательно порылся в других ящиках и среди многочисленного хлама нашел там небольшую отвертку. Мои действия, конечно, носили не очень тактичный характер, но перебороть в себе внезапно нахлынувшее огромной волной чувство любопытства не было никаких сил.