Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали

— Откуда у тебя мой адрес? — спросил Фред, убирая пистолет.

— Не поверишь, в адресной книге нашел, — ответил я, радуясь, что не нажил проблем.

— Давай зайдем, — пригласил он.

Мы вошли, и я сразу понял, что Фред живет один и не очень часто бывает дома. Порядок и пыль — признаки одиночества. Хотя у меня всё иначе — беспорядок и пыль.

— Почему ты не позвонил? Моя работа вообще не рассчитана на зрительный контакт, — сказал он, наливая коньяк.

— Потерял номер. Я в полной заднице, Фред. Нужно скорее валить из страны. Поэтому нужна твоя помощь в плане документов. И денег. Я отдам, когда буду в Штатах. Или в худшем случае за меня отдадут.

— То есть ты в бегах, и заявился ко мне? — нахмурился Фред.

— Прости, иначе никак. Некуда.

— Ничего, — расслабился он, — Тебе повезло застать меня здесь. Я редко тут ночую.

Я принял бокал и опустошил сразу же.

— Когда сможешь сделать документы?

— Завтра днем будут готовы. Но нужно будет съездить сфотографироваться.

— Хорошо. А переночевать у тебя можно?

— Конечно, только извини за грязь, правда редко здесь бываю.

На следующий день Фред позвонил и сказал:

— С изготовлением возникли проблемы. Придется ждать до вечера. Ты знал, что в розыске, кстати?

— Теперь знаю, — ответил я и оставившее меня до этого чувство тревоги вернулось, — Спасибо.

— Я позвоню и скажу, куда и когда приехать.

Телефон молчал до девяти вечера. Как только Фред сообщил, что всё готово и осталось сфотографироваться, я тут же сорвался и приехал. Медлить уже было вредно.

— Держи, — сказал Фред, подавая конверт, — Здесь деньги и документы. Хватит на билет и еще останется. Кстати, ты первый, кто получает такое лично в руки.

— Хаха, я это ценю. Спасибо. Вот номер того, кто погасит долг в случае чего, — сказал я и протянул бумажку с номером Нэда.

— Давай, удачи, — ответил Фред.

— И тебе.

Я снова выехал в ночь. Но на этот раз в качестве допинга выпил кофе и взял энергетик в дорогу. Вылетать из Берлина, может и не отличная идея, но показалась мне лучшей. Наоборот, меня бы искали по маленьким городам, а не в столице, если б хотели. Но эта логика давала сбой, потому что в огромном городе легко затеряться.

Теперь меня звали Майкл Грэверхэм. Оригинально. Меня омолодили на три года.

Осталось добраться до Берлина и вылететь ближайшим рейсом.

Это было сложно, но конечный результат превзошел бы все ожидания. В конечном итоге, даже если…

Моя мысль оборвалась, потому что устойчивый "Фольксваген" перестал быть таковым. На довольно пологом изгибе дороги на скорости около ста шестидесяти его снесло слегка вправо, и переднее колесо, задевшее обочину, понесло машину на нее. Не спасла ни система курсовой устойчивости, ни антиблокировочная система. Тормозить было бессмысленно, а вернуть машину на дорогу в первую же секунду не получилось. Не вышло сразу — не удастся и потом, всё дело в скорости.

Машину повернуло под углом около сорока пяти градусов, прежде чем пустить в пляску. Левый борт — крыша — правый борт — колеса. И так до бесконечности. Осколки пластика, резиновых частей и стекла распространялись вокруг, образу я галактики из мелких частей. Позже станет ясно, что рычаг подвески не выдержал нагрузки и разошелся по старой трещине. Шансов выжить не было.

Помню, мы сидели на маленьком песчаном пляже на берегу реки.

— Я люблю тебя, Лео, и всегда буду любить, — сказала Эрика и прижалась ко мне так сильно, что в тот момент мир вокруг перестал существовать. Была только она и я. И ничего больше не нужно.

Я тоже, Эрика. Я тоже.