Игорь Заседа - Без названия

Я нащупал все же этот чертов тайник - он был ловко скрыт под передним сиденьем.

Это был металлический ящичек, почти квадратный, и рука моя нащупала кожу нетолстой папки. Сиденье после катастрофы оказалось продавленным, пружины больно впивались мне в руку, и я никак не мог вытащить свою находку. Попробовал было приподнять сиденье, но "меркурий" подозрительно зашатался подо мной, и Брайан Гуделл снизу предупредил:

- Потише, сэр, как бы вам не свалиться вниз вместе с этой развалиной! Можно подумать, что вы забыли там клад!

Он так громко расхохотался собственной шутке, что его смех, наверное, слышен был в Монреале.

Я и сам понимал, что мое пребывание наверху затянулось, но мне нужно было - кровь из носу! - извлечь папку. Я подумал: если не удастся добыть ее собственными силами, придется просить сторожа стащить "меркурий" вниз у входа на автомобильное кладбище я приметил электрокар с подъемником. Если зацепить "меркурий" веревкой...

Мне повезло: я все-таки нашел щель, достаточно широкую, чтобы с великим трудом извлечь находку. Фонарь Гуделла бил мне в глаза, но и беглого взгляда на папку было достаточно, чтобы сердце мое забилось в радостном предчувствии. Я готов был поздравить себя с успехом и едва сдержался, чтобы не раскрыть папку тут же, сидя на капоте "меркурия", еще недавно несшего нас на Лунное озеро, где мы провели чудесные дни и были переполнены ожиданием радостных событий...

- Не вздумайте прыгать, сэр, - предупредил Гуделл. - Эти развалюхи держатся на честном слове, и порой достаточно дуновения ветерка, чтоб они рухнули вниз. А при ваших восьмидесяти - никак не меньше - килограммах это, считай, ураган!

Сдерживая себя, я начал спускаться, осторожно проверяя ногой надежность каждого следующего шага. Я добился своего, и теперь ничто не должно помешать мне. "Вот так, Серж, а ты сомневался, - мысленно обратился я к Казанкини. - Закрутим мы завтра с тобой историю, только дым пойдет из Маккинли и Кo!"

Я спрыгнул на землю.

- Посветите-ка мне сюда, мистер Гуделл, - сказал я.

- А вы и впрямь клад сыскали, - протянул сторож и поспешно направил луч фонаря на мои руки, лихорадочно пытавшиеся открыть змейку.

Дождь полил сразу, без предупредительных капель, и Гуделл схватил меня за рукав, увлекая за собой по дорожке.

Здесь-то, за первым же поворотом, мы столкнулись с ними. Я не успел сделать и вдоха, как тяжелый, до костного треска, удар в грудь бросил меня на землю. Нападавший, по-видимому, метил в солнечное сплетение, удар был профессиональный - прямым кулаком, всей тяжестью брошенного вперед тела. Меня спасло расстояние: он не рассчитал в темноте или не успел приготовиться к удару.

Когда я открыл глаза, верзила уже держал папку в своих руках, а его напарник, угрожая пистолетом, теснил Гуделла. Я услышал, как ныл сторож:

- А мои денежки, господа, как же мои денежки? Этот сэр обещал...

Кровь прилила к голове, руки налились свинцом, от гнева я почти ослеп. Лежа на земле, я ударил того, что держал папку, по ногам, и он как подрубленный рухнул на землю. Мы вскочили почти одновременно, но его руки были заняты добычей, с которой он не пожелал расстаться, и я вложил в удар всю свою ненависть и боль. Разве станешь в такой момент объяснять, что спортивную карьеру я начинал с бокса, подавал надежды, и меня прочили в сборную, но я бросил бокс, потому что мне не нравилось бить человека, хоть это допускалось правилами игры? Я старался никогда не ввязываться в драки, потому что боялся покалечить кого-либо. Но здесь не опасался, и нападавший почувствовал это на собственной шкуре: он силился подняться, но голова его моталась из стороны в сторону, как надувной шарик на веревочке.

Я выхватил папку, а он лишь мычал, не в состоянии произнести и слова. Что-то в его облике заставило меня снова наклониться и в неясном свете фонаря всмотреться в его лицо. Это был тот самый тип, что так бесцеремонно схватил мою "ладанку" в ресторане и сделал вид, что ошибся.

Эти несколько секунд едва не погубили меня. Пока я рассматривал типа с перебитым носом, его напарник обернулся. Я услышал истошный рев Гуделла:

- Сэр, берегитесь!

Выстрел треснул негромко, словно рядом рванули туго натянутый парус. Меня ударило в левое плечо, и я едва устоял на ногах. Бандит снова целился в меня, и я рванулся к машинам, пуля со звоном впилась в металл.

Лабиринты автомобильного кладбища для меня были одновременно и спасением, и пропастью, куда я мог свалиться в любой момент.

Они преследовали меня вдвоем. Правда, тот, которого я уложил на землю, был не слишком быстр, но зато ему не откажешь в собачьем чутье, и он, не скрываясь, орал во всю глотку:

- Билл, загляни-ка за тот дрянной автобус! Да не трусь, не трусь - у него ничего нет!

Билл шел за автобус, и мне приходилось снова бежать, чувствуя, что пуля вот-вот настигнет меня. Ржавый металл дребезжал под порывами ветра, и это приглушало топот.

- Билл, - раздалось совсем рядом, - не спеши!

Я растерялся: голос, только что подгонявший моего преследователя, теперь требовал осмотрительности, значит, что-то произошло такое, что поставило меня в безвыходное положение. Но что?!

- Билл, он у нас в руках, - ликовал голос. - Отсюда ему не драпануть, это как пить дать! Не спеши, стреляй только наверняка!

Я оглянулся вокруг и похолодел: они загнали меня в тупик, мятые коробки уходили к самому небу, оставалось одно - карабкаться вверх и ждать, когда раздастся выстрел и сбросит меня вниз. Мелькнула мысль забиться куда-нибудь под эти страшные развалюхи и затаиться, выждать. Впрочем, они ведь не уйдут, пока не доберутся до цели. Кожаная черная папка была в моих глазах единственным оправданием ситуации, в которую я попал.

Нужно было что-то придумать. Не мог же я позволить, чтобы меня пристрелили, как загнанного кролика, и забрали то, ради чего я решился на столь рискованный шаг, - папку с дневником Джона Крэнстона.

Шаги - осторожные, медленные (а я все-таки напугал их прилично!) приближались. Я вдавился спиной в какой-то старый кузов, в тень, и ждал.

- Ни черта не видно! - выругался преследователь и остановился.

- Сейчас я подойду, Билл!

- Зайди слева, он за тем "фордом". Если вздумает драпануть вверх, ты его увидишь на фоне неба...

- Достукался парень, достукался... Но ты, Билл, не спеши, мне еще нужно с ним на прощание посчитаться... А потом уже...

Так, переговариваясь, они затягивали петлю. Я нащупал рукой обрезок трубы и решил драться до последнего, прекрасно понимая, однако, что против пистолета безоружен.

Левое плечо болело так, что я едва удерживал папку. Голова кружилась, но меня спасал дождь - не сильный, но прохладный, он освежал разгоряченную голову.

"Ты многое учел в этой истории, - размышлял я. - Додумался, где искать дневник. Но не учел одного, что за тобой уже следили. Если б ты об этом подумал, то позвонил бы сержанту Лавуазье и вместе вы преспокойненько добрались бы до сути. Но ты хотел быть первым, ты хотел сам..."