Лана Черная - Так не бывает

А Ирма всё поняла. Никто из них не сошёл с ума. Слова матери были правдой. Жестокой, непонятной, которую сложно принять. И с которой Ирме придётся жить дальше, если она сможет.

— А я… я срывалась на тебе… Но ты и сама многое наверняка помнишь и знаешь теперь…

Ирма помнила. Бесконечные запреты: туда не ходи, с тем не дружи. И свои побеги из дома, драки в школе. И каждодневные скандалы родителей в короткие заезды отца домой. И первую пощёчину, которую мать залепила ей, когда Ирма застукала её с другим мужчиной. И смерть отца, вмиг сбившую спесь с хорохорившейся Ирмы. И жизнь по течению, будто подёрнутая туманной дымкой забытья. И блестящий скальпель в материнских руках. Скальпель, которым Ирма убила человека… И признание Павла, что он всё время, что они встречались, шпионил за Ирмой по указанию матери. И компромат, и психушку…

Воспоминания калейдоскопом замелькали в памяти, разносились по полутёмной комнате, облачённые в материнские слова. Материнские? Ирма устало посмотрела на экран. Эта измученная, раздавленная грузом собственной злости и лжи женщина не знала ровным счётом ничего о материнстве. Теперь Ирма понимала, почему Марина так относилась к ней. Ненавидела всю жизнь, потому что Ирма невольно отняла у неё любовь своего отца. И любовь Алекса Ирма тоже украла…

Ирма обхватила руками плечи. Дрожь проникала до костей, сливалась со жгучей болью, испепеляющей изнутри.

— Долгое время считалось, что твоя мать умерла при родах, — холодно говорила Марина. — Пока отец, дед твой, не показал мне её в своём центре. Тебе тогда лет восемь было, — она закурила. — Я тебя возила к отцу в клинику на процедуры. Генотерапия, будь она неладна, — кривая усмешка застыла на её бесцветных губах. — Ритку тоже «лечили» генотерапией. Только от чего, я до сих пор не знаю. Отец что-то объяснял, но я не помню ни единого его слова. Только Ритку. Серую, как пыль. Утыканную множеством иголок. Обвешанную трубками и проводами. Окружённую людьми в белых халатах. Они вводили ей какие-то препараты, отчего она начинала конвульсивно дёргаться, из глаз текла кровь, изо рта — ржавая пена…

Ирма слушала с похолодевшим сердцем. Не двигаясь и не дыша. Во рту ощущала горечь, словно воздух превратился в отраву.

— Они держали её в застеклённой комнате с минусовой температурой. Скорее мёртвую, чем живую. Я помню, как она надсадно кашляла и слабо просила о помощи. Помню, потому что она звала меня. А я…

Марина осеклась, отвернувшись от объектива камеры.

— Много позже, — вновь заговорила она через минуту, — я узнала, какие опыты проводили над Риткой. И ещё над сотней невинных женщин и детей. А тех, кто не выдерживал их многочисленных опытов, пересадок, подсадок и генотерапий, просто сжигали. Как мусор. В печи. И Ритку… — она смяла сигарету, подкурила новую. Ирма прислонилась спиной к стене, с трудом удерживаясь на ногах. — И тебя могли… Если бы не Алекс… Он вынес тебя из клиники прямо в руки оперативников… Я ничего не знала, за границей была… Потом уже следователь рассказывал, что ты была вся в крови и без сознания…

Ирма дрожала; чувствовала, как волоски по всему телу встают дыбом.

— А ещё через время мне позвонили и потребовали деньги в обмен на доказательства твоей виновности. Я не сразу поняла, о чём речь. А мне прислали копию видеозаписи, на которой ты…

Ирма зажмурилась: до боли и ярких кругов. Зажала уши, чтобы не слышать того, что будет говорить мать. Она и так никогда не забывала. Детский страх подкрался незаметно, холодными пальцами сжал сердце, кровавыми картинками застил глаза. Ирма замотала головой, отгоняя жуткие видения, и сползла по стене на пол…

…Артём появился первым. Сергей заметил его издалека. Он шёл неторопливо со стороны городского шоссе и осматривал местность как обычный турист. Спортивная ветровка нараспашку, на шее фотоаппарат, которым он изредка щёлкал. Оценивал обстановку.

— Это Крутов, что ли? — спросила Леся, всматриваясь в лобовое стекло.

— Замаскировался, — кивнув, съязвил Сергей.

Артём тем временем подошёл к девушке, закрывающей ворота. Что-то спросил, видимо. Потому как девушка принялась ему что-то живо объяснять. Крутов лыбился вовсю и энергично кивал, временами хлопая себя по лбу и делая удивлённое лицо.

Корзин с Олесей так засмотрелись на разыгранный Артёмом спектакль, что когда за спиной поздоровались, подпрыгнули оба.

— Какого… — возмутилась Леся, резко обернувшись, и потеряла дар речи. На заднем сидении одетый во всё чёрное, сидел её погибший брат. Краска схлынула с лица. Она перевела растерянный взгляд на Сергея. Тот пожал плечами и спокойно произнёс:

— Ну здравствуй, Эльф…

— Алекс?.. — выдохнула Леся. — Ты…ты жив? Но…как?

— Лесь, все выяснения потом, — он глянул на весело распинающегося Артёма и выругался. Он нервничал так, что неприятно ныл старый шрам в паху и немели ноги. Достал из кармана мобильник, набрал номер. Сергей видел, как Крутов, наконец, отпустил бабушку восвояси и сбросил вызов. Через минуту он сидел рядом с Алексом и задавал кучу вопросов Корзину.

Когда приехала Ирма? Как попала в дом? Зачем приехала? Что делала до этого? Как долго она уже в доме? Что слышно и слышно ли? Кто ещё приезжал и приезжал ли? Когда появилась Амина? Выходила ли из дома?

— Здесь не появлялась, — подробно отвечал Сергей, сжимая руль. — Но мы же дом не обследовали. Может, там второй выход есть.

— Нету, — вступил в диалог Алекс. — Прямо за домом лес начинается, даже забора нет. И глухая стена: без окон и дверей.

— Какой отчаянный хозяин, — задумчиво подметил Крутов.

— Самоуверенный, — возразил Алекс. — Камер там понатыкано, что пчёл в улье.

— Выходит, незамеченными не пройти? — Артём скорее утверждал, а не спрашивал.

— Пройти, — вмешалась Олеся, до этого всё время молчавшая и не сводящая глаз с ожившего брата. — С этой стороны камер нет. По крайней мере, я не видела ни одной.

— Уверена?

— Можешь не сомневаться, — вместо сестры Крутову ответил Алекс. — У Леськи глаз — алмаз.

— Отлично. Значит, можем выдвигаться, — Артём вытянул из кобуры пистолет.

— Нет, — сухо отрезал Алекс. Крутов замер с пистолетом в одной руке и обоймой в другой.

— Что «нет»? — он зло прищурился, предчувствуя ответ друга.

— Я пойду один.

Алекс поёжился, уловив на себе три пары ошалелых и осуждающих взглядов.

— У тебя что «крышу» ветром сдуло? — совершенно спокойно поинтересовался Артём, точно подобные разговоры были у них в порядке вещей. Вернул обойму на место, снял пистолет с предохранителя, засунул в кобуру. Поправил её, подтянул ремень.

— Сдуло, — охотно согласился Алекс.

— Ну-ну, — улыбнулся Крутов так, словно они всё решили и пора бы уже выдвигаться. Алекс перехватил его руку, когда тот почти открыл дверцу.