Юрий Салов - Дураки дохнут как мухи

Дождавшись появления Рустемова из дверей центрального входа в управление спорта по Волгоградской области, Андрей поехал за его машиной, еще не уверенный в своих дальнейших действиях. Ему вдруг показалось, что назревают какие-то события, и это невольно взбодрило и заставило собраться.

Он не ошибся. В сопровождении какого-то парня Рустемов добрался до железнодорожного вокзала, свернул в переулок напротив кинотеатра и остановился возле старой пятиэтажки кирпично-красного цвета. Хлопнула дверца автомобиля - парень вышел и исчез в подъезде дома. Машина отъехала, а когда Рустемов выехал на шоссе, стало ясно, что он едет домой.

Через пятнадцать минут по бокам трассы показались частные домики, Андрей свернул с шоссе, сделав маленький крюк, чтобы не привлекать внимания ехавшего впереди Рустемова и незаметно выехать почти что к самому дому борца-вольника.

Находясь в засаде и обдумывая различные возможности, Андрей наблюдал, как Арсен быстро собирает вещи, челноком перемещаясь из дома к машине и обратно. Он перетаскивал сумки, какие-то мешки, свертки, укладывая все это в багажник и на заднее сиденье автомобиля. Пора рвать когти? Начальство приказало менять точку?

Пора. Андрей буквально перелетел через забор, не зацепившись о росшие высокие кусты шиповника. Хорошо все-таки, что у хозяина дома не было собаки.

Дождавшись, когда Рустемов выйдет из дверей, Андрей негромко окликнул его:

- Эй!

Заслуженный спортсмен республики остановился, косо глянул на заговорившего с ним мужчину, кого-то ему напоминавшего, одетого в безрукавку и легкие летние брюки, не стесняющие движений. Через секунду он узнал его, а еще через два удара сердца понял, что "Акелы" из "Бастиона" промахнулись.

Это было острие ножа. Вот что прежде всего поймал Андрей, лишь только Рустемов понял, кто перед ним. Из-за бьющего в глаза солнца Андрей не увидел, как вдруг перед его лицом полоснуло лезвием. Поэтому Шальнев не столько увидел, а именно поймал его - опытом, подсознанием, чутьем.

Поймал классически. Лезвие шло снизу вверх. Андрей сделал шаг вперед и приблокировал его. Затем последовал захват и блок-удар в бицепс вооруженной руки. Ну а в довершение комбинации Шальнев нанес четкий прямой в голову. Такие вещи делаются на автомате, не задумываясь. Призер Олимпиады упал.

Андрей затащил тело в прихожую, захлопнул за собой дверь и шлепнул по стенке там, где должен быть выключатель. Свет!

Так. Под ногами у Андрея непотребной волосатой кучей валялся борец Рустемов. Нож валялся тут же. Обычный, кухонный, с волнистым лезвием, хлеборезный.

Шальнев ухватил Арсена за лодыжку, протащил из коридора в полутемную комнату, бросил его там. Присев на корточки рядом с телом Рустемова он обследовал бездыханного Арсена, жив ли тот вообще.

Рустемов оказался живуч. Банально в нокауте. Только бы память после удара у него не отшибло. Он сейчас должен многое вспомнить, все вспомнить.

Шальнев сходил в ванную, набрал воды в стакан где лежали зубные щетки и плеснул из кружки в лицо Рустемову. Тот никак не отреагировал.

Рот у него был слегка приоткрыт. Арсен еле дышал, но дышал. На холодные брызги однако не реагировал. Что же, попробуем иначе.

Андрей двумя пальцами сжал заслуженному чемпиону нос и стал переливать содержимое стакана в этот приоткрытый рот, в глотку.

Рустемов закашлялся, забился в судорогах, заморгал глазищами.

- Осторожней! - промолвил Андрей. - Порежешься.

Арсен скосил глазенки и увидел, что Андрей плотно приставил к горлу борца волнистое лезвие хлеборезного ножа.

- Я за информацией пришел, ясно?!

Под хлеборезным ножом борец Рустемов раскололся подчистую...

Был тогда на Ельшанке с ними майор Мешков. Вскоре подъехали трое на черном "Хендай". Да, Арсен их знает.

Один в "Бастионе" секретарь, или координатор... точно Арсен не знает. Ну, такой... крепкий здоровый, одет хорошо. Второй - Николай, телохранитель директора фирмы "Редут-антитеррор" Зурахова. С ними еще был такой... молодой... тоже из "Бастиона". Арсен видел его как-то.

Мешков сел к ним в машину, все было спокойно. Нет, Арсен не знает, куда они потом поехали.

Нет, чего не знает Арсен, того не знает - что у них там дальше случилось. А об остальном, наверное, Андрей и сам в курсе. Что касается Астовидата, обрядов, взрывчатки - без понятия. Где живут эти трое? Насчет секретаря Арсен в курсе. Расскажет подробно. Да, он, Арсен, вообще только на подхвате! Он, Арсен, вообще ни при чем! Он, Арсен, пешка в этих делах. У него только в спорте интересы. Ему хватает, он на большее и не замахивается. Да он мамой клянется!..

Эх! Вот тебе и несгибаемый характер. Вот тебе и пудовые кулаки. "Поплыл" волевой спортсмен.

- Запри меня, Андрюша. Умоляю, запри!

Как интересно! У Андрея самого такая мысль мелькнула: связать, заткнуть, запереть. Как бы пешка Рустемов не вздумал донести начальству. Хотя на кой ему звонить, если выложил сейчас все на блюдечке? Да ему ноги надо уносить, что он кстати и собирался. А он: запри!

Впрочем, расклад мыслей Рустемова был понятен: как бы там ни обернулось, либо бравые чоповцы победят и тогда найдут его в застенке (Арсен не виноват, его скрутили-заперли), либо компетентные органы повяжут всю компанию и тогда...

- Пошли, дорогой! Куда? Показывай. Где тебя запереть?

- А можно, я кое-что из питания возьму? И воду.

- Только без глупостей! - предупредил Андрей борца.

Тот достал из холодильника копченую курицу и двухлитровую бутыль с водой.

Помещение, где Рустемов собирался провести время, было вместительным, хотя и грязноватым. Это была по сути кладовая, где хранилось все, начиная от старых лыж и заканчивая самогонным аппаратом. А запиралась кладовка солидно. Так просто не открыть.

Вид у Рустемова был жалкий. А прежде чем задвинуть дверь Андрей положил на сломанный кухонный столик несколько листов бумаги и ручку.

- Зачем это, Андрюша? - промямлил усевшийся на табуретку Арсен.

- Напишешь со всеми подробностями про свои дела с ЧОП "Бастион" и особенно про тот день, когда ты последний раз видел майора Мешкова. Если можешь, поминутно.

- Для кого это?

- Для капитана Гири из ФСБ.

Рустемов сглотнул слюну и сокрушенно потянулся к Андрею протянутой рукой.

- Не вешай нос! - оптимистично пообещал Андрей в интонации пресловутых гардемаринов. - Бывай, Арсен.

Бывший майор ФСБ Сергей Ткаченко, уволенный в запас по ранению в возрасте тридцати восьми лет, сидел за столом на просторной кухне своей добротной трехкомнатной квартиры в корейском тренировочном костюме и клал на толстый кусок хлеба немалые куски копченой колбасы. Затем, сглотнув слюну, он положил на хлеб нарезанный болгарский перец, а сверху ещё пристроил слой сыра и блаженно закрыл глаза. Он любил снимать стресс сытным бутербродиком, вообще "заедать" проблемы - это была у него многолетняя привычка. День, который скорее всего обещал новые волнения, только начинался. Сергей включил спортивный канал телевизора. Бурлил и дымил электрочайник, аппетитно пах начатый малиновый джем, а уже кто-то настойчиво звонил в дверь. Недовольный тем, что его отвлекли от заботливо приготовленной трапезы, Ткаченко лениво встал и спешно, но тщательно прожевывая бутерброд, подошел к мощной, укрепленной входной двери. Он осторожно приложился к глазку и от удивления перестал жевать. На него смотрела искажённая окуляром глазка девичья рожица. Экс-чекист успел отметить, что девушка была блондинкой.