Лилия Беляева - Убийца-юморист

То есть я, плавающая в тине догадок, домыслов, жестоких предположений, касающихся пяти трупов, как-то привязанных друг к другу, делаю вид, будто никаких для меня сомнений в обыденности произошедших криминальных событий нет. Я страхую себя этой статьей. Я увожу чье-то, несомненно, пристальное внимание за собой, вбок, в сторону. Я как бы говорю: «Видите, я написала статьи, как обещала… Насобирала материал и написала. А вы-то, было, решили, что у меня какая-то особая, хитренькая цель была, когда ходила, расспрашивала?»

Подстраховалась, так сказать, навела тень на плетень… Зато теперь я имела возможность, предлог ещё раз встретиться с теми, с кем хочу и надо. Например, с последней женой-вдовой В. С. Михайлова Ириной Аксельрод. И со второй, Клавдией Ивановной, зорко стоящей на страже чести и достоинства как беглого мужа, так и его потомков…

Федюня слово сдержал. Два моих материала дал подряд.

И вот я держу в руках стопку свежих, ещё даже как бы дымящихся газет…

Теперь мне надо позвонить Софье Марковне, как она там, успела уехать в Америку?

Звоню. Долго никто не подходит. Наконец женский голос сердито?:

— Какая Софья Марковна? Да их уже нету! Уехамши!

Начало неплохое. Теперь мне следует позвонить полубезумной Наталье Ильиничне.

Для того, что я, жестокосердечная, задумала, лучше, если бы она тоже уехала в Америку. Но она на месте и сама взяла трубку:

— Татьяна? Какая Татьяна? Статьи? Какие статьи? Об этом самом Михайлове, о том, какой он великий? Зачем это мне надо, вся эта херня? Я же сказала вам, что все расскажу журналисту, которого полюблю. Такое расскажу! А вам не хочу! Вы пришли ко мне в красном… Это были не вы? Но все равно. Я сегодня не хочу разговоров! Я жду счастья. Мне снилась белая лошадь, лев, слон и красивая белая свинья. Это к счастью. Да, я пьяна. Но я имею право на счастье, как вы думаете?

— Имеете, конечно.

— Я в Лондоне с Михайловым была! Я видела корриду в Мадриде! Я… я с ним, подлецом, купалась, плавала в Рио де Жанейро! Там такие большие соломенные шляпы… И красивые мулаты… И негры… Я спала с негром. Это удивительно… Спать с негром — фантастика! Черный негр на белой простыне! Вы не помните, это к добру или к?.. Я считаю — к добру! Михайлов утратил вид… Без костюма он уже не смотрелся… Между нами, между нами… Я и его видела во сне… Весь в бриллиантах, весь… Убегал от меня… Бриллианты падали, падали… Негодяй! Какой же ты, Володя, негодяй, что польстился на эту задастую Ирку…

Наверное, она ещё что-то говорила в этом роде. Но я уже повесила трубку.

Теперь я должна была, согласно своему плану, дозвониться до Ирины Георгиевны. И будет очень некстати, если её на месте нет, очень, очень нехорошо. Она вполне могла уехать куда-нибудь. И тогда придется отложить задуманное…

Однако, хоть и не сразу, но я, к своей радости, услыхала её живой, энергичный голос:

— Я слушаю вас!

— Ирина Георгиевна, это Татьяна Игнатьева говорит… Я написала статью о Владимире Сергеевиче. Она опубликована уже. Если вам интересно, что у меня получилось, — я готова приехать к вам.

— О! Как славно! Конечно, Танечка, мне это интересно. Разве может быть иначе? Жду вас завтра с утра. Это вас устроит? Может быть, за вами заехать?

— Нет, нет, я сама, спасибо.

— Ну как хотите… Но моя машина на ходу, и Павлик мог вас подвезти…

— Спасибо большое, спасибо, но меня подвезут… — солгала без запинки.

— Ах, так… Ну что ж, ну что ж, я вас жду. В десять. Подходит?

— Конечно.

— Ну и чудненько. И очень кстати. Завтра у меня как раз небольшое торжество. С вами и начнем праздновать. Жду.

Что же может быть лучше? Это уже настоящая везуха, или «пруха», как выражается ответсек Федюша.

Более того, когда я, в соответствии со своим злодейским планом, позвонила Клавдии Ивановне, — она тоже оказалась на месте и тоже назначила мне свидание не в каком-то отдаленном будущем, но в субботу, то есть через какие-то два дня.

А самое-то невероятное, пахнущее фантастикой, состояло в том, что мое бодрое вранье Ирине Георгиевне насчет того, что меня кто-то довезет до Перебелкина, внезапно превратилось в реальность — нашелся такой человек, да ещё не простой, а набитый информацией о теноре-игроке Анатолии Козыреве.

Однако все по порядку. Я сделала в это утро ещё один звонок, проверочный:

— Николай Федорович, вы никуда не денетесь до субботы?

— Нет, мой генерал…

— Мне нужно видеть вас в субботу во второй половине дня во что бы то ни стало.

— Без проблем, мой генерал…

Так вот я к чему: везение — штука непредсказуемая, капризная и если уж тебе начинает везти, то, как я заметила, — эта чудесная полоса тянется и тянется…

Впрочем, как известно, и несчастья тоже имеют обыкновение сыпаться градом…

С кем же я отправилась к последней жене-вдове известного писателя В. С. Михайлова? А с любовницей Анатолия Козырева.

Эту нечаянную любовницу мне подкинула Веруня. Она только что вернулась из Нью-Йорка, с какого-то там дефиле, и сразу же позвонила мне:

— Нью-Йорк? Походить можно, жить — не стоит. Народищу! Гибнешь как личность уже в такси. Абсолютное ощущение собственной ничтожности. Но я к тебе не с Нью-Йорком. Я к тебе с интересной неожиданностью. Знаешь, с кем летела рядом в Москву? С Викой Тарасовой, его последней любовницей. Она пробыла в Америке три месяца, делала бизнес. Она не верит, что Анатолий умер без… посредников. Она готова с тобой встретиться и рассказать… Она сейчас сама тебе позвонит.

— Давай! Спасибо! Целую!

Нельзя, никогда нельзя откладывать на потом, даже на несколько минут полезные встречи, потому что и минуты часто способны порушить намеченное навсегда. Особенно нельзя доверять им в большом суматошном городе…

Поэтому я, едва услыхала в трубке голос неведомой мне Вики, тотчас откликнулась:

— Где? Когда? Я уже выхожу.

— Отлично, — был ответ. — Подъеду на машине через пятнадцать минут. Мне до вас всего ничего…

Я вышла из подъезда, пощурилась на солнце, бившее прямиком в глаза, поглядела на строй раскидистых старых тополей и легко представила себе, что вон там, за ними, если пойти напрямик, заблещет морская зыбкая синева. Ах, как захотелось телу моря! Так захотелось, что хоть бросай все и пропади оно пропадом, лишь бы…

Возле меня остановилась белая иномарка. Дверца отворилась. Женский голос позвал:

— Садитесь.

В салоне пахло духами и сигаретами. Нас было двое. Лицо дамы за рулем мне виделось в профиль. Ломаная линия ото лба к подбородку понравилась — не без изыска. Волна серебристых волос до плеч.

— Куда? — спросила она.

— Все равно, — ответила я.

Машина помчалась. Мы молчали. Это показалось мне как-то неестественно: она же собиралась мне рассказать про Анатолия Козырева, сама как бы напросилась.