Борис Свердлин - Киса

Родители подвозят своих детей в интервале от семи до восьми утра (в часы, когда первоначально мы не проводили вообще никаких проверок на местности) и забирают их максимум в пять часов дня. При этом на детей, естественно, дополнительно расходуется и вода, и электричество: для них нужно готовить, мыть посуду, по необходимости мыть самих, и даже подстирывать одежду. Поэтому все наши замечания, связанные с перерасходом воды и тока – имеют свою аргументацию.

– Погоди, не хотел тебя прерывать, – вставил полковник Шварц, – но ты ведь, по-моему, сказал «к этим трём домам..», а домов-то у нас четыре. Так ты, что? – оговорился или…

– Нет, не оговорился. Именно в трёх домах, с малозаметными со стороны вывесками – детские сады. Их не афишировали широко. Хотели попробовать. В районе появилось много молодых семей. Рост населения… А муниципальных садиков в «Неве Ноф» не было ни одного… Это – для того, чтобы закрыть вопрос с тремя «оправданными» домами… А вот в четвёртом… Там нет никакого детского садика. Детей туда с утра не подвозят, вечером – не забирают. Там – непонятно что… Дело в том, что большинство домов имеют только один вход, с улицы Кармель, а несколько, давно построенных домов, в том числе и наш, подозреваемый, имеют дополнительный вход и с другой стороны, со стороны, – и он показал на карте, – с улицы Наркис. Проникнуть в дом мы пока не смогли, просто не успели: и так была проделана огромная оперативная работа, чтобы только выяснить наличие детских садов (я опускаю, с вашего разрешения, все подробности). Но, если завтра зайти в этот дом, как мы уже как-то говорили…

– Да, да, – прервал его полковник Шварц. – Молодец, Таль! Молодец! Это – принципиально важная информация. Садись… Капитан Коэн?

– Мы сосредоточились на поиске «вольво». Именно на этой машине, как вы все знаете, предполагаемый похититель был с нашей туристкой в тот роковой день до момента исчезновения показаний видеокамер на перекрёстке «Таасия».

Мы проверили прежде всего промышленный район. Вероятность того, что именно туда поехала эта машина, была небольшой. И мы, за три дня непрерывных наблюдений, действительно ни разу не замечали эту машину в данном районе.

– А в «Неве Ноф»? – уже не вытерпел полковник Шварц.

– В «Неве Ноф» мы обошли (собственно, как и в промышленном районе) живущих на улице Кармель и Наркис… Ни всех, конечно. Но, человек сорок опросили. Трое сообщили, что, да, видели «вольво», иногда подъезжающую к дому тридцать пять по улице Кармель.

Теперь, когда этот дом стал подозрительным ещё и с точки зрения гигантских перерасходов воды, я думаю, что мы на правильном пути. Хотя, повторяю, – домов с перерасходом воды и в других районах города немало, но это вряд ли означает, что в таких домах располагаются бордели. Возвращаюсь к «вольво». Увидеть машину через высокие ворота и сплошной зелёный забор невозможно. Необходимо войти в дом и всё проверить…

– Майор Гринберг, – твоё отношение.

– Прежде всего, о проверке счётчика воды… Счётчик воды находится на входе на территорию дома, поэтому увидеть то, что происходит внутри дома или на другой его стороне (а мы уже выяснили, что у дома есть два выхода, на две параллельные улицы) – мы не сумеем без ордера на обыск… А это уже – совсем другая история. Да, если «вольво» случайно будет стоять открытой (повторяю – открытой!) – мы её увидим, а, если на другой стороне, в гараже или даже под чехлом – наш визит ничего не даст. Плюс, к тому же, он может обратиться к юридическому советнику муниципалитета и выяснится, что наша проверка не санкционирована релевантными службами…

– Релевантными службами, – словно передразнив, произнёс полковник Шварц… – Я же тебя спросил, что ты предлагаешь?

– Я думаю так: подвезём, поочерёдно к каждому входу в дом, наши небольшие подъёмные краны с люльками на одного человека. Поднимемся на четыре-пять метров и заснимем положение участка на видеокамеру. Людей, может быть, и не увидим, но машины, гаражи и прочие подробности – наверняка. Если бы у нас было времени намного больше, можно было бы установить и стационарное слежение непосредственно за домом, что, впрочем, я всё равно предлагаю сделать. Две камеры: с улицы Кармель и с улицы Наркис – дадут нам полное представление о происходящем… при условии, что это – именно этот дом. А вот, если «вольво» сделала на перекрёстке «Таасия» разворот на сто восемьдесят градусов и поехала совершенно в другое место – тогда это уже проблема.

– Постой, постой… Но ты ведь сам, как и мы, слышал десять минут тому назад, что капитан Коэн сумел получить показания по данной машине. Её видели, и ни раз, несколько человек, живущих в этом же районе. Это – очень важные показания. Поэтому, если мы обнаружим «вольво» внутри участка – это прямое доказательство участия её водителя в захвате нашей туристки.

– А если «вольво» уже нет?

– Как нет? У нас уже давно стоят камеры круглосуточного слежения на въезде и в промышленный район, и в район «Неве Ноф». Насколько мне известно, с тех пор не было зафиксировано ни разу движение данной машины по обеим улицам.

– Ну, если нет – предварительный обзор участка с подъёмного крана даст чёткую информацию до того, как мы предпримем следующие действия. Предлагаю её доставить, как можно быстрее.

– А, может быть, используем вертолёт с видеокамерой? – предложил капитан Таль.

– Во-первых, он хоть и маленький и беззвучный, но вызовет сразу подозрения охраны дома, а, во-вторых, и на него нужно разрешение министерства авиации… Увы, таков закон. И не нам его, господа, нарушать, – парировал майор Гринберг.

– О-кей! Быстрее… Завтра приезжает российская группа. Мы обязаны до этого времени добыть максимальную информацию… Коэн! Займёшься краном. Сам никуда не уходи, проследи за работой, вечером, в шесть, нет, в восемь! – жду тебя с докладом.

Продолжайте собирать информацию. Нас интересуют все абсолютно детали, любые мелочи. Все дежурят до завтрашнего дня только в «Неве Ноф». Всем удачи!

У полковника Шварца за его сложную, опасную полицейскую жизнь, разумеется, было немало острых моментов: иногда на кон ставилась его карьера, иногда – даже целая жизнь…

Сегодня, когда он уже добился немалых успехов, и остаётся только поставить окончательную точку – получить генерала и достойно уйти на пенсию, он был особенно напряжён. По сути, от завершения истории с русской туристкой зависела вся его судьба: если он находит туристку – генеральский пост ему обеспечен, если нет – придётся служить ещё год, может быть, даже пару лет, чтобы после почти двадцати лет безупречной службы наконец уйти, как происходит со многими высшими чинами, – в политику или занять, уготовленную друзьями, должность управляющего какой-нибудь крупной компанией. Из-за особой важности момента, не покидая кабинет даже на ранее намеченные встречи, Шварц анализировал ситуацию, как очень близкую к драматической развязке: в случае, если взятый ими под особое наблюдение дом, окажется тем самым подпольным борделем, куда была помещена российская туристка – блестящая победа, если же нет – как полное фиаско, со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.