Эдриан Мэтьюс - Дом аптекаря

— Метеориты?

— Совершенно верно. Кроме того, камни обладали способностью производить потомство и делились по половому признаку. Спроси любого амстердамского резчика алмазов, и он ответит, что они и сейчас разделяют камни на мужские и женские в зависимости от блеска.

— И самые блестящие…

— Это, наверное, и есть лучшие друзья девушек, — мягко рассмеялся Йорис. — Подумай вот о чем. Кто становился алхимиком? Люди каких профессий? Кузнецы, стеклодувы, литейщики. Все эти занятия объединяет огонь. В Финикии, Греции, Египте, на Ближнем Востоке они составляли единое братство. Работали в храмах. А что делали? Что делают в плавильных печах?

— Ну, наверное, смешивают металлы.

— Верно. Получают сплавы. Амальгамы. Вот откуда и взялись сексуальные мотивы. Берешь два разных, иногда совершенно непохожих материала и получаешь третий, новый. У них это называлось hierosgamos, химическая свадьба. Вот тебе еще отрывок. — Он вытащил из стопки томик потоньше. — «Книга Морьенуса», древний арабский трактат. Здесь описывается алхимическая операция производства камня. «Брак, зачатие, беременность, рождение и кормление требуемы для сей операции». Алхимики полагали, что все металлы произошли от первоначального смешения серы и ртути. Вот почему многие в конце концов сходили с ума. Сера сама по себе штука неприятная, а уж если еще и ртутью надышишься, то определенно спятишь. В наше время точно из такого состава делают зубные пломбы. Вот тебе и прогресс. Но вернемся к нашим алхимикам. Кстати, об амальгамах. Известно ли тебе, что если сплавлять золото с серебром, то в результате получаешь больше золота и серебра? Понимаешь, о чем речь?

— Прикосновение Мидаса. Что-то из ничего.

— Еще одна заветная мечта. Но ты не забывай, что стяжателей среди них было не так уж и много, хотя первые предприниматели появились, пожалуй, именно из этой среды. Самые серьезные алхимики — святые люди, ведь своими корнями алхимия уходит в религию и мистицизм. Они пытались обуздать небесные силы. Разрушать, чтобы творить. Брак, страсть, смерть, возрождение. Почитай — они говорят об умерщвлении чудовищ, о расчленении человека мечом. Странные мотивы — ты же видела картинки в этих книжках. Иногда философский камень предстает в них в образе девы или ребенка, иногда Христа, иногда феникса. Процесс производства его — это процесс очищения и искупления, восхождение на гору, к высшей тайне. Прокаливание, сублимация, растворение, дистилляция, свертывание, подмешивание и так далее. Так они называли его стадии. И исходный материал выдерживает все. Меняется, преобразуется, возрождается из пепла. Такая вот теория. Теперь понимаешь, почему философский камень — это еще и эликсир жизни?

— Думаю, что да. Но кое-что все равно не понятно. Что это? Камень? Эликсир? Золото? Серебро? Что?

— Боюсь, я знаю не больше того, что сказано здесь, — признал Йорис. — Но вот послушай еще… — Он водрузил на нос очки. — Откровение святого Иоанна. «Побеждающему… дам ему белый камень». Дальше приводится список. У Иезекииля — огненный камень. У Захарии — камень с семью очами. В псалмах — «камень, который отвергли строители». Железный купорос. Мертвое тело. Моча… Бразилия. Сбежавший слуга. Хаос. Жаба. Гадюка. Зеленый лев. Продолжать можно долго. Автор этого труда, Петрус Бонус, говорит, что его можно сравнить со всем, что только есть в мире.

— Ценная подсказка. Только вот точному определению никак не помогает. Впрочем, может быть, суть как раз в этом? В том, что он не поддается определению.

Йорис снял очки, и они повисли на шнурке. Тонкая полоска света пересекала его бороду и костлявую грудь. Выше поблескивали в полутьме глаза.

— Может быть. Каждый пронимал под философским камнем свое. И у каждой исторической эпохи был свой философский камень, свой запретный плод, свои танталовы муки.

— А у нас?

— Не знаю. Может быть, ДНК? Новая тайная доктрина жизни? Ребята, которые ее изучают, уже обещают лечить все болезни и продлять жизнь. По крайней мере тем, кто живет в богатых странах, но это уже другой вопрос. Да, ДНК. Подходящий кандидат на роль нового эликсира, тебе не кажется?

— Ну, раз ты так считаешь…

— Ученые меняют мир. Непорочные зачатия и все такое. Они клянутся, что уже в ближайшее время смогут создавать ребенка непосредственно из женской яйцеклетки. Без какого бы то ни было вмешательства мужчин. Я так и знал, что они придумают, как от нас избавиться!

Рут поморщилась.

У нее затекла нога. Она потерла ее, поднялась и прошла к книжному шкафу. Какие только вещи не привлекают внимание людей на протяжении жизни! Какие только не остаются с ними как приятные спутники! Она подобрала старинную монету. Монета была мягкая, стертая и теплая. На ней едва просматривался профиль давно умершего короля или императора.

— Из чего состоит Вселенная? — глуховатым мечтательным голосом продолжал Йорис. — Куда уходит старое? Откуда берется новое? Метаморфозы и мутации. Изменения быстрые и медленные. Новая жизнь и смерть того, что прошло. Они интересовались всем этим. Всем, что имеет начало и конец. Всем, что подвержено переменам.

— Ты напоминаешь мне Джорджа Бенсона.

— А кто такой Джордж Бенсон?

— Не важно.

— Уравновесь все стихии, все элементы и получишь философский камень — ключ ко всему, тайну бессмертия. И все они сходились только в одном: этот чудесный камень должен быть из чего-то совершенно обычного, заурядного, вроде грязи. Из чего-то такого, от чего все воротят нос. Вот что говорит наш знакомый, Морьенус. — Йорис вернулся к книге. — Материя уникальна, и каждый, богатый и бедный, обладает ею. Она всем неведома — она у всех перед глазами. Чернь презирает ее, продавая дешево, как грязь, но философ, понимающий суть, дорожит ею.

— Мусорология, — прокомментировала Рут.

— Что?

Она повысила голос:

— Мусорология. Изучение культуры по тому, что она выбрасывает. Уже есть художники, которые занимаются этим по-крупному. А какой-то фотограф крадет мусорные бачки богачей и знаменитостей и фотографирует их хлам. Но ты хотел что-то сказать?

— Да, возьмем, к примеру, кремниевые чипы. От них зависят наши компьютеры. Но кремний — это всего лишь песок. И уж если на то пошло, то все — пепел, глина и прах. Все сводится к этому. Тайна в превращении, в том, как углерод становится алмазом, ископаемое — нефтью, а из комочка прилетевшего из космоса дерьма зарождается новая жизнь. Ведь наша Земля могла быть такой, как Луна. И куда бы мы тогда делись?

Рут ходила по комнате, подбирая то одно, то другое, сдувая пыль с выстроившихся рядами книг, отщипывая кусочек кекса, оставленного Йорисом на столе. Каждый раз, когда отец начинал философствовать, в ней поднималось раздражение. Возможно, сказывалось образование: она понимала язык спецификаций, а не генерализаций.