Евгений Сухов - Лошадиная доза

— Артурчик, угомонись ты наконец. Ты же не на суде присяжных, — перебил его Александр Павлович. — Это твое не последнее слово.

— Да? — поднял на него печальный взор Бриль.

— Да, — вполне серьезно подтвердил Кошелев. — Вот, это агент уголовного розыска Георгий Стрельцов. И у него к тебе имеется небольшой разговор…

— Разговор? — почему-то обрадовался Бриль. — Это же славно! Почему бы не поговорить с приятным человеком. К тому же весьма образованным, что я вижу по его глазам. А глаза, товарищи, никогда не врут, поскольку являются настоящим зеркалом души…

— Артур Гершевич, — у Георгия не повернулся язык назвать Бриля Артурчиком, — я тут узнал, что у вас гобелены какие-то интересные появились. Нельзя ли на них взглянуть?

— Почему же нельзя? — несколько удивленно от такого вежливого обращения агента уголовного розыска переспросил Бриль. — Очень даже можно. Тем более что пока покупатель не пришел и не забрал их с собой.

— Я думаю, вашему покупателю придется отказать в приобретении гобеленов, — заметил Александр Петрович, — поскольку они были украдены из дачи артистки Ермоловой. И товарищ Стрельцов будет вынужден забрать их у вас как улики, которые надлежит приобщить к делу. Он как раз занимается этим расследованием.

— Жаль, — покачал годовой Бриль. — Не только потому, что я теряю определенную и весьма значимую для меня сумму — а я, прошу заметить, как и все прочие люди, проживающие в нашем большом городе, хочу кушать и хорошо одеваться, — а больше мне жаль оттого, что эта ситуация будет огорчительной для человека, который намеревался приобрести эти гобелены.

— Это будет для него уроком, — хмуро заметил Кошелев. — Ведь он заведомо знал, что гобелены ворованные. Но это его почему-то не остановило. А как, кстати, зовут этого вашего покупателя? — как бы ненароком поинтересовался он.

— Его зовут Генрих Карлович, — поспешил ответить Бриль. — Если вам это интересно, он муж сестры нашего знаменитого коммуниста-революционэра и гениального литератора Карла Радека. А потом — что значит: «он заведомо знал, что гобелены ворованные»? Вы думаете, если я торгую не очень законно доставшимися мне вещами, то кричу об этом на каждом углу? — Артур Гершевич приложил ладони рупором ко рту и продемонстрировал, как он якобы кричит на каждом углу: — Покупайте ворованные вещи у скупщика краденого Артура Бриля! Недорого и из первых рук! Для приобретающих три и более вещи — десятипроцентная скидка! Если вы так думаете, то совершенно напрасно. Для многих моих клиентов я — посредник между теми, кто хочет продать, и теми, кто хочет купить… Моя работа требует строгой конфиденциальности.

— Ладно, — усмехнулся Кошелев. — Тащи сюда свои гобелены.

Артур Гершевич на время скрылся за портьерой, разделяющей гостиную от другой комнаты, и через минуту вернулся с двумя гобеленами ручной работы.

На одном был изображен Иисус с зависшим над его головой золотистым венцом, сидящий у каменного колодца и что-то объясняющий девушке, пришедшей за водой и внимательно его слушающей. На втором — крепкий чернобородый мужчина, воздев руки к небу, что-то убежденно проповедует слушающим его людям.

— Красота, верно? — спросил Бриль Стрельцова.

— Верно, — ответил Жора и свернул гобелены в рулон.

— Такая вещь — большая редкость.

Больше любезничать со скупщиком краденого Стрельцову не хотелось, да и не было нужды. «Ему, видите ли, кушать хочется, — зло думал Григорий. — И наверняка вкусно. А тюремную баланду тебе жрать не приходилось? Не желаете отведать? Каково это: наживаться на чужом горе, да еще и бандитам помогать, обеспечивая их деньгами. Чтобы те пили-ели, а их жертвы лежали в земле? А оставшиеся в живых плакали от горя?»

Видно, почувствовав в настроении Григория какую-то серьезную перемену, Бриль вдруг разом присмирел и молча захлопал глазами.

Закончив свой мысленный монолог, Жора сухо сказал:

— Значит, так, гражданин Бриль. Гобелены мы у вас изымаем. Человек, что принес их вам, — преступник. Он входит в банду налетчиков, на счету которой несколько убийств и изнасилований. Помогая им, вы практически становитесь соучастником их разбойных нападений. И если вы не хотите, чтобы в ходе следствия по поимке и ликвидации банды вы были привлечены к уголовной ответственности за соучастие во всех ее деяниях, то сейчас вы мне все расскажете, что знаете об этом Лосе: кто он такой, как выглядит и когда придет к вам еще раз. Иначе… — Стрельцов замолчал и выразительно посмотрел в глаза барыге.

Тот опять сморгнул и заговорил быстро, почти скороговоркой:

— Он приходил несколько раз. Раз пять. Нет, шесть. Всегда был один. Высокий, здоровый такой. На правом виске шрам. Как зовут — не знаю. Лось и Лось. Его все так зовут.

— Когда он обещал снова подойти? — в тон ему спросил Стрельцов.

— Он сказал — на днях, — ответил Бриль.

— Когда он к вам приходит обычно: днем, вечером или ночью?

— Чаще вечером, — после небольшой паузы произнес Бриль. — Но один раз заявился днем…

— Как часто он заходил к вам последнее время?

— Где-то два раза в неделю.

— Неделя заканчивается… — в задумчивости произнес Стрельцов. — Выходит, ожидать его надо завтра-послезавтра… Я так понимаю?

— Так, — согласился Бриль.

Жора осмотрелся, задержал взгляд на окне, наполовину закрытом тюлевой занавеской. Подошел к нему, выглянул во двор…

— Вот это окно, — указал на него Георгий, — оно у вас всегда наполовину зашторено?

— Когда как, — не сразу ответил барыга.

— Тогда так, гражданин Бриль. — Жора придал голосу еще больше жесткости, чтобы обозначить важность того, что он сейчас собирается сказать. — С сегодняшнего дня наши люди будут все время наблюдать за вашим домом. Как только к вам заявится Лось, вы плотно задернете занавеску на этом окне. Вот так. — Он задернул занавесь на окне, не оставив даже малой щели. Вам ясно?

— Чего ж тут неясного, — криво усмехнулся Бриль и искоса глянул на Жору: — Задернув штору, я дам вам знак, что пришел именно Лось. И когда он будет от меня выходить, вы его возьмете. Тепленьким и…

— Это уже не ваше дело, — не дал договорить барыге Стрельцов. — Если все сделаете правильно, гражданин Бриль, то у меня к вам претензий не будет. Пока…

— Ты все понял, Артурчик? — спросил Кошелев.

— Все, Александр Павлович, — кисло ответил Бриль.

Когда они вышли от барахольщика, Жора спросил Кошелева:

— Как вы думаете, он сделает то, что я его просил?

На что инспектор твердо ответил:

— Сделает. Артурчику это не впервой. Поэтому он до сих пор и гуляет на свободе… Нам ведь тоже нужны в уголовной среде информаторы.

За квартирой Бриля было установлено наблюдение. Круглые сутки за домом следили самые опытные ребята из горотдела милиции (приданные Стрельцову для усиления), на чьей территории был Печатников переулок. Жора был назначен старшим группы и отдавал приказания, как заправский сыскарь. Его небольшой опыт в оперативной работе выдавала только молодость. Но, как известно, от молодости до зрелости всего-то один шаг. Для большинства совершенно незаметный.