Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)

Тумасов твердо решил ехать в Баку. Учитывая полученный ранее аванс от Грифа, в общей сложности на руках у него было более двадцати тысяч долларов. Он чиркнул спичкой и поджег листок. Его стало быстро пожирать жадное желтое пламя. Павел бросил листок в пепельницу и подождал, пока он не сгорит дотла. Все. Пора собираться.

Он взял с полки пачку «Мальборо», распечатал ее и закурил первую за день сигарету. Надо будет по прибытии, освоившись, все-таки постараться узнать подробнее о Дроздове и лысом старике, сделавшем ему заказ на Акбарова. А затем потихоньку решать эту проблему. Тут нужен сильный покровитель, вопрос сам по себе так просто не решится. Тумасов надеялся на помощь от знакомых отца, в прошлом обкомовского работника среднего звена.

В то время, как Павел собирал вещи в дальнюю дорогу, Дроздов приехал на встречу с Грифом.

Марк Израилевич ждал его в доме на Варшавском шоссе, в квартире, в которую можно было попасть только через кишкообразный коридор с десятком дверей, принадлежащих жилищно-эксплуатационной службе района. Несмотря на то, что на нужной двери висел увесистый замок и табличка: «Очистительная. Посторонним вход воспрещен», она открылась сразу же, как только Игорь подошел к ней вплотную. Явочное помещение было оборудовано очень солидно, в том числе и телекамерами и компьютерной системой охраны.

Марк Израилевич, в черной рубашке и джинсах, пожал руку Дроздову и пригласил его к журнальному столику с напитками. Сели в кресла, поглядывая друг на друга. Толстый налил себе пива.

— Говорят, ваши люди упустили Стрелка. — начал без предисловий Гриф.

Дроздов хлебнул пива, икнул, поморщился.

— Говорят, он уложил двоих бойцов, которые были посланы за ним, — продолжал Марк Израилевич будничным тоном, — и исчез.

— Я никак не ожидал… — начал Дроздов, но осекся.

— Говорят, он протаранил одного из них машиной, возможно был ранен при этом, — неторопливо продолжал Гриф. — а еще он утром выкинул вашего человека из своей квартиры. Это любительство, знаете — ли.

Игорь допил пиво, глянул в проницательные иронично — спокойные глаза Марка Израилевича.

— Да, это все так, но мы ищем, паспортные данные его у нас есть.

— Ищут пожарные, ищет милиция, — сердито отчеканил Гриф, — если милиция его найдет раньше нас, может все дерьмо всплыть.

Он крякнул, откинулся в кресле.

— Я направил людей на вокзалы и в аэропорты. — Дроздов отчитывался словно прилежный ученик перед учителем. — Пробиваем его контакты здесь, в Москве.

Марк Израилевич покачал головой:

— Чеченцы тоже ищут…, в том числе и через свои связи в милиции.

Дроздов молча выпил еще бутылку пива, закусил бутербродом с сыром, отодвинул тарелку.

— Марк Израилевич, вы знаете меня достаточно хорошо… это дело нескольких дней.

Гриф налил себе минералки, залпом выпил и посмотрел на Дроздова сквозь бокал.

— Вообще-то, если Стрелок заговорит, можешь и сойти с дистанции. У меня — то будут только не слишком большие неприятности, а вот тебя могут вообще сдать чеченцам с потрохами. Сбросить балласт, так сказать. Думаю, они захотят по душам переговорить с человеком, причастным к убийству их земляка.

Дроздов вздрогнул, затем кривовато улыбнулся:

— За пару дней управимся… тем более если он ранен…

— Будешь звонить мне по этому телефону, — Марк Израилевич протянул листок бумаги, — но только из автомата. Сорок восемь часов тебе сроку. А дальше как говорится, тишина.

Собираясь в дорогу, Павел переоблачился в одеяние попроще: черно-зеленый «адидасовский» спортивный костюм, поверх — жесткая кожаная куртка, ну и кроссовки «Найк». Так сподручней, судя по тому, что произошло сегодня утром и что могло ожидать впереди. Надо же! Уже вечер! — взглянул в окно Павел.

Из города Павел на всякий случай выбирался на попутках. Многие, правда, уворачивались, визжа покрышками, стоило ему попасть в свет фар.

Наконец, благодаря одному разбитному дальнобойщику, Павел добрался до Твери, где сел на проходящий поезд в Санкт-Петербург.

Посадка в аэропорту Пулково на рейс до Баку прошла без проблем. Удобно устроившись в кресле, Павел какое-то время смотрел в окно иллюминатора, а затем у него стали слипаться глаза — сказывалось нервное напряжение последних суток.

… Он оказался внезапно в незнакомой ему, но вполне реальной комнате с цементированным полом. Тусклая лампочка над потолком… Тумасов услышал за спиной чье-то хриплое дыхание, а потом и глухой звук. По полу тащили нечто тяжелое… И вдруг увиделась ему рука с топором. Рука была мужская, крепкая и мускулистая. Длинными пальцами своими она цепко держала топорище — старое, лопнувшее, обмотанное синей изоляционной лентой.

— Кр…рак! — опустился топор. И под ноги Павлу с низкого широкого пенька свалился большой кусок розового мяса. На белой шкуре окорока Павел отчетливо увидел татуировку — ящерицу. Кр…рак! — снова ухнуло где-то, и Тумасов проснулся.

Что это было?

«Наш самолет заходит на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни.» — прозвучала стандартная фраза мягким женским голосом откуда-то сверху.

Павел провел по лицу рукой, словно пытаясь отогнать невесть откуда взявшееся видение.

Самолет относительно мягко приземлился. Южное солнце яркими лучами било в окна салона. Тумасов не спеша поднялся с кресла, взял свои вещи и в потоке пассажиров спустился по трапу.

Он достаточно быстро преодолел паспортный контроль и очутился в здании аэропорта. Ностальгии по городу, где он провел некоторую часть своей жизни Тумасов особо не испытывал и хладнокровно отогнал нахлынувшие воспоминания. Сумку с вещами Павел в багаж не сдавал, поэтому сразу двинулся к выходу.

Из ближайшего телефона прямо из аэропорта Павел позвонил Рустаму. Друзей в Баку у Павла было много, всех объехать — навестить — месяца не хватит, но в первую очередь это были Рустам Фархадов и Николай Столяров. Вместе в армии, потом в институте, потом Николай ушел в какое — то СП, а Павел с Рустамом отправились на вольные хлеба — один на север в экспедиции за длинным рублем, другой остался в Баку, открыв с приятелями какой-то кооператив.

Николай и Рустам были давними друзьями Павла. Познакомившись много лет назад, они вместе взрослели и постигали жизнь, с распадом Союза быстро изменившуюся не в лучшую сторону. За все эти годы, порой бывав в весьма щекотливых ситуациях, они ни разу не подвели друг друга и были уверены, что так будет и дальше.

— Рустам?

— Па-а-аша! Ты в Баку?! Ты где?! Стой где стоишь! Я как раз выхожу! Молодец, что застал!

Павел вышел на крыльцо здания перекурить. Он равнодушно наблюдал за очередью на такси, на прилетевших, с увесистыми чемоданами штурмующими рейсовый автобус из аэропорта, на разомлевших от полуденного солнца носильщиков…