Ханс Лалум - Люди-мухи

– Не знаю, кто тут солгал, но вы пошли по ложному следу, инспектор! Мой муж находился дома, со мной, с того времени, как вернулся, и до того, как мы услышали выстрел!

Она говорила так страстно, что трудно было ей не поверить. Кристиан Лунд посерел; он понимал, что загнан в угол. Лицо его изменилось почти до неузнаваемости.

– Она говорит правду, – почти прошептал он. – Это я снова солгал…

Я не сводил с него взгляда. К счастью, он поспешил объясниться:

– Я действительно в день убийства поднимался на третий этаж и говорил с Харальдом Олесеном. Но это было до того, как его убили. Выйдя от Сары, я поднялся к нему и пробыл у него всего минуту. Потом вернулся сюда и был с женой до тех пор, пока мы не услышали выстрел.

Я смерил его суровым взглядом:

– Что же произошло во время вашей последней встречи с Харальдом Олесеном?

Кристиан Лунд криво улыбнулся:

– Мы поговорили вполне мирно, и домой я вернулся довольный. Он открыл дверь, как только я позвонил, но мне показалось, что он удивился, увидев меня. Сказал, что кое-кого ждет, у него важная встреча и нет времени разговаривать. Я ответил, что разговор много времени не займет, ведь мне нужно только подтверждение, что он изменил завещание, как я просил. Он немного подумал, потом улыбнулся и заверил меня, что изменил завещание. Я поблагодарил его, сказал, что очень рад, и ушел. Я поверил ему на слово, а потом услышал последний вариант завещания! Вот свинья! Он решил не говорить, что потом он еще раз все изменил, тем самым лишив меня законного наследства!

Я быстро вспомнил процедуру оглашения завещания – реакцию Кристиана Лунда и другие известные мне факты – и понял, что все прекрасно сочетается с его последними словами. Но я не мог вспомнить, была ли последняя версия четвертой или пятой.

Я вопросительно посмотрел на Патрицию. Она ответила мне красноречивым взглядом, но не постучала ручкой по блокноту. Последовала короткая пауза, прежде чем Патриция сделала то, на что я надеялся: она заговорила.

– Мы можем почти наверняка прийти к выводу, что вы не совершали убийства. И все же вы покрываете человека, которого встретили в день убийства Олесена! Вы встретились на лестнице, когда спускались от него…

Никто не удивился тому, что Патриция подала голос. Все смотрели на Кристиана Лунда. Он смертельно побледнел, вырвал руку у жены и бессильно осел на диване. Я тут же воспользовался моментом и снова перехватил бразды правления:

– Кого вы видели вечером перед убийством и почему умолчали о встрече?

Краем глаза я следил за фру Лунд, но она смотрела на мужа, и только на мужа. Кристиан Лунд три раза сглотнул, прежде чем ему удалось заговорить. Не сразу он хрипло произнес:

– Я… видел Сару.

Это имя взорвалось в напряженной тишине, как бомба. Через несколько секунд фру Лунд затараторила, как пулемет:

– Не верю! Неужели ты все время знал, что она убила твоего отца, а мне не сказал ни слова? Ты мог бы отправить эту ведьму в тюрьму еще неделю назад! А ты продолжал обманывать и меня, и полицию, и покрывать ее! Неужели все так и было?

Кристиан Лунд вскинул на меня умоляющий взгляд. Он не смел повернуться к жене.

– Мы ни о чем не договаривались, и такого я точно не ожидал. Только я спустился на второй этаж, как столкнулся с ней в дверях. Мы быстро улыбнулись друг другу, проходя мимо, и все. И только когда вошел в свою квартиру, я вдруг сообразил, что она поднималась наверх, а не спускалась. Тогда я ни о чем таком не подумал, но потом произошло убийство, и все изменилось… А еще завещание…

Я выдержал его взгляд и поспешил заговорить до того, как меня опередит багровеющая фру Лунд:

– Но вы по-прежнему не отвечаете на вопрос, почему покрывали ее.

Голос Кристиана Лунда был едва слышен и все же в тишине прозвучал четко и ясно:

– Наверное, отчасти потому, что меня и самого можно было в чем-то заподозрить. Ведь я тоже поднимался к старику. Если бы она сказала, что видела, как я спускаюсь, и добавила, что, когда сама пришла к нему, он был уже мертв, кому бы вы скорее поверили? По-моему, мы с ней оба поняли, в какой попали переплет… В общем, после убийства мы с ней ненадолго встретились, точнее, я подошел к ее квартире по пути домой. Она только приоткрыла дверь, я к ней не заходил… Мы договорились не выдавать друг друга, вот и все.

Кристиан Лунд замолчал. Я поспешил закрепить успех:

– Значит, отчасти вы молчали из-за того, что боялись за себя, а отчасти из-за того, что еще питали к фрекен Сундквист определенные чувства и не могли себя заставить выдать любимую женщину полиции. Так?

Он кивнул. Тут фру Лунд в приступе ярости со всей силы влепила мужу пощечину. К счастью, пощечина его как будто разбудила. Лицо снова порозовело; он выпрямился и посмотрел мне в лицо.

– Кристиан Лунд, вы уже девять дней вводите следствие в заблуждение. Что еще вы от нас утаили?

Он решительно покачал головой.

– Я прошел точку невозврата и качаюсь на краю пропасти. Мне больше нечего добавить, разве что я глубоко сожалею о том, что сделал, и приношу глубочайшие извинения вам, но еще больше своей жене.

Я усомнился в его искренности; мне показалось, что и его жена чувствует то же самое. Лунд заметил это и поспешил добавить:

– Когда арестуете Сару, передайте ей мои поздравления и скажите, что больше я не хочу ее видеть. Я пришлю моего адвоката к ней в тюрьму насчет завещания.

В тот миг я не испытывал к Кристиану Лунду ничего, кроме презрения, и собирался ответить, что он может передать ей все сам, когда его посадят за лжесвидетельство и чинение препятствий в расследовании убийства. Однако вовремя сдержался, решив, что не стоит еще больше обострять положение. Услышав его последние слова, Карен как будто немного успокоилась, и все же я в жизни не видел такой свирепой молодой женщины – и это еще мягко сказано. Атмосфера в квартире Лундов все больше сгущалась. Вдруг я услышал странный тихий звук и не сразу сообразил, что это Патриция постукивает ручкой по блокноту. Мы направились к выходу, не оборачиваясь.

Едва мы оказались в лифте, Патриция безудержно расхохоталась:

– Спасибо за отличное представление! Значит, она вполне способна простить его за ложь, шантаж, неверность и, возможно, за убийство, но, узнав, что он по-прежнему любит и покрывает другую женщину, не выдержала! Мне очень хотелось остаться и посмотреть, что будет дальше, но нам ведь еще нужно арестовать убийцу.

Я, слегка ошеломленный, потянулся к кнопкам, собираясь нажать одну из них.

– На какой этаж поедем? – с улыбкой спросила Патриция.

– Пока ни на какой. Давай-ка немного поговорим без посторонних. Итак, сейчас мы вернемся к Саре Сундквист, и на сей раз ей придется объяснить все до конца, если она не хочет, чтобы ее следующим домом стала тюрьма на Мёллер-Гате, девятнадцать.