Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали

— Ладно, смотаюсь через час. Что ей еще сказать?

— Ничего. Будет спрашивать — тогда и отвечай подробно. Я только что понял, что мы сделали.

— Понял, дружище. Сделаю.

Ганс ушел, и я уснул. Что снилось, почти не помню. Почему для меня так важна Эрика? Ни расстояние в тысячи километров, ни долгий срок разлуки вроде бы не охладили старые чувства в нас… во мне. Она ведь замужем. Приехать домой и уже никогда не вернуться назад. И что дальше? Чем я буду заниматься? Я в общем-то бесполезен Вертену, если только он не держит свой банк. Очень трудно понять, что ему нужно. Очень. Неужели приговор уже правда подписан?

— Лео? — спросил Ганс, чуть приоткрыв дверь, — Что делаешь?

— Прикинь, лежу.

— Я был у дома Эрики, — продолжил он и вошёл, — Её там нет.

— Не нравится мне это. Куда она могла уехать?

— К родителям, Лео. Самое простое.

— Я сойду с ума, не зная, что с ней.

— Да, ты в дерьме.

Ближе к вечеру я смог подняться. Когда я встал на ноги, меня качнуло, но удалось сохранить равновесие. Доктор не пришел менять капельницу, и я расценил это как окончание реабилитации. Я был в футболке и чьих-то шортах. Сделав пару шагов, я почувствовал колющую боль в сердце и напряжение в правой ноге. Не знаю, чем меня отравили, но, судя по всему, это было сильное вещество. Шатаясь, мне удалось добраться до соседней комнаты, и я завис на пороге, опираясь на дверной косяк. Соседняя комната представляла собой что-то вроде кабинета, но её площадь была значительна. Кроме двух столов, на одном из которых стоял компьютер, была пара тумб, шкафы с книгами и минибар. Я доковылял до компьютера и сел в мягкое кресло. Доступ к интернету был, что не могло не радовать. Я нашел сайт нашей организации, который был не очень-то информативен, и среди ненужной информации отыскал телефон оператора записи. Я не решился пользоваться стационарным телефоном Вертена, поэтому набрал номер на мобильном.

— Добрый день, — прозвучал женский голос, — Приветствую вас от лица компании…

— Да-да-да-да-да, — перебил я её, — Это Леонард Фишер. Соедините меня с моим отделом.

— Минуту, — сказали в трубке, после чего я услышал знакомый голос.

— Какие люди, — сказал Нэд.

— И тебе привет. Как всё прошло?

— Миллионная сделка? Шикарно. Твой бонус — десять тысяч. Переведу на счет.

— Нет, нет, оставь себе. Я-то тут при чем. Есть просьба. Глянь, сколько у меня там денег?

— Как?

— Зайди под моим профилем в базу, — ответил я и назвал персональный пароль.

— Семьсот тридцать четыре тысячи, если округлять, — ответил Нэд через минуту, — Да ты богат.

— А то. Но еще долги. Можно тебя попросить об одолжении?

— Конечно.

— Переведи все деньги на свой счет. Ну или нет, не так. Сделай вид, что они ушли кому-то левому, а сам оставь их у себя. Если со мной что-то случится, хочу, чтобы они достались некоторым людям.

— Эх, ну не заигрывайся там. Сделаю.

Я назвал Нэду номер своего нового мобильного и пообещал отправить список своих наследников. Нэд переведет деньги на только что открытый по поддельным документам счет. Какой-нибудь выдуманный японец на пару минут станет почти что миллионером. Далее внутренним отзывом деньги будут возвращены и тут же переведены Нэду. Вот в чем привилегия работы непосредственно с личными данными. Пусть Бранн последит за мнимыми переводами. Я посмеялся про себя и дописал сообщение, в котором указал, что все мои деньги в случае смерти поделятся между родителями, Гансом, Эрикой и Нэдом. Так проще, чем с нотариусом.

Осталось придумать, что делать дальше.

На следующее утро я почти уже был здоров и мог нормально двигаться. Ночь была сложной: я несколько раз просыпался в поту и потом долго не мог заснуть. Зато в то время появились некоторые идеи. Мы с Вертеном встретились там же, где и впервые в его доме.

— Доброе утро, — начал я, — Есть что-нибудь новое по Бранну?

— А вы, я смотрю, уже поправились, — ответил он, — Доброе утро. Нет.

И чем он занимается днями?

— А у меня вот есть пара задумок. Начну издалека.

— Ага.

— Есть два канала, по которым мы можем заставить его вернуться в Германию. Первый — это его, скажем так, неофициальная работа. Наркотики. Было бы опрометчиво изображать большой заказ и ждать личной встречи с Бранном. Тем более, что он ждет наших действий.

— Да, а еще, если я приму в этом непосредственное участие, то буду видеться его сторонником в глазах нашего конгломерата.

— У него хорошо получается действовать на расстоянии, как мы уже почувствовали на себе. Поэтому второй канал, по которому можно выцепить Бранна — это его официальная работа. Я думаю, он её еще не потерял и вряд ли хочет.

— И как устроить очную ставку с начальником отдела логистики?

— Думаю, вот как. Нужно найти небольшую транспортную компанию, выяснить, кто ею владеет. Далее нарисовать документы с именами владельцев и обратиться в "Траст Логистик" с предложением о слиянии. Ну или о сотрудничестве. Есть шанс, что Бранна привлекут как опытного специалиста для оценки сети, покрываемой этой транспортной компанией. Тут мы его и возьмем.

— Скользкий план. А если не привлекут?

— А как они тогда оценят выгоду поглощения компании?

— Есть бухгалтеры, есть экономисты — они всем этим и займутся с радостью.

— Не может быть, чтобы его не попросили оценить структуру транспортной компании. У них ведь тоже есть свои схемы логистики, вдруг они даже удобнее, чем у "Траста"? Это он и должен будет проверить.

— Не знаю, — сказал Вертен, вставая, — Думаю, у "Траст Логистик" есть и другие специалисты. Рискованно.

— А иначе нам его не достать, — сказал я, глядя, как Вертен налил себе бокал бренди и залпом опустошил.

— Не знаю, не знаю, — повторил он, наливая второй.

Ясно было, что Вертен тоже чувствует, что мы в заднице.

— Я готов принять в этом участие непосредственно. Буду одним из лжевладельцев транспортной компании.

Давай, соглашайся уже, неужели осталось сидеть в доме и пить?

— Я, — начал Вертен и тут же выпил второй бокал, — Я могу помочь только с документами.

— И информацию по транспортным компаниям региона тоже не плохо было бы достать.

— Можно. Но нужно подождать.

— Хорошо. А где Ганс?

— Следующая после вашей комната.

Я вышел, оставив Вертена наедине с внушительной бутылкой бренди. Проходя по коридору, который отделял одну часть дома от другой, я заметил обилие различных картин на стенах. Интересно, Вертен и правда любил искусство или просто закрывал однотонные обои чем-то красивым?

Шутливая мысль пробудила воспоминания о брате. Я всегда был занудой, а в Карле разом умещались и чувство юмора, и хорошая способность мыслить. Впервые он стал приставать со своими каламбурами, когда ему было тринадцать. Мы сидели в гостиной поздно вечером и листали какой-то автомобильный журнал. Он показательно зевнул и сказал: