Илья Рясной - Гашиш с Востока

— Покорми кота.

Выслушав сбивчивый рассказ, Губин помолчал. Да, похоже, что-то стряслось с курьером.

— Где этот твой Гоша машины берет?

— Ворует, мать его, где же еще!

— Если бы он увел у курьера машину, тот все равно бы объявился. За помощью пришел бы.

— Конечно! Но где же он, падла?

— Мне плевать, где он! — повысил голос Важный, что с ним случалось нечасто. — Где «дурь»?

Костыль, закусив губу, виновато пожал плечами. У него была привычка отвечать нецензурными каламбурами, но в общении с боссом упаси Бог. Он с ненавистью подумал о Гоше и курьере. Во, гады, решили свести его со свету.

— Тащи этого механика сюда, — произнес вновь тихо и спокойно Губин. — И быстрее шевелись, Костыль… Быстрее…

Гоша сидел откинувшись на алюминиевом стуле. Свет стосвечовых ламп, делавших гараж похожим на операционную, проходил через прикрытые веки какими-то красными кругами. Руки его гудели, плечи налились тяжестью. Пришлось сегодня поработать. Главное сделано — номера перебиты. Притом так, что комар носа не подточит. Недаром Гоша считается признанным специалистом и до сих пор на свободе. Ну все, на сегодня пора заканчивать. Он встал, сполоснул руки бензином, вытер их, стянул халат. В это время в дверь постучали.

Слова о том, что преступники вздрагивают от косого взгляда или лязга лифта по ночам, к Гоше никак не относились. У него уравновешенная нервная система, он давно свыкся со своим промыслом. Но когда в дверь стучатся так по-хозяйски, как сейчас — есть от чего сердцу оторваться. Особенно после убийства хозяина «семерки». Ведь это же верный расстрел.

— Кто там? — хрипло осведомился Гоша.

— Костыль.

— Что ж так барабанить-то? — облегченно вздохнув, пробурчал механик и отодвинул засов.

Костыль почти ворвался в гараж, быстро и деловито огляделся. «Уехал-то всего два часа назад, и чего возвратился? Да и странный он какой-то». Гоша чувствовал — что-то не так. «Людоед тоже ведет себя непонятно — перегородил проход, руки в карманах. А в глазах что-то мелькнуло — похожее на жалость. Тьфу, наверняка показалось».

— Не хочешь, Гошечка, с нами проехаться? — хлопнув хозяина гаража по спине, спросил Костыль. — С тобой один мужик свидеться хочет. Денежный.

— Нет, сегодня не могу. Дел по горло. Завтра.

— Да ты че, Гош, какие дела? Вечер же, почти девять. «Спокойной ночи, малыши» уже показали. А мужик этот ждать не привык. Вобщем, не пудри мозги, времени нет.

Костыль взял Гошу за рукав и дернул легонько на себя. Людоед подался вперед.

Поведение гостей было агрессивным. «Почему? — думал Гоша. Угораздило же с отпетыми бандюгами связаться. Кто знает, чего от них ждать».

— Ладно, — вздохнул механик, надел любимую джинсовую куртку-варенку, застегнул молнию.

Выйдя из гаража, пытаясь протянуть, время и принять какое-то решение, он неторопливо запер огромный навесной немецкий замок, который никакому взломщику не по зубам.

— Ребята, а может, все-таки завтра?

— Нет, Гошенька, так твою через коромысло. Завтра оно, может, поздно будет.

В голосе Костыля прорвалась сдерживаемая до сих пор злоба. Гоше стало по-настоящему страшно, он теперь понял, что опасения его не напрасны, что от гостей ничего хорошего ждать не приходится.

Так же страшно было Гоше полгода назад, когда сержант, выскочивший из «Москвича» с надписью ПМГ [1] ПМГ — передвижная милицейская группа. , с размаху прошелся по его спине резиновой дубинкой, а потом впихнул на заднее сиденье, кинув туда же только что снятые, сложенные в мешок аккумулятор и свечи зажигания.

Георгий Ступенко вовсе не родился вором. Он родился автомехаником. Хотя желание взять чужое одолевало его еще с юного возраста, когда он уснуть не мог, мечтая о собственном мотоцикле. Рано или поздно мотоцикл он украл бы, если бы родители не подарили ему красную, с никелированными деталями, роскошную «Яву».

Работа в автосервисе вполне соответствовала его наклонностям. Там его уважали, ценили за золотые руки. Со временем подобралась клиентура, потекли деньги, купил свою машину. От дядьки по материнской линии, отбывшего в соответствии с пятой анкетной графой в края зарубежные и для большинства советских людей запретные, Гоше достался, не безвозмездно, естественно, прекрасный гараж. О дядьке Гоша вспоминал без особого уважения, поскольку человек он был нудный, большой скряга, а письма, где новоявленный американец описывал свою новую сказочную жизнь, раздражали недостижимостью тех волшебных супермаркетов, сияющих лимузинов, повсеместного сервиса. Дядькин гараж очень пригодился, когда Гошу выгнали с АВТОВАЗа. Шум поднялся страшный: спекуляция запчастями, позор на коллектив, таким у нас не место! Это Гоша, оказывается, позорил коллектив, где деньги прилипают ко всем, начиная от директора и кончая, наверное, чердачными крысами. Кто-то должен быть крайним, и им оказался Гоша. Он был с позором изгнан, отлучен от кормушки, из которой его бывшие коллеги продолжали кормиться с неослабеваемым усердием. Тогда-то он оборудовал гараж, взял патент.

Помощником к нему пристроился сосед Витька Маратов. Он спивался. Спивался медленно, но неудержимо. И ему было совершенно все равно, чем заниматься — лишь бы шли деньги на пропой и никто бы не тянул за душу.

Первую кражу совершили приятели, когда понадобился клиенту аккумулятор, а взять его, хоть убей, неоткуда. Поздним вечером вскрыли УАЗик… Потом один армянин посулил двадцать пять тысяч, если его рассыпающаяся «Волга» станет как новая. Тут Гоше пришел в голову слышанный им когда-то старый трюк. Через несколько дней действительно новая «Волга» ждала заказчика в гараже. Вскоре вокруг индивидуальщиков закрутились денежные люди. В общем, за год угнали шесть машин. В это время прибился к компании Ваня Смирнов, тоже живший по соседству и обучавшийся в ПТУ на слесаря.

Попался Гоша на мелочи. Настолько привык красть, что утерял бдительность. Отделался легко — получил два года условно.

Подходящую синюю «семерку» для Костыля не мог найти неделю. А тут нагрянул со своей компанией в город к бабам (сами-то жили в городке-спутнике Апрельске) и увидел у вокзала нужную машину, красивую, как с рекламного проспекта. Вот и решил попросить водителя по дороге выйти. Не впервой — однажды уже брали так зеленый «Москвич» — и все с рук сошло. Эх, кабы знать, что так кончится — обошел бы эту «семерку» за десять километров.

Когда водитель одним ударом отключил Маратова, Гоша перепугался. Такого оборота он не ожидал. Зажмурившись, он со всей силы ударил парня кастетом, а потом, будто обезумев, принялся наносить один за другим удары ножом, оброненным Маратовым. Увидев свои окровавленные руки, он понял, что убил человека. Эта мысль не укладывалась в голове, хотелось выть волком. Как жить-то дальше? Ведь ничего нельзя изменить. Но, проспавшись, он ощутил, что вчерашние события будто находятся от него за бронированным стеклом, как бы и не с ним все происходило, а с кем-то другим. На место отчаянья пришло тупое равнодушие…