Джон Пенн - Смерть майора Черила. Роковой триместр

Эдна Гейл открыла дверь едва ли не раньше, чем два полицейских сыщика успели постучать. Она находилась в комнате, окнами выходившей на улицу, и, поглядывая через кружевные занавески, увидела их еще на дорожке, которая вела к дому. Миссис Гейл смотрела на них вопросительно, склонив голову набок, как будто была глуховата и потому вынуждена прислушиваться. Торн представился ей, представил Эббота, оба показали свои удостоверения.

— Агенты сыскной полиции? — переспросила миссис Гейл с благоговейным трепетом. — Тогда все в порядке. Я боялась, что это опять репортеры, которые желают расспрашивать Мойру. Она ни с кем из них говорить не хочет.

— Но с нами она не откажется поговорить, миссис Гейл, я уверен, — сказал Торн, обаятельно улыбнувшись.

— Думаю, что не откажется. — Миссис Гейл явно была не так в этом уверена, как старший инспектор. — Она в саду на скамейке. Она, знаете, не очень-то хочет выходить на улицу. Думает, что все только и таращатся на ее глаз, даже те, кто и не слышал, какая с ней приключилась история. Но синяка уже почти что не видно, и она непременно должна выходить. Я все время твержу ей это. В конце концов, она же собиралась провести здесь каникулы.

Миссис Гейл провела их по узкому коридору и через кухню в сад, который оказался больше и приятнее, чем предполагал сержант Эббот. Торн, лондонский житель, вообще ничего не предполагал и едва ли заметил аккуратно подстриженную траву, бордюр из ярких цветов, небольшой огород и живую изгородь, что, все вместе, создавало ощущение уединенности. Торн смотрел на Мойру.

Мойра Гейл сидела на качелях, укрепленных на толстом суку старой яблони, и чуть-чуть раскачивалась взад-вперед. Когда тетка окликнула ее, она тотчас соскользнула с дощечки, опустила на землю полосатую кошку, клубком свернувшуюся у нее на коленях, и пошла им навстречу. На ней была розовая блузка, та же плиссированная юбка, в которой она была, когда Хью Ройстоун подобрал ее на дороге, белые носки и сандалии. Маленькая — на какой-нибудь дюйм выше пяти футов, — худенькая, хрупкого телосложения, она показалась обоим детективам ребенком; трудно было поверить, что ей шестнадцать лет.

— Мойра, это следователи… Это — старший инспектор сыскной полиции, а это — сержант Эббот. Они приехали из полицейского управления, из самого Кидлингтона, чтобы поговорить с тобой, — объяснила миссис Гейл.

На мгновение Мойра нахмурилась, но тут же вежливо пожала протянутые ей руки. Вблизи синяк под глазом был заметнее, он приобрел уже грязноватый коричнево-зеленый оттенок. В общем девочка была совсем спокойна. Торн подумал, что доктор Бенд описал ее весьма точно. Несмотря на две косички, отброшенные за плечи, и голубые глаза, в ней не было — и не обещало впредь — даже намека на сексапильность. Она была просто миленькая девочка, про такую думаешь — вот чья-то дочурка, сестренка.

Миссис Гейл усадила их в парусиновые шезлонги на лужайке перед домом, а затем чрезвычайно удивила Торна, оставив их с племянницей одних — сказала, что ей необходимо навестить приятельницу. Старший инспектор решил воспользоваться этим и не торопил девочку. Он расспрашивал Мойру о доме, школе, о том, что она собирается делать, окончив ее. Мойра рассказала, что она единственная дочь в семье. Ее папа работает на фабрике неподалеку от Рединга. Они бы жили прекрасно, будь у него сверхурочные, но такого почти не случается. Мама у нее слабенькая, работать не может — она просто домохозяйка. У самой Мойры есть почасовая работа, это немного помогает им сводить концы с концами и она надеется проучиться в школе еще год и сдать выпускные экзамены. Ну а там кто знает? Может, удастся найти место секретарши или что-нибудь в этом роде.

— Ну, а замуж выйти? — ласково спросил Торн. — Такая хорошенькая девушка должна иметь немало приятелей.

Да, согласилась Мойра, рано или поздно она хотела бы выйти замуж, но не теперь, а когда станет постарше. Теперь у нее и так много забот — школа, помощь маме по дому, работа… Где же взять время на мальчиков.

Торн решил перейти к делу.

— Расскажите мне, что случилось между вами и мистером Ройстоуном, — сказал он кратко.

Мойра быстро перевела дыхание и сжала кулачки.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она. — Ничего такого не случилось… ничего. Ему не удалось. Я боролась, и меня увидели Инглы, они остановились, и он меня отпустил. Вот и все, что было.

— Ну, а до того? Когда вы сели в его машину. Он вас уговаривал, пытался обнять или что-нибудь в этом духе?

Мойра покачала головой.

— Нет, — ответила коротко.

— Тогда почему вы вышли из машины?

— Он остановил машину и зашел с моей стороны. Я не знала почему. Подумала, может, случился прокол или что-то еще. Тогда он открыл дверцу и сказал… кажется, так: «Ну, пойдем, ты славная девочка», и, схватив меня под мышки, потащил в кусты. Я сперва даже не сопротивлялась, так это было неожиданно.

— Когда же вы начали сопротивляться?

— Точно и не помню. Должно быть, когда он порвал спереди мою блузку. Тут я поняла… — Она вздрогнула. — Все произошло так быстро и… и ужасно. Я пинала его ногами, кусалась, визжала. Я… я сильнее, чем кажусь, и я была в таком отчаянии… Но мне бы ничего не помогло, если бы те славные люди не остановились.

Мойра умолкла со сдавленным рыданием. Торн бросил быстрый тревожный взгляд на Эббота, однако сержант предпочел не заметить его. Шеф заставил девочку плакать, пусть теперь сам и выходит из положения. А Торн из подобного положения знал только один выход — поспешно сыграть отступление.

— Сейчас мы должны уйти, — сказал он так мягко, как если бы говорил с малым ребенком. — Мы собираемся навестить этих славных людей, Инглов, прямо сейчас. Чтобы они подтвердили ваш рассказ. Не потому, что он нуждается в подтверждении, — добавил он поспешно, — но они, возможно, запомнили что-нибудь еще, кроме того, что вспомнили вы.

Мойра кивнула и проглотила ком в горле. Она быстро взяла себя в руки и даже попыталась улыбнуться Торну. Сказала, что собирается погостить у тетушки еще несколько дней, и проводила их к выходу.

— Ф-фу! — выдохнул Торн, когда они шли по улочке. — Да знай я, что ее тетушка улизнет, вызвал бы кого-нибудь из женской полиции.

— Не важно, сэр. Девочка была вполне на высоте.

— Да. Она может быть ценным свидетелем. — И тут Торн удивил своего сержанта. — Скажите мне честно, Эббот, — спросил он, — могло бы вам прийти в голову пожелать ее?

— Мне? Пожелать ее? О Господи, нет. Такие хиленькие не по мне. — Эббот вдруг ухмыльнулся. — А вам, сэр?

Торн помолчал, как будто серьезно обдумывал вопрос. Затем сказал:

— Я ей уже в отцы гожусь, Эббот.

— Как и мистер Ройстоун, сэр. Он примерно ваших лет.