Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года

Это была одна из многих семейных традиций, которые должны были обязательно сохраниться, чтобы дух отца безоговорочно остался в семье. Это понимали все и делали все, чтобы сохранить его духовное присутствие. В счастливых семьях физический уход человека переживается острее, но часто воспринимается как временное отлучение, вызванное обстоятельствами.

Дней за десять Александра Ивановна осторожно спросила сына:

— Какие у тебя планы на майские праздники?

Сергей Георгиевич сразу же понял подтекст этого вопроса и оценил деликатность, с которой мать проявила беспокойство о сохранении традиции. За весь год, прошедший после смерти отца, она не позволила себе ни разу расслабиться, заплакать. Лишь иногда, оставаясь одна, она, находясь в состоянии отрешенности, погружалась в воспоминания об отце, совместной жизни. Сергей Георгиевич несколько раз заставал ее в таком состоянии и каждый раз старался не нарушить ее покой. Это состояние продолжалось несколько минут, после чего она возвращалась в свое привычное состояние — активная, сильная, добрая.

Сергей Георгиевич улыбнулся, обнял мать и сказал:

— Будем готовить шашлык. Надеюсь, что Жанне понравиться.

В тот день Жанна с семьей приехала рано утром. Время пролетело незаметно, и наступило время обеда. Сергей Георгиевич поставил во дворе мангал и стал разжигать угли, что, естественно, не осталось незаметным для дворовой ребятни. Они крутились около мангала, что-то спрашивали, предлагали помочь махать картонкой, чтобы поддерживать жар углей.

Когда шашлык был готов, первый шампур, по традиции, Сергей Георгиевич передал Жанне. Вся семья собралась за столом, традиционный пир начался. Сергей Георгиевич произнес тост в честь отца и выпил первый бокал вина. Пили как за живого, так сложилась новая традиция, которая сохранилась десятилетиями.

Когда Сергей Георгиевич вернулся во двор, ребята стояли у мангала и отнимали друг у друга картонку.

— Молодцы, ребята, угли в норме, сейчас будем готовить новую партию шашлыка.

Вскоре вышла Александра Ивановна и принесла тарелки, стаканы и лимонад. Дети, к которым присоединилась и Наташа, дочь Сергея Георгиевича, расположились на лестнице и с удовольствием ели шашлык. Они смеялись, дурачились.

Сергей Георгиевич смотрел на них и вспоминал свое радостное детство, когда он и его дворовые друзья сидели на этой же лестнице. Так же с аппетитом ели, смеялись и гордились своими родителями. В жизни есть моменты, которые передаются из поколения в поколение, сохраняя преемственность, смысл жизни, ее ценность.

Поздно вечером, когда мероприятие закончилось, все было убрано, Александра Ивановна подошла к сыну и на мгновение нежно обняла. Без слов, однако Сергей Георгиевич понял ее благодарность.

Нанизав мясо на шампуры, Сергей Георгиевич и Юрий Михайлович понесли их к мангалу. Юрий Михайлович неожиданно поскользнулся, но удержал равновесие.

— Представляешь, если я упал бы, пришлось мясо выбросить, — прокомментировал ситуацию Юрий Михайлович.

— Не понял, — удивился Сергей Георгиевич. — Ты серьезно думаешь, что я выбросил бы такое замечательное мясо? Что с ним могло случиться, если оно упало бы на снег? На углях все возможные и невозможные микробы прогорели бы.

— Ты хочешь сказать, что это мясо ты дал бы мне кушать? — в голосе Юрия Михайловича слышались интонации подколки.

— Во-первых, я тебе предложил бы не мясо, а шашлык. А кого я должен был кормить, если ты уронил шампуры?

— Так ты ко мне относишься?

— Юра, иди принеси что-нибудь выпить, чтобы не зря стоять на морозе. Заодно можешь рассказать Тане, как ты шампурами махаешь, изображая из себя испанского пикадора.

— Тореадора, — уточнил Юрий Михайлович.

— Всемирной известности? До него надо дорасти, а все ученики ходят в пикадорах. Скажи спасибо, что тебя по блату записал в пикадоры.

Мороз обжигал лицо, но стоило лишь подойти к мангалу, как жар углей опалял руки. Два взрослых человека, добивших определенного социального положения, стояли у мангала с рюмками водки в руках, забыв о возрасте. Детство, которое их объединяло, пробуждалось при встрече и растворяло время, которое упорно заслоняло его.

Они молчали, безмятежное детство в этот безветренный зимний день вернулось. Вернулось без слов, без пафоса, вернулось теплотой и надежностью. О чем конкретно каждый из них думал, они не знали, но это было что-то схожее — теплота и надежность имеет вариации, но не меняет сущности. Почти одновременно они подняли рюмки и чокнулись. Без тоста выпили, словно боялись вспугнуть то, что имели многие десятилетия, боялись, что слова прозвучат фальшью.

— Думаю, что шашлык готов, Юра, попроси Таню, пусть даст посуду, будем снимать с шампуров шашлык. Заодно прихвати нарезанный лук.

Когда Юрий Михайлович вернулся, Сергей Георгиевич прокрутил все шампура, убедился, что мясо равномерно поджарилось, и стал снимать шампура.

— Юра, подержи крышку.

Уложив шашлык в глубокую посуду, засыпав лук, нарезанный кружочками, закрыв крышку, Сергей Георгиевич стал трясти посуду, перемешивая таким образом мясо и лук.

— Все, готово, пошли.

Они вошли в дом из холода, ощутив тепло и аромат приготовленной Татьяной Александровной еды. Наташа сделала глубокий вдох и радостно сказала:

— Как от вас вкусно пахнет дымом и шашлыком.

— Значит, все нормально. Так, все быстро рассаживайтесь, шашлык не любит ждать.

На удивление Сергея Георгиевича стол был уже полностью накрыт, и ждать никого не пришлось. Маша оказалась между Сергеем Георгиевичем и Юрием Михайловичем. Наташа неожиданно обнаружила закономерность и предупредила:

— Маша, сидишь между двумя докторами технических наук, загадай желание.

От решительного Наташиного голоса Маша растерялась, стала почему-то лихорадочно искать салфетку и напряженно думать, что же ей загадать.

— Маша, быстро загадай желание, ты сидишь между двумя Иринами, — радостно предложила соседка, которая отмечала свои именины.

Ольга Петровна недавно развелась с мужем, и ее подруги старались отвлечь ее от тягостных размышлений, приглашая ее с дочкой на различные мероприятия. Дочь Маша, ученица начальной школы, тяжело переживала развод родителей, замкнулась, но о разводе никогда не говорила.

Маша напряглась, опустила голову и мучительно стала думать, желая загадать что-то важное, значительное. Может быть, чтобы вернулся папа?

Ольга Петровна догадалась, о чем думает дочь. Только она, в отличие от нее, понимала, что это невозможно, это только детская мечта. Одна из большого количества других, которые составляют простой и сложный мир детства. Детства, состоящего из нагромождений переживаний, тревог, радостей и желаний. Детства, вся огромная конструкция которого опирается на хрупкую основу, которую легко поломать, но можно и защитить и осветить ярким светом.