Илья Рясной - Гашиш с Востока

— Садись. Только дорогу покажешь.

Подобные компании подвозить не рекомендуется, но эти ребята у него опасений не вызывали: прилично одетые, вежливые. Эх, если бы только Рустам знал, что на новенькие синие «Жигули» седьмой модели, прямо такие, как у него, поступил заказ.

Но ему это было неведомо… Он беззаботно перекидывался ничего не значащими фразами с попутчиками, смеялся над сальными шуточками, поддакивал и послушно нажал на тормоз, прижимаясь к обочине грунтовой дороги, когда лысеватый попросил остановиться. Солнце уже садилось за горизонт, красное небо и синий массив леса образовывали какое-то фантастическое сочетание. Рустам расслабленно откинулся на спинку сиденья и неожиданно услышал от сидящего справа, охрипшего от волнения краснолицего:

— Вылазь-ка, хмырюга, из-за баранки!

Рустама столько лет натаскивали боевому искусству, что среагировал мгновенно. От удара локтем краснолицый по-поросячьи взвизгнул, выронил нож и схватился за разбитое лицо. Потом…

Потом свет в глазах Рустама померк. Навсегда…

Для мая погода выдалась прохладная, но солнечная. Сидя в машине, Костыль задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу, обтянутому красной плетенкой. Он нервничал, и в голову лезли неприятные мысли. Человек должен был прибыть еще вчера. Если его уголовка повязала… Думать об этом не хотелось, а не думать не получалось. Тогда ведь след поведет прямо к нему. За спиной пять лет «зоны», жгучий холод, окрики конвоиров, подъемы ни свет ни заря, поздние отбои после работы. Нет, желания снова пройти через это у него не возникало… Куда же запропастился тот тип? Влип? Не дай Бог!.. Правда, сейчас Костыля взять не за что, даже если и наплетут про него, но ментам главное зацепку получить. Затаятся, будут ждать своего часа, а в удобный момент вопьются зубами прямо в глотку…

Костыль встряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей, и толкнул Толика, уютно дремавшего на заднем сиденье «Волги».

— Пошли, Людоед.

Прозвище «Людоед» Толик получил за свою необычную внешность, большой, толстогубый рот скрывал острые, хищные зубы. На несговорчивых клиентов вид его оказывал потрясающее действие. Хотя в этой неразлучной паре истинным людоедом был все-таки Костыль, а не простодушный Толик.

Костыль вылез из машины, по привычке с размаху хлопнув дверью. Местечко было заброшенное, замусоренное: серый бетонный забор с колючей проволокой, за которым виднелись утопающие в зелени желтые корпуса закрытого научно-исследовательского института, мусорные баки, трансформаторная будка с традиционными черепом, костями и надписью «Осторожно, убьет!», у забора приткнулся добротный, кирпичный гараж Гоши.

Костыль методично заколотил по металлической двери ногой. Вскоре что-то звякнуло, скрипнуло, дверь медленно отворилась, и на пороге возник Георгий Ступенко в промасленном сером халате, пропахший, как и все автомеханики, бензином и машинным маслом.

— Здорово, Гош. Это я, смерть твоя, ха-ха, — с привычной развязностью хохотнул Костыль.

— Здорово. Заходь.

Три яркие лампы освещали помещение, в котором были шкафы с банками, канистрами, домкратами, непонятное устройство с цепями, на полу валялся инструмент. Недаром на двери гаража висела табличка, извещавшая, что хозяин занимается ремонтом машин.

В просторном помещении стояли два «Жигуля». Одиннадцатой модели, белая — Гошина. Новенькая, будто только с конвеера, синяя «семерка» с затемненными стеклами и противотуманными фарами — эта дожидалась нового хозяина.

— Красавица, — удовлетворенно сказал Гоша, потирая руки пробензиненной тряпкой. — Проверил. Двигатель — как часы. Все в норме. Классная машина!

— Хороша, — согласился Костыль, улыбнувшись. Но когда он внимательно присмотрелся к машине, лицо его непроизвольно вытянулось, и он судорожно закашлялся…

Свою синюю «семерку» костыль не щадил, считал высшим шиком, когда визжат колодки и тормозишь резко, как на ралли. Окончательно добил он ее месяц назад, «поцеловавшись» со столбом. Хорошо, сам почти не пострадал и сумел откупиться от гаишников. Но остался без машины. Пришлось взять взаймы «Волгу». Тогда-то и решил обратиться к Гоше, славившемуся чудесными «превращениями» автомобилей. Впрочем, колдовства никакого не было. Просто он угонял лимузин такого же цвета и такой же модели, как и разбитая машина заказчика. И вот задание выполнено, новенькая «семерка» стоит в гараже. Остается заменить номера, перебить цифры на раме и двигателе — и Костылю за тридцать тысяч вместо двухсот достанется новый «Жигуль».

Старые номерные знаки Гоша еще не свинтил. Костыль же, с его прекрасной памятью на числа, помнил, что машина с этими номерами принадлежала курьеру из Узбекистана…

Николай Васильевич Кабанов — артист областного драмтеатра. Народный артист. Самый знаменитый артист в области. Земляки не раз могли видеть его на экранах кинотеатров и телевизоров. Гордость города.

Сергей Вадимович Губин — тоже гордость города. Только гордилась им публика иного рода. Да и только гордостью эти чувства не ограничивались. Тут и страх, и отвращение, и холопское благоговение.

Карьеру свою Губин делал не в цехах заводов и не в кабинетах министерств. Он прогрызал путь наверх, утверждаясь в жестоком, не терпящем слабости мире этапов, СИЗО, ИТУ, где все повернуто с ног на голову, и царят нравы жуткие, дикие. Если для добропорядочных обывателей Сергей Вадимович был пятидесятилетним вором-рецедивистом по кличке «Важный», то для своих коллег он являлся образцом законопослушания. Закон всегда был для него превыше всего. Правда, закон не обывательский, а воровской.

Несмотря на разницу в положении, Губина и Кабанова связывала прочная нить. Любимый лицедей области являлся одновременно банкиром преступной организации, а также, по возможности, прикрытием ее в неблаговидных делах. Кто первым придумал держать знаменитых людей, принадлежащих к высоким сферам искусства, воровскими банкирами — неизвестно, но ясно, что идея эта принадлежала человеку мудрому. Ведь знаменитость никто не спросит, откуда у него такие деньги.

Сблизился Кабанов с Губиным вовсе не на почве преступных деяний. Просто интересно интеллигенту пообщаться с представителем загадочного преступного мира, и не с каким-то мелким воришкой, а с настоящим авторитетом. Артист же должен знать людей. А еще интереснее было обнаружить, что этот вор вовсе на вора и не похож, что личность эта неглупая, начитанная. Ну а потом… Потом не грех выполнить мелкие просьбы. Не отказывать же человеку, вместе с которым не раз пил коньяк. Далее идут просьбы посерьезнее, и вот уже возникают общие денежные дела…