Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)

— Татьяна Анатольевна, что главное в творчестве художника?

— Настоящий художник должен писать картины сердцем.

— То есть должен писать картины от всего сердца?

— Каждый понимает это по-своему.

— Вы много работаете в фэнтези-стиле. Почему и как вы выбрали этот стиль?

— Большинство людей в какой-то момент своего творчества проводят четкую черту, которая разграничивает сказочных, мифических персонажей и людей, но у некоторых, таких, как я, она остается размытой. Для людей, которые любят фантастические, а особенно сюрреалистические сюжеты, это вполне естественное развитие событий. Мне кажется, что этого мало сейчас в творческом мире, но, в общем, подобный стиль хорошо прослеживается в истории искусства (например, в эпоху возрождения). Для меня лично такой стиль стал наиболее естественным выражением эмоций и духа в форме сюрреалистических средневековых сюжетов, потому что, допустим, мир живых неотделим от мира мертвых. Я вижу больше сходств, чем различий между нами. И, скорее всего, у меня есть желание поделиться этим видением с другими в надежде, что они изменят свое видение мира, сделают его более широким.

— Вы рисуете в других стилях?

— Конечно! Мое творчество многообразно, я рисую в разных стилях. Спектр моих работ простирается от живописи до графики. Стили заметно отличаются от проекта к проекту. И мне нравится, когда получается справиться с темой, которую от меня требует заказчик. Моя страсть к познанию нового всегда приносит мне много художественных открытий.

— Какой у вас любимый цвет? Скажите, почему в ваших картинах преобладают разнообразные оттенки красного?

— Потому что это мой любимый цвет. К этому цвету, всей его широкой палитре я неравнодушна, каждый оттенок обладает своими преимуществами, и используется в той или иной ситуации. Но я в восторге от этого цвета, потому что чувства, эмоции, страсть доминируют в тематике моих картин и по моему мнению именно красный цвет наиболее полно отображает эти темы.

Из интервью художницы Татьяны Белявской журналу «Мольберт».

Телефон звучал пронзительно, настаивая, чтобы на звонок все же ответили. Павел проснулся сразу же, но подниматься не спешил. Никуда эти люди не денутся. Ну в конце концов, он им нужен, а не они ему. Ну, может просто не слышать. Зачем трезвонить без остановки.

Звонок не утихал. Даже ни разу не прервался. Он был каким-то злым и назойливым.

Павел вздохнул и стал нехотя подниматься. Тело несколько ломило. Телефон, новый, японский, с определителем номера звонящего — стоял на тумбочке в другом углу комнаты.

— Ало, — и это «ало» у него совсем не получилось.

Несмотря на то, что родился и вырос Павел в Москве, а на родине своих предков в Баку бывал только наездами и последний раз года три-четыре назад, — от легкого акцента, благополучно приобретенному от родителей, смешанной русско-осетинской пары, избавиться ему так и не удалось. Да он и не стеснялся его.

— Говорите же, — сказал он уже громче.

— Павел, — из телефона доносился тихий знакомый голос. — это Наталья.

— Наташа? — Павел безмерно удивился звонку племянницы, тем более ночному. — Ты где?

— Дома. Приезжай.

— А что случилось?

В трубке запищало. Павел недовольно поморщился.

— Приезжай.

— Так что случилось? — повторил Павел, заложив пальцем одно ухо, чтобы лучше слышать.

Однако в трубке уже раздались короткие гудки. Павел взглянул на определитель номера — номер абонента не высвечивался.

Павел присел на стул рядом с телефоном. Странный ночной звонок несколько выбил его из колеи. Свою племянницу Наталью он не видел уже несколько лет, с момента своего последнего визита в Баку. После смерти родителей она осталась самым близким ему человеком, но особых контактов он с ней не поддерживал. И тут эта просьба о приезде. Однако Павел сейчас никак ее не мог исполнить.

Он взглянул на часы. Половина третьего ночи. Но как Наталья его нашла? Эту квартиру он снял полгода назад и его номер телефона был известен только очень ограниченному кругу людей.

Павел закурил. Дым пошел в предусмотрительно открытую форточку. Нет, сейчас не было времени заниматься проблемами племянницы. Да и какими, она не сообщила. А в полдень у него важная встреча с заказчиками. Людьми важными, авторитетными, и он должен выглядеть наилучшим образом. А Наталья если захочет, то позвонит еще. А он должен быть в форме. В отличной, оптимальной, идеальной форме с хорошей реакцией и свежей головой. Для достижения успеха. Профессиональный успех — он разный, если есть стабильный результат. Особенно в его работе. С этими мыслями Павел погасил свет и пошел дальше видеть сны.

В просторном, обставленном современной дорогой мебелью кабинете на втором этаже недавно построенного подмосковного коттеджа сидело двое. Узкий плоский череп без единого волоска и довольно крупный нос с горбинкой придавали одному из них сходство со старым, но все еще сильным грифом, грозно сидящим на высокой скале и оглядывающим подвластные ему выси и низины. Ему было уже за шестьдесят, но ни следа дряхлости не проступало на его хмуром властном лице. Напротив него сидел коротко стриженный широкоплечий мужчина средних лет с круглым тяжелым лицом, которое украшала трехдневная небритость. Время от времени он доставал из кармана брюк платок, которым вытирал вспотевший лоб.

Проделав эту процедуру в очередной раз, он деловито спросил:

— Что скажете, Марк Израилевич?

Человек, которого мужчина назвал Марком Израилевичем, не ответил. Он молчал, углубившись в какие-то свои мысли и не обращая ни малейшего внимания на взгляды, которые незаметно бросал на него собеседник.

Тот впервые увидел Марка Израилевича, или Грифа, как его величали в определенных кругах, всего две недели назад, когда несколько крупных криминальных авторитетов решили собраться и обсудить текущие дела, связанные с переделом сфер влияния. Старик очень его интересовал, но он старался не выдать своего интереса.

— Что скажете, Марк Израилевич? — повторил он и вновь не получил никакого ответа.

Гриф несомненно услышал вопрос, но мысли его были сейчас заняты другим.

Игорь Дроздов, или Толстый, один из лидеров «Тимирязевских» догадывался, чем. В этот подмосковный коттедж Гриф приехал со встречи в кафе «Журавль» с лидерами чеченской общины, прежде всего с Мовлади Акбаровым, где выяснялось, кто является настоящим хозяином столицы.

Разговор, как мог судить Дроздов, был очень тяжелым, и атмосфера этого разговора, этой встречи словно бы воцарилась и здесь, среди этой современной белоснежной мебели.