Джон Пенн - Смерть майора Черила. Роковой триместр

Сидевший в кресле Ройстоун поднял на него глаза и пожал плечами.

— Попечители имеют право на критику, — сказал он. — И невозможно отрицать, этот триместр был не из лучших.

Пенмерет продолжал, словно не слыша:

— О, жалоб всегда предостаточно. Смешно: люди редко пишут затем, чтобы выразить свое удовлетворение школой… или вообще чем бы то ни было… Но не в этом дело. Я получил еще одно письмо… отнюдь не приятное… которое, мне кажется, вы должны прочитать.

Он достал из кармана сложенный листок, развернул и протянул Ройстоуну.

Ройстоун встал, взял его и оторопел. Его руки дрожали, пока он читал:

директор грязный старик — он нас шлепает и прижимается — если встретится наедине старается потрогать — он делает вид будто он нам как отец но это ужасно — никому из нас это не нравится — хуже всех хорошеньким белокурым девочкам — пожалуйста помогите нам прекратите это — он стал еще хуже с тех пор как женился — Корстон становится ужасным.

Тире между фразами были проведены чернилами, а слова, почти все, аккуратно вырезаны из газет либо журналов. Слово «Корстон» — Ройстоун узнал сразу — было срезано со школьного бланка.

Придя в себя от первого потрясения, он брезгливо вернул листок Пенмерету. И с возмущением спросил:

Чего вы от меня ждете? Это мерзость! Чудовищная мерзость! Будь я проклят, если стану утруждать себя оправданиями!

— Я вас об этом и не прошу. — Пенмерет опять говорил очень мягко.

— И будь я проклят, если из этого не ясно, на что намекают! Джейн Хилмен!

Пенмерет кивнул.

— Отчасти по этой причине я и не показал анонимку моим коллегам-попечителям. Люди склонны к необдуманным заключениям. Кое у кого два плюс два дают пять.

— Что вы собираетесь с этим делать?

— С этим? Сжечь, разумеется. Почему бы и нет? — Пенмерет достал из кармана зажигалку и поднес к листку, который держал за уголок над пепельницей. Когда бумажонка обратилась в пепел, он сказал: — Я мог сделать это, как только получил письмецо, пару дней тому назад, но подумал, что вам следует прочитать его. Знаю по опыту: лучше не быть в неведении о подобных наскоках.

— Да, полагаю, вы правы. Я никогда бы… — В голосе Ройстоуна слышалось сомнение. — Не могу даже представить, кто…

— Кто-то сделал это. Кстати, адрес на конверте был напечатан на машинке. Конверт случайно запропастился куда-то у меня в офисе, но секретарша запомнила, что отправлено оно, судя по почтовому штемпелю, из Коламбери… Так что, вероятно, исходит отсюда, из Корстона. Ведь у вас тут нет никаких ограничений на письма, отправляемые из школы, не так ли?

— Никаких. — Ройстоун медленно покачал головой. Первый взрыв гнева прошел, он чувствовал себя опустошенным. — В самом деле, похоже, что послано оно отсюда. Какая гадость, — добавил он печально.

— Анонимные письма почти всегда таковы. Не слишком терзайтесь из-за этого. Надеюсь, если повезет, больше вы такого не услышите. — Лорд Пенмерет внезапно оживился: он исполнил неприятную обязанность и не желал более разговаривать на эту тему. — А теперь я отправляюсь спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. И спасибо, — сказал Ройстоун. Слава Богу, подумал он, осталось уже немного. Завтра День учредителя, и триместр Святой Троицы будет почти закончен.

— Попытка изнасилования — вот и все обвинение! Даже не факт изнасилования! — с отвращением сказал Джордж Торн, старший инспектор окружного отделения сыскной полиции, и посмотрел на приданного ему в помощь сержанта. — Может, только всего и было, что тисканье в машине или рука, запущенная под блузку. И из-за таких пустяков полиция долины Темзы посылает вас и меня в глушь Котсуолдских холмов! А я-то полагал, что нас с вами держат все-таки за сотрудников отдела по особо важным преступлениям. А тут… вся история яйца выеденного не стоит!

Торн оттолкнул свое кресло назад, чтобы удобней было поднять изящные, обтянутые синими брюками ноги в сверкающих черных туфлях и водрузить их на стол. Он задумчиво рассматривал свои красные носки, оказавшиеся таким образом на виду. Торн отнюдь не был уверен, что красные носки так уж безусловно подходят для рабочего дня, но его жена, Миранда, преподнесла их ему в день рождения. К тому же шесть пар. Словом, какое-то время они будут облекать его ноги. Торн погладил усы. Сержант Эббот кашлянул.

— Я понимаю, сэр, — сказал он с отчетливо оксфордским мягким грассирующим «р». — Но тут имеются два-три момента… да вы сами увидите, когда познакомитесь с делом. Во-первых, тот, кого обвиняют, Хью Ройстоун, — директор известной в Коламбери школы совместного обучения… Так что обвинения такого рода могут причинить ему массу неприятностей. Ну и к тому же он, кажется, друг здешнего начальника полиции, сэр.

— Понятно. — Торн перестал разглядывать свои носки, опустил ноги на пол и потянулся за тоненькой папкой, лежавшей на столе. — Как она называется, эта школа? Користон-колледж?

— Корстон… Произносится «Корстон», сэр. Пишется Користон, а произносится…

— Хорошо, хорошо, я вам верю, Эббот. Кому и знать, как не вам. Я было запамятовал, что это ваши родные места.

Сержант Эббот вежливо улыбнулся. Он решил, что последнюю фразу старшего инспектора следует принять за шутку, хотя с Торном этого никогда нельзя знать наверное. Впрочем, Билл Эббот и не претендовал на то, что всегда понимает своего шефа. И все же трудно было поверить, будто Торн забыл, что его молоденький сержант родом из Коламбери, тем более что совсем недавно они вместе работали в этих местах по другому делу.

— Далеко ли этот Корстон от Коламбери? — внезапно спросил Торн.

— Не слишком. Миль двадцать примерно будет. Правда, по сельским дорогам.

— Но я готов держать пари, от школ того типа, в каких учились мы с вами, Эббот, расстояние выйдет порядочное. Шикарное местечко, верно? Ну, конечно, не Итон, не Харроу. Однако родителям надобно быть вонючими богатеями, чтобы отправить сюда свое чадо.

Видно, он просто вводит меня в курс дела, подумал сержант Эббот: сам-то уже прочитал это чертово досье и вполне представлял себе ситуацию. Вслух он сказал:

— Пожалуй, что так, сэр.

Старший инспектор хмурился.

— Но, конечно, этих паршивцев в колледже сейчас нет, верно? У них теперь летние каникулы. Плавают где-нибудь на яхтах своих папочек, или просаживают их денежки в Монте-Карло, или путешествуют в собственной машине по дорогам Аляски, или курят марихуану в Катманду… или какие еще там есть модные местечки.

— Если вы посмотрите досье, сэр… гм… вы увидите: событие имело место после окончания триместра и девочка — ее зовут Мойра Гейл — не из Корстона.

Эббот старался говорить как можно бодрее: он знал, что отношения старшего инспектора с детьми были не всегда безоблачны.