Агата Кристи - Неоконченный портрет

Засыпая, Селия вдруг проговорила:

— Как глупо, я ведь и не могла бы найти маму. Я помню — она же умерла…

Мисс Худ вызвала врача. Он оказался человеком добрым и настаивал, чтобы Селия доверила себя заботам мисс Худ.

Сам он переговорил с Дермотом. Сказал ему без обиняков, что Селия очень тяжело больна. И предупредил, что может произойти, если не избавить ее от волнений.

Обязанности свои мисс Худ выполняла очень умело. Старалась делать так, чтобы Селия и Дермот не оставались наедине. Селия просто прилипла к ней. С мисс Худ она чувствовала себя в безопасности… Мисс Худ добрая…

Однажды Дермот вошел и встал у кровати.

Он сказал:

— Мне так жаль, что ты заболела…

С ней говорил не чужой человек, а Дермот.

Комок встал у нее в горле…

На другой день мисс Худ появилась очень обеспокоенная.

Селия тихо спросила ее:

— Он уехал, да?

Мисс Худ кивнула. С каким она вздохнула облегчением, увидев, что Селия так спокойно восприняла эту новость.

Селия даже не шелохнулась. Она не чувствовала ни горя — ни острой боли… Она была как в оцепенении и лежала очень тихо.

Ушел…

Но ведь однажды придется встать с постели и начинать жизнь заново — с Джуди…

Все кончено…

Бедный Дермот…

Она заснула и спала беспробудно два дня.

А потом он вернулся.

Не незнакомец вернулся, а Дермот.

Сказал, что сожалеет о случившемся: с тех пор как он ушел, места себе не находил. Сказал, что думает, Селия права: ему следует быть с ней и с Джуди. Во всяком случае он попробует… Он сказал:

— Но ты должна поправиться. Я не выношу болезней и несчастий. Я и с Марджори подружился отчасти из-за того, что ты этой весной была такая несчастная. Мне надо было с кем-то развеяться…

— Знаю. Мне надо было оставаться «красивой», как ты постоянно мне твердил. — И помолчав, спросила: — Ты в самом деле хочешь попробовать? Я ведь не выдержу больше… Если ты честно будешь пытаться наладить отношения — в течение трех месяцев. А не сможешь, то так тому и быть. Но… но… я боюсь, что опять начнутся со мной странности…

Он ответил, что в течение трех месяцев попытается все забыть. Даже с Марджори видеться не будет. Он сказал, что очень сожалеет.

Но так продолжалось недолго.

Мисс Худ — и Селия знала об этом — жалела, что Дермот вернулся.

Через некоторое время Селия признала, что мисс Худ была права.

Начиналось все не сразу.

У Дермота стало появляться плохое настроение.

Селия жалела его, но не осмеливалась что-либо сказать.

Мало-помалу становилось все хуже.

Если Селия входила в комнату, Дермот выходил.

Если она к нему обращалась, он не отвечал. Он разговаривал только с мисс Худ и с Джуди.

Дермот не говорил с нею, не смотрел на нее.

Иногда он брал Джуди покататься на машине.

— А мама поедет? — спрашивала Джуди.

— Да, если хочет.

Когда Селия готова была ехать, Дермот говорил:

— Пусть лучше мама тебя повезет. А то у меня дел много.

Иногда Селия отказывалась, говорила, что занята — вот тогда Дермот с Джуди отправлялись кататься.

Невероятно, но Джуди ничего не замечала, или так казалось Селии.

Однако изредка Джуди говорила такое, что приводило Селию в удивление.

Они говорили о том, что надо быть поласковее с Обри, которая уже и так была всеобщей любимицей. И Джуди вдруг сказала:

— Ты вот добрая, ты очень добрая. А папа не добрый, но с ним очень, очень весело…

А как-то, погруженная в размышления, заметила:

— Папа не очень-то тебя любит… — И добавила с большим удовольствием: — А меня вот любит.

Однажды Селия решила с ней поговорить.

— Джуди, твой папа хочет уйти от нас. Он думает, что с другой женщиной будет более счастлив. Как, по-твоему, надо проявить доброту и отпустить его?

— Не хочу, чтобы он уходил, — быстро проговорила Джуди, — пожалуйста, пожалуйста, мамочка, не отпускай его. Он очень счастлив, когда со мной играет, и потом, потом… он же мой папа.

«Он же мой папа. Какая гордость, какая уверенность звучала в этих словах!

Селия думала: «Джуди или Дермот? Надо быть либо с тем, либо с другим… Джуди совсем ребенок, я должна быть на ее стороне». Но тут же подумала: «Я не выдержу больше такого обращения со стороны Дермота. Снова теряю почву под ногами… Мне страшно становится…»

Дермот снова пропал — место Дермота занял незнакомец. Он смотрел жесткими, злыми глазами…

Ужасно, когда на тебя так смотрит человек, которого ты больше всего на свете любишь. Можно понять супружескую неверность, но Селия не могла понять, как одиннадцатилетняя привязанность вдруг — в одночасье — превращается в неприязнь…

Страсть может поблекнуть и пропасть, но разве ничего другого не было? Она любила его, и жила с ним, и родила ему ребенка, и пережила с ним бедность — и он с совершенным спокойствием готов никогда больше ее не видеть… Так страшно… безумно страшно…

Она помеха для него… Если б она умерла…

Он желает ей смерти…

Он, должно быть, желает ей смерти, иначе ей так страшно не было бы.

Селия заглянула в дверь детской. Джуди крепко спала. Тихо закрыв дверь, Селия спустилась в холл и пошла к выходу.

Из гостиной выскочила Обри.

— Привет, — сказала Обри, — гулять? Среди ночи? А почему бы и нет…

Но хозяйка была другого мнения. Она сжала морду Обри ладонями и поцеловала в нос.

— Сиди дома. Хороший пес. Нельзя с хозяйкой.

Нельзя с хозяйкой — нет, правда нельзя! Никому нельзя идти туда, куда идет хозяйка…

Теперь она знала, что больше не в состоянии это выносить… Надо бежать…

После долгого объяснения с Дермотом она чувствовала такую усталость… но чувствовала и отчаяние… Она должна бежать…

Мисс Худ уехала в Лондон встретить сестру, которая возвращалась из-за границы. Дермот воспользовался этим, чтобы «выговориться».

Он сразу же признал, что встречается с Марджори. Он давал обещание, но сдержать его не может…

Все это было бы неважно, думала Селия, если б он только не начал ее опять поносить… Но он начал…

Она теперь многого и не помнит… Жестокие, обидные слова — и враждебные глаза незнакомца… Дермот, которого она любила, ненавидел ее…

И она не могла это вынести…

Есть очень простой выход…

В ответ на его фразу, что он уезжает, но через два дня вернется, она сказала: «Меня ты здесь не застанешь. По тому, как дернулось у него веко, она поняла, что он знает, что имеет она в виду…

Он поспешно сказал:

— Ну что ж, если тебе захочется уехать.

Она промолчала… Уже потом, когда все будет кончено, он сможет всем говорить (и убедит самого себя), что не понял смысла ее слов… Так ему будет спокойнее…

Он знает… И она распознала эту мгновенную вспышку — вспышку надежды. Он, наверное, и сам этого не заметил. Его бы возмутило, если бы пришлось признавать подобное… но надежда была…