Лора Липман - Выстрел из прошлого

Тул только пожал плечами, не горя особым желанием набиваться в приятели к Билу.

— Думаю, наверняка мы этого никогда не узнаем. Вы оба стреляли почти одновременно, и в результате Донни был убит. Так что убить его мог любой из вас двоих.

— Но суд никогда бы не осудил Била, будь тогда известны все обстоятельства этого дела! — возмутился Тайнер. — Так что попробуем опротестовать то давнее решение суда. Бог даст, выгрызем у них оправдательный приговор, а может, и малую толику денег заодно — как компенсацию за моральный ущерб. Представляю себе судебный процесс. То-то шуму будет!

Тул округлил глаза.

— Но вы же не можете обвинить суд в том, что он выполняет возложенные на него функции, Тайнер. Впрочем, попробуйте. Чем черт не шутит — может, стрясете с них немного деньжат.

Как раз в этот момент двое полицейских подвели к ним Сэла. Какой же он еще, в сущности, мальчик, подумала Тесс. Семнадцать лет — это вовсе не так много, как он, должно быть, себе воображал. Он не сознался в том, что совершил тогда, не только потому, что испугался ответственности — нет, скорее всего, Сэл изо всех сил старался защитить свою «семью». Возможно, как многие в то время в Балтиморе, он тоже считал, что Бил виновен и понес заслуженную кару за свое преступление. Да и откуда маленькому мальчику знать, что гласит закон насчет применения оружия в пределах городской черты?

— Костлявый… — задумчиво пробормотал Лютер Бил. — Я тебя помню, парень. Я тогда прозвал тебя «костлявым».

Сэл вскинул голову. Вид у него был чуточку взъерошенный и немного виноватый, но ничуть не испуганный.

— Я тоже вас помню, — вызывающе бросил он.

— Что ж… мне нужно сказать тебе кое-что, — объявил Бил. — И я бы хотел, чтобы и все остальные тоже это услышали.

Тул покосился на Тесс, словно желая сказать: «Я же говорил тебе, что он сукин сын!» Тесс до последней минуты не верила, что Бил собирается устроить сцену. Разве ему мало того, что истина восторжествовала? Конечно, он оказался прав. И теперь он желал объявить об этом во всеуслышание.

— Я так понимаю, тебя постоянно обманывали и предавали, — сказал Бил. Перо Германатора яростно чиркало по бумаге. — Люди, с которыми ты жил и которых привык считать своей семьей… человек, который привез тебя в их дом. Они не научили тебя отличать дурное от хорошего. Но они были взрослые, а ты — просто маленький мальчик. Откуда тебе было знать? Я тоже взрослый. И если бы я в ту ночь не вышел из дому с винтовкой, ты бы не выстрелил, и Донни Мур, возможно, остался бы жив. По крайней мере, тогда. Мы все на свой лад предали тебя, взрослые, мы довели тебя до этого. И вот я хочу сказать… — Он замолчал, вертя в руках шляпу давно знакомым Тесс жестом. — Я хочу сказать… прости нас, малыш. Мне очень жаль.

Август

Не по сезону мягкое лето, наконец, сменилось чем-то гораздо более знакомым и привычным — изнуряющей жарой, которая тянулась до самого вечера, чтобы в итоге разразиться грозой, как правило, с проливным дождем. Самое же неприятное было то, что дождь хоть и шел достаточно долго, чтобы испортить пикники на природе, однако не приносил никакого облегчения. Иссушенные солнцем бульвары и зеленые когда-то лужайки позади домов пересохли от жары. В Кэмден-Ярдс работники стадиона тренировались куда больше, чем «Ориолс», — каждый вечер, обливаясь потом, они натягивали поверх поля тяжелый брезент, чтобы предохранить его от дождя, а каждое утро, ворча и чертыхаясь, снова скатывали его до вечера, в то время как игроки «Ориолс» иной раз даже не успевали сделать круг вокруг стадиона, как им на головы обрушивалась сплошная стена воды.

Иными словами, все вернулось на круги своя. И в июне, и в июле поступали счета. Тесс только вздыхала — что же делать, нужно было платить и как-то продолжать жить дальше. А между тем запутанная история того, что некогда случилось на Батчерз-Хиллз, обрастала все новыми скандальными подробностями, не имеющими порой никакого отношения к реальным событиям. Да вот взять хотя бы разговор, который она только сегодня услышала за стойкой кафе!

— Батчерз-Хиллз? — переспросил какой-то мужчина, обедавший за стойкой. — Ах, ну да, конечно! Это там мальчишка когда-то пристрелил одного старика!

— Да нет же, — возразил его собеседник. — Все наоборот: это старик пытался убить мальчишку за то, что тот выбил ему камнем окно!

Забредя как-то раз в книжный магазин тетушки Китти, Тесс с досадой отпихнула громадную пачку книг — последний из шедевров Луизы Мэй Элкотт.

— Интересно, сколько еще рукописей припрятано про запас у этой самой дамочки? — возмущенно проворчала она, ставя на место книг очередной поднос с закусками. Ее мать целыми днями стояла у плиты, таская им поднос за подносом, нагруженные очередными деликатесами, пока Китти не принялась жаловаться, что скоро холодильник выживет ее из комнаты.

— А мне-то всегда казалось, Джудит терпеть не может готовить, — протянула она, пытаясь как-то пристроить тарелку с миниатюрными пирожными между салатом с пастой и вазочкой с артишоками.

— Раньше и я так считала, — вздохнула Тесс. — Думаю, она просто переживает сейчас какой-то новый подъем. Подожди, интересно, что ты скажешь, когда увидишь все, что она накупила себе из одежды!

— И что — ничего не подошло?

— Увы, нет.

Как бы там ни было, эта вечеринка была идеей Джудит. А все родственники уже давно усвоили, что если Джудит что-то вбила себе в голову, то лучше (а главное, безопаснее) не становиться у нее на дороге.

— Устроим вечеринку, чтобы отпраздновать… а, не важно что, — отмахнулась она. — Ладно, пусть не отпраздновать, просто познакомиться. Впрочем, вы сами знаете…

— Знаем, знаем, — успокоила ее Тесс. Сегодня она была настроена вполне благодушно и готова была из кожи лезть вон, лишь бы помочь матери выпутаться. В конце концов, быть святой Джудит — задачка не из легких. Впрочем, бабулей тоже. Да и вообще — быть.

Китти только-только заварила чай, когда появились первые гости. Вайнштейны, решив, что их моральный долг — поддержать Джудит, тем более в такой тяжелый для нее момент, когда ее непутевая дочь разворошила самое настоящее осиное гнездо, тесно сомкнули ряды и явились почти в полном составе. Монаганы, похоже, последовали их примеру — впрочем, только для того, чтобы полюбоваться, как их надутые спесью свойственники держатся в столь прискорбных для них обстоятельствах. А ситуация и впрямь оказалась пикантной. Подробности с усмешкой передавали друг другу на ушко — чернокожая любовница, да еще несовершеннолетняя вдобавок, подумать только! И незаконная дочь, которую никто и в глаза не видел. Кем, дьявол его забери, вообразил себя старый Сэмюэл Вайнштейн — Томасом Джефферсоном, что ли?! Тем не менее Монаганам скрепи сердце пришлось все-таки признать, что Вайнштейны умудрились в этой ситуации держаться чертовски достойно. А бабулино благородство всех доконало окончательно. Узнав о предложении Тесс включить в число наследников папочки еще и Саманту Кинг, она даже не пыталась наложить свое вето, а вместо этого согласилась почти сразу же.