Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не ловятся

Дмитрий снова взял меня за руки, но уже более скованно. Он притянул меня к себе, но все еще не решался поцеловать. А я, потеряв равновесие, упала головой на его грудь, честное слово, не нарочно. И тут же испуганно отодвинулась. Он тут же придвинулся — его глаза стали глубокими, словно озера.

И именно в этот волнующий момент зазвонил телефон. Это был мой безответственный телефон. Что за дела такие? Не дадут устроить личную жизнь.

— Наталья! — раздался в трубке голос следователя Краги.

— Да! — прокашлялась я.

— Ты, что, простужена? — заботливо спросил он.

— Нет!

— Что нет? Ты не можешь говорить?

— В некотором роде.

— Ладно, слушай! — сказал следователь. — Через два часа вы будете в Угличе. Я остановился в гостинице. Какой, какой? Там одна гостиница. Не прощайся с судном. Корабль встанет на прикол возле шлюза номер один. Это выше по течению, но не очень далеко от города. Уйди под любым предлогом, иди по дороге, я сам тебя найду. Мы все обсудим, а потом решим, как действовать дальше.

— Да — да! — пролепетала я в трубку, наблюдая, как командир нервно ходит по каюте и как ему мало места для выражения своих чувств.

— У тебя есть поправки к этому плану?

— Нету!

— Хорошо! — опять повторил следователь. — Я жду!

Я положила телефон на стол и неуверенно произнесла:

— Вот, звонят.

Дмитрий, который кружил вокруг стола, резко остановился. Все еще сердито глядя на меня, он подошел и обнял. Замерев, я вслушивалась в свои чувства: сладкая истома пролилась по моим плечам и стекла вниз к позвоночнику.

А он, обхватив меня за талию двумя руками, спросил:

— Возле тебя всегда будут крутиться мужики?

— Не знаю, — попыталась честно ответить я, но он уже не слушал — взяв мое лицо в ладони, он принялся жадно осыпать его поцелуями.

А в это время Ромашкин не находил себе места от страха за Анечку и Любу. Он понимал, что подозрение в убийстве водолаза падает на него. Но считал, что это событие отодвинулось в прошлое. И вот сейчас к нему подошел Дмитрий Перов, который задавал по меньшей мере странные вопросы. Неужели он что — то пронюхал? Что там в мае произошло? Об этом никто не знал, кроме него и Любочки.

Именно тогда, на другой день после того, как Мишка похитил девочку, Сергей Костров видел так напугавший его серебряный дождь. Проснувшись после обеда, водолаз поднял тяжелую голову и оглянулся вокруг. Стаканы и бутылки в беспорядке валялись по всему столу. Нехитрая закуска и сигаретный пепел перемешались в тарелках. Дом выстыл, и было холодно, несмотря на май. Свежий ветер гулял в трубе, куда проникал через открытую заслонку. В доме, казалось, никого не было, кроме него. Сергей оглядел грязную кушетку, на которой он спал — Светланы там не было. Потом он приметил ее под столом, где она лежала в обнимку с племянником. Он же, вроде, уходил куда — то? Наверное, вернулся.

Сергей встал и хотел попить воды, но ему отозвалось как пустое ведро, так и пустой чайник. Поморщившись от нестерпимой головной боли, он взял емкость и направился к колодцу во дворе. Выпив чуть ли не с полведра, Сереге стало легче — он начал немного соображать. Что же они вчера отмечали? А — а, приобретение ребенка? А откуда взялся ребенок? Нет, ребенка точно не было. Что — то приснилось, наверное. Куда — то они ездили вчера. Какие — то гости были, вроде как Светкины знакомые. Почесав затылок, Серега отнес ведро на место и снова лег спать.

К вечеру проснулся племянник и сразу побежал в магазин за бутылкой. Выпив сто грамм, Серега, наконец, окончательно пришел в себя. Он не был алкоголиком, но обстоятельства складывались все время такие, что приходилось употреблять. Пока еще Серега любил пить с толком и с расстановкой, а также в хорошей компании.

— Ба! — вдруг он хлопнул себя по лбу. — У меня ж квартира сгорела! И девчонка еще была. Где Светкина девчонка? Неужто сутки в машине сидит?

— Какая еще девчонка? — вялым голосом отозвался племянник из — под стола. — Не было никакой девчонки, точно тебе говорю! Одни мы были. Уж я бы про девчонку никогда не забыл. А, была какая — то с парнем.

— Да, нет, не то, — сказал Серега. — Я про ребенка Светкиного говорю. Ребенок в машине вчера остался! Пойдем, поглядим!

Они вышли за ворота и с опаской приблизились к автомобилю.

Они обошли машину, пытаясь через стекло рассмотреть, что внутри. Потом открыли двель — салон был пуст. Тупо уставившись на переднее сиденье, мужики думали.

— Вот видишь! — сказал племянник. — Я же говорил! Не было никакой девчонки!

Серега словно прирос к земле. На крышу машины упали первые капли дождя и медленно заструились вниз, оставляя после себя чистые светлые полоски.

Племянник посмотрел на небо, где неподвижно висело яркое весеннее солнце, почесал грудь под футболкой и изрек:

— Что за погоды нынче пошли? Ладно, разбирайся тут сам. Девчонка — то ваша! А я пошел!

Серега смотрел на пустую машину, как будто спрашивая у нее, что же произошло? Капли падали на его непокрытую голову и стекали по лицу. Мокрые струйки заструились по спине. Тонкая рубаха сразу намокла. Сереге дождь показался крайне неприятным и даже тяжелым — как будто капельки ртути катились по земле.

Вдруг он коротко вскрикнул и полез под сиденья машины, а потом еще заглянул в багажник. Ребенка нигде не было. Разом вспотев, водолаз пробежался вдоль забора — может, девочка играет где-нибудь неподалеку? Но улица была пуста. Ему стало казаться, что капли падают на крышу автомобиля с тяжелым грохотом, словно град.

— Пропала! — сказал он, обессиленно опускаясь на переднее сиденье машины.

Дождь, между тем, яростно застучал всеми своими молоточками. Кострову казалось — что стучит у него в мозгу. Тупым похмельным взглядом он смотрел вокруг, но видел только серую пелену воды, да ярко — зеленую траву. Серега уронил голову на руль и глухо завыл.

Он плакал от жалости к себе, от бедности, от несбывшихся надежд на возвращение квартиры, от вечно пьяной жены, от непонятного исчезновения непонятного ребенка. Он плакал от обиды на свою судьбу и от страха перед ответственностью, которая неизбежно наступит из — за пропавшей девочки. Он представлял, как подходит к нему полицейский и спрашивает: «А куда вы дели ребеночка?» — и дальше он, страшно подумать, защелкивает на Сереге наручники. У Сереги даже зубы застучали от этой дикой картины.

Тем временем дождь закончился. Сквозь слезы Серега увидел вымытую зелень, всю в каких — то блестках и не понял, то ли снег выпал, то ли в глазах у него уже свет неземной сверкает. Он сидел, замерев и с тоской осматриваясь вокруг. И тут в окно машины кто — то постучал.

— Полицейский! — ахнул Серега и примерз к сиденью, мечтая просочиться сквозь машину на лужайку и стать незаметным, как гусеница.