Владимир Югов - Загадка мадам Лю

— Кто тебе столько отвалил? — спросил, не веря своим глазам.

— Баушка. — Говорила так всегда.

— А с чего это?

— Хочет, чтобы я была богата.

Ледик работал тогда проходчиком, зарабатывал немало, однако таким деньгам удивился.

Знал бы все наперед — повернул домой, к родителям! У него же были письма, как она вела себя тут, без него. «Показания». Ледик шел по поселку и откуда ему было знать, что свернет сюда, к ней, на новую ее квартиру? Главное, Ирина была дома. Она растерянно стояла у стола. Когда он положил ей руки на плечи, хотел поцеловать, замотала головой и простуженным голосом попросила:

— Не целуй. Заразишься. По-моему, у меня грипп.

— Все равно… Я очень долго шел к тебе.

— Это уж точно. — Тут она почти пробасила.

— А ты из-за этого — дома? Из-за болезни?

— Я ждала тебя, — прохрипела.

Ледик обнял ее. Что-то ему мешало…

Потом они возились до вечера, и лишь взглянув на часы где-то около шести, она воскликнула:

— Слушай, про Катьку-то мы забыли…

Но, оказывается, Иринины родители взяли девочку из садика. Отец позвонил перед тем, как завести ее домой… Перед самым его приходом Ледик поругался с Ириной. Зачем-то вспомнил первую их близость. Тогда она оказалась несдержанной, все выложила ему о своем первом мужчине. «Вылупятся и пожирают глазами… А я поддразниваю»… Это в ее тогдашние годы!

У них, правда, было просто в школе. Даже соревновались девчонки чтобы быстрее освободиться, как говорили. А то, вроде, ты никому не нужна!

Но Ледику было больно именно теперь слушать, как это было у Ирины. Он корил ее и за эти три года. Мама его права! Спала с другими. «Божественно, божественно!»

— Зачем ты сегодня так поступила? — ударил он ее по лицу. — Зачем потянула меня… туда… туда! — Он показал ей на входную дверь, к порогу. — Кайф, да? Сразу хахаль приходит… А ты… Ты… Становишься? Кайф?!

— Ты ударил меня?! — Ирина заплакала. — Какой святой! А разве не твои дружки писали, как ты спал с девками? Ее звать Вера? Так?.. И ты дерешься?.. Ты знаешь, какая у тебя тяжелая рука?

— Прости, — сказал он, становясь перед ней на колени. — Я чокнулся… От ревности с ума сошел… Ты действительно — элита!.. И тут обалдеешь… А ты еще: возьму и нарочно сяду так…

— Балда, это же к слову!

— Но он же был, твой первый! И было это в девятом классе!

— Ты просто позабыл, сколько мне тогда исполнилось… Ты позабыл, как смеялся, что у меня все рано… созрело! И я ждала тебя, — прохрипела она.

Он опять чувствовал себя мужчиной. Что-то опять мешало ему, он снова обнял ее, но она пружинисто попыталась вырваться. Он, однако, уже не отпускал ее. Халат откинулся…

— Идем… идем к порогу… Закрой дверь!

И сама стала, и он закрыл дверь на ключ… «Роскошно! Как роскошно!»

Она попросила затем:

— Ну хватит здесь. Теперь пойдем в постель.

— Почему ты опять там захотела?

Он допрашивал ее снова.

— А так мне враз захотелось! И ты ведь сам потянул!

— Это какой-то все-таки у тебя особый кайф? Все-таки, скажи! Или я тебя убью!

— Да, я так мечтала!

— Погоди, кто-то стучит…

— Но ты такой ненасытный!..

— А что? Разве это плохо?

— Да девчонки тебя на руках бы носили!

— У вас не девчонки, а проститутки…

— Боже, да хватит! Катька-то за порогом… Я сама ненасытна, но ты… Ты в этом уникален!..

Оказывается, все было так. Полковника Сухонина вызвали после исчезновения «вора в законе» в соответствующий отдел горкома партии (он сам сразу доложил по телефону первому секретарю о версии вокруг этого вора и теперь расхлебывался за несвоевременную информацию) и потребовали, дабы руководствуясь взбудораженным общественным мнением, прижать морячка, расколоть его. Сухонин поговорил с подполковником Струевым насчет «прижать», тот возмутился: «И чего они всегда лезут не туда, куда надо! Я сам знаю, что мне делать. Я и так, чувствую, громыхнул не той дверью. Запер безвинного! Дурак, что ли, этот морячок убивать ее? Что-то тут не так!».

Сухонин, воспользовавшись тем, что подполковник куда-то по делу завеялся, вызвал Васильева и приказал морячка прижать, пусть не выпендривается.

— И плюнь, что учился с ним! Городок бурлит, а мы будем рассусоливать…

Васильев и старался. Теперь он орал на Ледика, стучал по столу кулаком. Когда Ледик сказал, что он всегда лез в первые не по заслугам, напомнил о своей школе, где кое-кому завышались оценки (скажем, в свое время и Васильеву), старший лейтенант прорычал:

— А ты как учился? — Метнул в него пренебрежительно-испепеляющий взгляд.

— Что — как?

— Говорю, а ты как учился? Не с обеспеченным завышением?

— Я учился нормально.

— А чего же в армию загремел?

— То есть, почему в институт не поступил, что ли?

— Именно.

— Не поступил и все.

— Ты еще тогда мог бы это сделать, что сделал сейчас. Потому и рванул туда! Ты ее ревновал и тогда. За то, что якобы гуляла.

— А это твое дело?

— Придуриваешься? Теперь-то мое! Убил бабу свою! Понял или нет?! Убил!.. Когда ты ее убил? Когда? В среду? В четверг? Опять спрашиваю… Перед тем, как пошел домой? Или когда?

— Ты что? По приказанию мне «шьешь»? Быстрей найти, кто убил? Так?

— А-ну, перейди на «вы»! Не тычь!.. Даже, если ты не скажешь когда, это же не имеет значения! Я теперь говорю: не имеет! Уже теперь вот приедет врач и он, ты это прекрасно знаешь, ответит на вопрос, когда ты ее пристукнул, мерзавец.

— Заткнись, гнида! Ты был всегда гнидой… Я — убил?!

Лицо Ледика побелело.

— Это ты заткнись, убийца. Все равно же не отвертишься… Это тогда, в первый раз я с тобой по-хорошему… А ты не понимаешь хорошего… Ты думаешь, я даром время терял? Я в часть твою успел позвонить. Все бумажки придут оттуда, ты будь спокоен. Все, как на ладони, будет! И потому еще раз спрашиваю: когда убил?

— Утром, — ощерился Ледик. — А потом вечером. А потом среди ночи… Когда лез к ней напролом… Ты с бабой спишь? С Ленкой, да? А я три года ни с кем не спал. И полез…

— А когда убил?

— Первый раз утром… Мы отвели Катьку вдвоем, вернулись. Ирина на службу не пошла. Позвонила по телефону… Ну и тут я, утром…

— Ты что хочешь сказать?

— Что был я ей не неприятен, гражданин следователь.

— Ври. Я-то знаю, что она говорила о тебе.

— Думаю, знаешь. Вы, следователи, народ ушлый. Вы всегда любите — как в журнальчиках иных. Чтобы все нараспашку, голенько… Как же, поди, не раз предлагал свои услуги. Мы, мол, вместе тоже учились.

— Замолчи! Лучше отвечай — когда? Ну, когда? По дружбе скажи — когда? Раскрою же все равно!.. Пока ты вкалывал на шахте, а потом в своей морской части, я кое-чему научился в институте…

— Я слышал про твои успехи перед отъездом в армию. Тебя хотели отчислить. У тебя это первое крупное убийство?