Эллери Куин - Несчастливый город. Убийца - лис

Только что пришел мой врач, он отправит это письмо на обратном пути, поэтому ты должна его получить завтра. Напиши или лучше позвони, чтобы я знала, могу ли я приехать. Габриэль, я рассчитываю на тебя.

С любовью,

— Да, но я-то и понятия не имела, что это за проблема, — сказала Габриэль Боннэр, глядя во тьму вокруг веранды. — Я часто об этом думала.

— Она решилась, — сказала Эмили Фокс.

Она посмотрела на мужа, потом на Баярда и перевела невидящий взгляд в ту сторону, где вилась в темноте дорога, бегущая с Холма.

Габриэль Боннэр заметила эту сложную игру и задумалась, печальная и мудрая.

— Это не имеет значения, Эмили, — хрипло произнес Тальбот. — Уж теперь-то это не имеет значения, Эмили…

— Со мной все в порядке, Тальбот.

— Мы никогда не узнаем, как решила Джессика, — пробормотал Тальбот. — Может быть, оно и к лучшему.

Баярд помолчал, потом наклонил голову:

— Да, наверное, ты прав, Тальбот.

И Эмили тоже кивнула.

Эллери встал, напряженно глядя в опустошенное лицо Габриэль Боннэр.

— Мисс Боннэр, только рок помешал вам урегулировать это дело двенадцать лет назад, — напористо заговорил он. — Теперь вы здесь, и от ваших ответов зависят очень серьезные вещи. Мы пришли к выводу, что во время того визита к Джессике — тридцатипятиминутного визита — вы выпили немного виноградного сока из кувшина пурпурного стекла, который стоял на кофейном столике рядом с диваном Джессики. Скажите — это верно? Вы пили виноградный сок из того кувшина?

Габриэль Боннэр пристально посмотрела на него:

— Да.

Прокурор Хендрикс подавился и закашлялся.

— Можете рассказать нам об этом подробнее? — попросил Эллери. В глазах у него заплясали чертики.

Габриэль кивнула.

— Пока мы там сидели за разговором, Джессика меня спросила, не хочу ли я виноградного сока. Она показала на пурпурный кувшин и сказала, что сок приготовил ее муж вот только что, перед уходом. Она выпила целый стакан, и, по ее словам, это ей прибавило сил. Я ответила: да, хочу. Джессика начала подниматься с дивана. «Я принесу тебе чистый стакан, Габриэль», — сказала она.

Но я заставила ее улечься. «Ты не будешь делать ничего такого, — сказала я ей. — Где у тебя стаканы?» Джессика засмеялась и объяснила, где кухня. Я прошла туда, взяла из шкафчика стакан из того же набора и принесла в гостиную. Джессика налила мне виноградного сока…

— Из кувшина, — быстро вставил Эллери.

— Ну конечно, мистер Квин.

— И вы его пили? Сколько?

Певица пожала плечами:

— Она налила полный стакан. Я и выпила весь.

Все уставились на нее, как на привидение.

— А почему же мы-то не нашли этот стакан? — проворчал Дейкин.

— Тот, из которого я пила? — Габриэль Боннэр засмеялась. — Да перед самым уходом я опять зашла на кухню, выпить воды, и захватила свой стакан. Я его сполоснула под краном, выпила воды, а потом… — она снова пожала плечами, — женщины ведь такие хозяйственные, нет? — я вымыла стакан, вытерла и поставила обратно в шкафчик.

Эллери сделал глубокий вдох и сказал:

— Мисс Боннэр, вы выпили целый стакан виноградного сока из этого кувшина. От этого вам стало плохо?

— Плохо? — Она широко раскрыла глаза.

— Да, мисс Боннэр. Вы сразу поехали на вокзал и сели на часовой поезд. Вам не стало плохо в поезде, на пути в Монреаль?

— Да нет же!

— У вас не болел желудок, вас не тошнило, когда вы приехали домой?

— Нет…

— Может быть, вы почувствовали что-то необычное в работе сердца, мисс Боннэр?

— Сердца? Определенно нет!

— Ощутили ли вы заметные изменения в состоянии вашего здоровья, скажем, в течение сорока восьми часов, после того как выпили виноградный сок, налитый для вас Джессикой из темно-красного кувшина?

— Нет, нет и нет, мистер Квин! А почему я должна была это ощутить?

— Потому что, — закричал Эллери, — из-за содержимого этого кувшина один человек был приговорен к пожизненному тюремному заключению. — Он шагнул туда, где сидели рядышком Линда и Дэви, оба бледные как полотно. — Послушайте, Дэви, — сказал Эллери. — Я хочу, чтобы вы точно уяснили себе, что я сейчас скажу. Вы следили за нашей беседой с мисс Боннэр?

— Да, конечно, мистер Квин.

— Ваша мать выпила стакан сока до приезда мисс Боннэр — она сказала об этом мисс Боннэр, что соответствует показаниям вашего отца. Можно сказать и наоборот: мисс Боннэр выпила свой стакан после того, как ваша мать выпила свой . И для мисс Боннэр сок наливался из того же кувшина — это был тот же самый виноградный сок .

Дэви подпрыгнул:

— Но мисс Боннэр говорит, что она не заболела после этого сока, мистер Квин!

— Правильно, Дэви. Мисс Боннэр на себе испробовала содержимое этого кувшина и не испытала вообще никаких болезненных ощущений. Следовательно, содержимое этого кувшина не было отравлено. До вас дошло, Дэви? Ну? Вы все поняли?

— Еще бы! — завопил Дэви.

— В этом кувшине не могло быть ни дигиталиса, ни любого другого ядовитого вещества — что следует из показаний мисс Боннэр о состоянии ее здоровья. Однако штат осудил вашего отца за убийство вашей матери на том основании, что яд был ей дан вместе с виноградным соком, находившимся в кувшине, а ваш отец был единственным человеком, который мог положить лекарство в кувшин. Вы это понимаете?

— Понимаю! — сдавленным голосом произнес Дэви. — Папа, они ошиблись — Гарбек, Дейкин, присяжные, судья — все было наоборот, папа! Виноградный сок в кувшине не был отравлен, значит, ты эту отраву туда не клал ! Ты невиновен, как ты и утверждал все это время! И никакой ты не убийца!

И капитан Фокс подбежал к отцу. Он начал прыгать и скакать по всей веранде, как безумный, изредка хлопая отца по костлявым плечам.

Баярд оцепенело терпел шлепки сына и посматривал на Эллери.

Линда плакала и смеялась, повиснув на Эмили и Тальботе, вроде бы онемевших.

Детектив Хауи сидел разинув рот, как пойманная рыба. Он тоже смотрел на Эллери.

— Будь я проклят, — сказал он. — А ведь он сумел. Все-таки раскусил!

В тот же вечер Габриэль Боннэр официально повторила свое заявление в присутствии стенографистки в кабинете прокурора.

Подписав заявление, она сказала:

— Буду рада лично повторить это заявление, когда и где потребуется, в суде или в других органах власти. Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время.

Шеф Дейкин выделил ей полицейский эскорт до отеля «Апем-Хаус», где она собиралась переночевать.

Когда эта некрасивая, но величественная женщина уехала, прокурор Хендрикс разворчался:

— Все это поразительно, но мы оказываемся в довольно жалком положении. Разумеется, Фокс может настоять на новом процессе — показания этой Боннэр уничтожают старое обвинение, основанное на косвенных доказательствах. И на этот раз его обязательно оправдают. Подумать только — двенадцать лет в тюрьме!