Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Видимо, он потерял сознание. Часы пробили два. Сколько же ударов он не слышал? Но голова была совершенно ясная, никакой боли, никаких голосов.

Фредрик сел, прислонясь к стене. Нельзя поддаваться безумию, нельзя больше терять сознание. Он должен сосредоточиться.

— Ты превозможешь и это, Фредрик Дрюм, — громко сказал он себе.

Пусть даже сейчас он не видит скорого решения проблемы — все равно что-то произойдет. Непременно. «Мысли, — сказал бы Тоб, — мысли способны творить чудеса. Нужно только суметь воспользоваться этой силой». Что ж. Мысли так мысли. Единственное оружие, которым он располагает.

Фредрик стал размышлять.

Час за часом голова оставалась ясной, оглушительный бой часов уже не бросал Фредрика на пол, только подчеркивал реальность ситуации, разносил его вибрации над городом, который скоро должен был проснуться. Темная каменная стена заменила Фредрику экран — на ней проецировались лица, тексты, ждущие дешифровки.

Он пристально изучал тексты.

Когда часы пробили восемь утра, перед глазами Фредрика Дрюма стоял полностью дешифрованный текст. Страшный текст, от которого его пронизало холодом, от которого мозг кипел, воспламенился, готов был взорваться: он сам во всем виноват.

На волю. Вырваться на волю! Возможно, Женевьева еще жива. Думай, Фредрик, думай! Прижимаясь лбом к узкой щели в стене, он направлял сквозь нее свои мысли. Концентрированный луч, незримый поток мощнейших нейтронов, частицы-призраки.

Стук снизу заставил его вздрогнуть. Там кто-то есть! Он заколотил по крышке люка кулаками. Почувствовал, что она движется, отполз, увидел руки, поднимающие крышку, увидел яркий свет и чихнул.

Показался полицейский — тот самый, вместе с которым он вчера поднимался сюда. Заметив Фредрика, он что-то крикнул кому-то вниз. И обрушил град проклятий на узника, который не мешкая ступил на стремянку, спускаясь следом за своим спасителем. Возле колокола стояли еще трое.

Появление норвежца было встречено новым потоком бранных слов и бурной жестикуляцией. Его жалкий вид и измученное лицо страдальца ничуть не смягчили их суждение об этом типе, который отвлекает полицию пустяками в разгар расследования чрезвычайно сложного дела, волнующего всю Францию и требующего от французской полиции напряжения всех сил.

Фредрик не стал отвечать. Сопровождаемый полицейскими чинами, он покорно спустился по лестницам вниз, вышел из церкви и пересек площадь. Его отвели в участок.

Комиссар был очень занят, и Фредрику пришлось ждать в коридоре. Он тяжело опустился на первый попавшийся стул. Перед глазами плясали искры. Секунды отзывались болью. Время, время! Возможно, Женевьева еще жива.

Наконец начальник освободился, и Фредрик проковылял в кабинет. Глаза начальника смотрели далеко не милостиво и не снисходительно, и когда Фредрик приготовился сесть, он взревел:

— Стоять, негодяй! Довольно, конец твоим выходкам!

Комиссар дернул толстыми красными пальцами отворот своего френча, одна из больших медных пуговиц не выдержала такого обращения и покатилась по полу под шкаф, провожаемая взглядом Фредрика.

— Два дня, повторяю: даю вам два дня на то, чтобы уложить вещи и убраться из страны. Вы персона нон грата во Франции, слышите?

— Не слышу, не понимаю, — ответил Фредрик, отойдя к стене и рассматривая ободранные кончики своих пальцев, сломанные ногти.

— Черт дери, — прорычал комиссар, стуча по столу костяшками. — С вашими дурацкими несчастными случаями вы дважды отнимали у нас драгоценное время. Вы сплошной ложный след. Вы бревно, вы тень, вы болван, иностранец, который в довершение всего увивается около наших девушек.

Комиссар продолжал изрекать странные обвинения, Фредрик слушал, но не слышал, сделал два шага вперед и ухитрился чихнуть с широко раскрытыми глазами.

— Можете идти, — закончил начальник, — и если через два дня вы еще будете здесь, вас закуют в кандалы и отправят домой к вашим ледникам. Вон отсюда!

Фредрик поклонился.

— Чаны, мсье, ищите в чанах. Ищите как следует. — Он направился к двери.

— Стойте! Что вы хотите этим сказать? Вам что-нибудь известно?

— Думайте, мсье комиссар, думайте. — Фредрик выскользнул за дверь и затрусил в гостиницу; в глазах у него рябило, подступала головная боль.

В вестибюле портье подал ему новое спешное письмо.

— Опять серьезный несчастный случай? — Он смотрел на грязную одежду Фредрика. — Мы сообщили в семь утра о вашем исчезновении. Подать вам завтрак в номер?

— Спасибо, — ответил Фредрик, принимая ключи.

Письмо было от Стивена, и письмо было длинное. Он прочитал его несколько раз.

То самое, чего он боялся… Фредрик сунул письмо в карман. Запил черным кофе два рогалика и почти укротил головную боль. Быстро принял душ, оделся — легкая куртка, брюки, кроссовки. Написал на листке бумаги несколько строк, положил в конверт, на конверте написал фамилию начальника полиции. Вручил письмо портье вместе с двадцатифранковой бумажкой. Объяснил, куда и когда следует отнести его. После чего спустился на главную площадь.

Часы показывали половину десятого.

У него был еще в запасе час на то, чтобы подвести итог и составить план действий. Сев за столик у стены блинной, Фредрик заказал чай. Не первый раз он с этой позиции обозревал площадь, столы вокруг могучего дуба.

Закинув голову, Фредрик повел взглядом вверх по церковной стене до самой колокольни. Наблюдательный пост Лица. Четыре окна, обращенных на все четыре стороны света. Великолепный обзор. Вряд ли он ошибется, предположив, что именно там Лицо помещал своего наблюдателя с переносной рацией. Вспомнилась рация на комоде у Марселя Оливе.

Оливе. Все еще лежит на ступеньках в подвале? Или Лицо убрал его оттуда? В любом случае это не играет роли, пока полиция не забила тревогу. Следующие несколько часов все решат. Под угрозой жизнь по меньшей мере еще одного человека.

Он не столько пил, сколько всасывал чай.

Двое пересекли площадь перед ним, и Фредрик узнал одного: старина Шармак. Всегда на площади или около нее. Увидев Фредрика, Шармак засеменил к его столику. По лицу старика было видно, что у него важные новости. Фредрик не успел даже толком поздороваться, как Шармак приступил к рассказу.

Полиция задержала Найджела Мерло.

Старик говорил сбивчиво, пришлось для успокоения поднести ему бокал вина. Наконец Фредрик разобрался в сути. Полиция давно присматривалась к Найджелу Мерло. Его подозревали в незаконном вывозе французского имущества за границу. Под «имуществом» в данном случае подразумевались кости и черепа, добытые в пещерах и на кладбищах. Охотники на такой товар — особого рода коллекционеры в США, и Мерло недурно зарабатывал на черепах. Теперь вот полиция схватила его. Осквернение могил — это же позор, верно?