Тэа Тауэнтцин - Любовь моя последняя

Профессор Троге осторожно взял руку, лежащую на одеяле, и в тот же момент Лора задвигала сухими губами, и через некоторое время послышалось ее тихое бормотание:

— Харальд невиновен. Это сделала Этта Ахенваль… Радио… музыка… за дверью… она позвала меня… Рут не хотела… из-за Романа… — Так продолжалось три минуты, пять, семь… — Ее письма… конечно, все время только кошечка… Но правда… Я же должна сказать правду, прежде чем… Позовите же его… Мой муж невиновен…

А потом, на восьмой минуте, произошло непредвиденное.

Совершенно неосознанно Фрайтаг сделал шаг в сторону, и вдруг блуждающий взгляд Лоры остановился на… его волосах.

— Харальд, ты пришел, Харальд…

Потрясенный профессор поднял голову, а Фрайтаг прошептал:

— Она путает меня со своим мужем. Из-за цвета волос. У Фройдберга — такой же.

Лицо Лоры начало вздрагивать, от волнения на нем проступили капельки пота.

— Что ты говоришь, Харальд? — выдохнула она слабым голосом. — Я не могу тебя понять… Почему ты так далеко? Подойди же сюда, подойди ко мне, Харальд…

Наступила критическая минута, и Фрайтагу ничего не оставалось, как взять на себя роль, навязанную больной женщиной.

Он взял ее руку и нежно погладил ее.

— Я так счастлива, Харальд… Теперь все будет хорошо. Ты не хотел мне верить… Но умирающие не лгут… Я тебе не изменяла. Я — не котеночек. Те письма…

— Те письма? — переспросил Фрайтаг.

— Я их никогда не читала… Я ничего не знаю о любовном гнездышке. Как только ты мог такое обо мне подумать… столько лжи… Гвидо? Ты не убивал его, Харальд. Это была его жена, Этта… Сначала его, потом меня.

— Но Этты не было в квартире.

— Была… Она стояла за дверью.

— За какой дверью?

— В ее квартире… Она впустила меня в дом, а дверь в квартиру была открыта… Я поднялась по лестнице, услышала музыку, а потом голос… «Входите, я в постели…».

— Это был голос Этты Ахенваль?

— Да, да.

— Вы узнали его?

— Да… Но она не лежала в постели… Она стояла за дверью, ждала меня, а потом — потом ударила.

— Как выглядит Этта Ахенваль?

— Блондинка, как и я… Ты же знаешь, Харальд. Мне жаль ее. Может быть, и я могла бы так ненавидеть. Но моя голова! Мне так больно… Останься со мной, Харальд. Они не могут тебя забрать! Я хочу жить, жить! — Лора тяжело вздохнула, и сознание покинуло ее.

— Все, достаточно, — взволнованно проговорил профессор Троге и вызвал медсестру, которая сразу же появилась в палате.

Фрайтагу здесь больше нечего было делать, и он, попрощавшись, удалился.

Он шел по больничному коридору, погруженный в размышления, и даже не заметил своего помощника Дундалека, пока тот не схватил комиссара за руку и указал на высокого рыжеволосого мужчину, стоящего у окна.

— Фройдберг объявился у нас час назад. Его допросил инспектор Борхард и потом послал меня с ним сюда.

— Я скажу ему пару слов, а вы подождите, — кивнул Фрайтаг и подошел к мужчине. — Господин фон Фройдберг?

Тот нервно повернулся к комиссару.

— Что вам угодно?

Фрайтаг слегка улыбнулся.

— Ничего официального, господин Фройдберг. Мы же не монстры… Я только хочу сказать, что у вашей жены дела не так уж и плохи, и ее жизни ничего не грозит. Думаю, вы рады это слышать.

Фройдберг облегченно вздохнул и сразу же стал вежливым.

— Спасибо, господин комиссар, она в сознании?

— Еще не совсем, нужно какое-то время. Поговорите с профессором Троге. Он вам все объяснит. Мне жаль, что мы не сумели предотвратить…

— Вот именно, — перебил его Фройдберг. — Как можно было допустить подобное? Разве квартира не охранялась?

— Для этого не было никакого повода, так как там никто не жил. Ведь госпожа Ахенваль живет в отеле.

— Но она договорилась встретиться с Лорой в своей квартире.

— Вы знали об этом, господин Фройдберг?

— Нет. Мне только что сказала об этом Рут Хинрих.

— Рут Хинрих?

— Да. Я был у нее и хотел узнать, что случилось с моей женой. Я не имел ни малейшего представления о произошедшем и был просто в шоке.

— Что вам рассказала Рут Хинрих?

— Что моя жена мертва, убита… Тем же способом, что и Гвидо Ахенваль. Я сразу помчался в полицию, но сначала мне пришлось ответить на сотню глупых вопросов, прежде чем я узнал, что моя жена осталась в живых. Якобы это нужно сохранять в тайне.

— Правильно. Убийца должен быть уверен в том, что его план удался… Пожалуйста, зайдите потом ко мне еще раз, господин Фройдберг. Осталось несколько вопросов, на которые вы поможете мне ответить.

— В любое время в вашем распоряжении, — ответил Фройдберг.

Фрайтаг подошел к своему помощнику.

— Вперед, Дундалек! В гостиницу «Принц Адальберт». А потом в — пансион, где живут Рут Хинрих и Роман Кайзер.

— Будем кого-нибудь брать?

— Лучше всего — всю банду, — недовольно пробормотал про себя Фрайтаг.

Они сидели вчетвером в фойе отеля и пили кофе. Рут разломила шоколад на дольки.

— Бери, Этта… Ты же почти ничего не ела.

Но Этта рассеянно помешивала свой кофе и даже не посмотрела на нее.

— Ты же знаешь, Рут, я не люблю его.

— Спасибо, я тоже не хочу, — холодно произнес Виктор. — Я курю.

Рут удивленно подняла брови.

— Вижу, у вас с Эттой одинаковые потребности.

— А какие у Этты потребности?

— Нельзя иметь все на свете. Чем скромнее желания, тем счастливее человек…

За обедом Рут выпила довольно много красного вина, и сейчас находилась в странном взвинченном настроении. Несмотря на это, она успела рассказать о своей встрече с Харальдом Фройдбергом.

— Все-таки Роман прав, это не Харальд. Харальд, определенно, ни о чем не знал, иначе он не вернулся бы.

Вдруг Роман легко коснулся руки Этты.

— Не будь такой убитой, скоро все кончится. Теперь уже недолго, — прошептал он.

— Что недолго?

— Да вся эта неразбериха… Начинается последняя глава. Скоро конец.

— Конец, — беззвучно повторила Этта. — Спрашивается только, какой?.. Как это все кончится, Роман?

— С тобой ничего не произойдет, Этта, верь мне. Ты уже заплатила большую цену… И ни за что. Но на этот раз платить будут те, кто виноват.

— Почему вы говорите во множественном числе? Разве был не один? — удивился Виктор.

— И убитый может быть виноватым… — неопределенно проговорил Роман.

У Виктора при этих словах появилось чувство, что Роман знает куда больше, чем говорит.

Рут неожиданно вскочила с места. Ее черные глаза блестели, а нижняя губа гневно дрожала.

— Не знаю, что на тебя сегодня нашло, Роман. Твоя болтовня не имеет смысла. Я знаю, что вы хотите успокоить Этту, но от слов легче не станет!

Роман многозначительно посмотрел на нее.

— Этте не грозит никакая опасность… Она никого не убивала.

— Даже если никого не убивала. Разве ты никогда не слышал о судебных ошибках?