Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

Запись продолжалась. Милдред вошла на кухню Раттеров. «Она это заслужила, черт ее дери!» Бруно был согласен с адвокатом Терри: действительно, если бы он сказал «ты», это было бы более компрометирующим.

Хелен наслаждалась присутствием сына в доме. Его возней в комнате. Болтовней и шумом во время приготовления кошачьего завтрака. Как хорошо, когда Бруно дома, и просто чудесно, когда он в безопасности.

Женщина приготовила чашку кофе. Затем выпила ее в гостиной, сидя посередине дивана и наслаждаясь видом сына, сидящего на ковре. Хелен размышляла, как прошедшая неделя скажется на Бруно. Какова цена его утраченной наивности? Женщина ощутила силу в своем сыне, которая поможет ему противостоять возможному тлетворному влиянию.

Хелен потягивала кофе, позволяя горькому привкусу перекатываться на языке. Бруно обернулся и спросил, где одеяло кошки. Этот вопрос заставил Хелен почувствовать, как ее сердце защемило – одновременно от любви, беспокойства и умиротворения.

Женщина сделала еще один глоток кофе и подумала о будущем.

Ей также придется справиться с событиями прошедшей недели. Единственная возможная реакция матери по отношению к сыну – еще бо́льшая нежность и забота. Но Хелен знала, что этому нужно противиться.

В ближайшие годы их с Бруно отношения сильно изменятся. Он будет стремиться к новой степени свободы, проверяя на прочность ее решительность. Она должна стать другой. Она должна развиваться.

Запись продолжалась. Бруно был разочарован из-за того, что кошка не узнаёт себя в качестве «звезды». Он гладил ее по голове, и они вдвоем наблюдали за тем, как Милдред вышла из кухни Раттеров.

Вскоре кошка свернулась клубочком в любимых кустах. Время показывало час сорок девять.

Сквозь ветки проглядывали звезды. Милдред пошевелилась, поменяла положение тела, и камера скрылась в ее меху. Затем кошка снова пошевелилась, и камера показала небо, начинающее сереть.

Бруно включил перемотку. Звезды стали меркнуть, появились первые проблески рассвета.

Надеясь обнаружить, как Милдред потеряла ошейник, Бруно все просматривал запись.

В пять пятнадцать встало солнце и кошка проснулась. Она пошла на кухню, попила воды. Камера отобразила процесс питья из миски: розовый язычок хлюпал по воде. Затем кошка понюхала пустую миску для еды и вышла через кошачью дверку.

Ускоренные движения Милдред теперь напоминали знакомые «американские горки». Она преодолевала выступы, преграды, заборы и тайные ходы, которые были известны только ей.

Вскоре Милдред очутилась в незнакомом Бруно саду. Мальчик поставил запись на обычную скорость.

Милдред нашла в саду подходящее место и сходила в туалет. Камера запечатлела, как белые лапы потом все закопали.

Кошка была осторожна и точна; она понюхала почву, чтобы проверить, все ли скрыто, и лапами сгребла больше земли, скрывая растекавшееся пятно. Затем Милдред снова понюхала, и ее нос заметил некоторое несовершенство – кошка осталась недовольна результатом. И она гребла еще и еще.

Когда часы показывали пять двадцать шесть, кошка продолжила обходить сады.

Бруно наконец понял, где она находится: этот двор примыкал к саду Алана Любопытного, но не со стороны Раттеров. Покачнувшись, кошка запрыгнула на забор, а затем побежала по тропинке позади дома Раттеров.

Мальчик думал, что она движется на юг, к воротам Раттеров. Вместо этого она последовала на север, по пути что-то вынюхивая. Затем Милдред подняла голову, и камера сфокусировалась на мусорных ящиках возле магазина мистера Симнера.

Бруно сразу же понял, что миссис Симнер вышла из ворот сада. Владелица магазина была в халате; она двигалась неуклюже, но быстро. Подойдя к желтому мусорному баку, она вытащила что-то из-под халата и опустила объект в бак, а затем закрыла крышку так же быстро, как и открыла. После этого женщина вошла обратно в ворота и захлопнула их за собой.

Бруно перемотал видеозапись и приостановил ее. Он пристально вглядывался, пытаясь понять, что же держит миссис Симнер в руке.

Он знал это, когда помчался вниз по ступенькам, знал, когда бежал во весь дух по Сэнт-Эндрю-роуд, мимо мусорных баков, поворачивал за угол, за магазин сладостей. Он знал, когда поднял крышку желтого мусорного бака!

Мальчик надел резиновую перчатку, засунул руку в бак и вытащил его: молоток для ирисок из магазина мистера Симнера!

И в этот момент Бруно понял, что именно нашел и что делать дальше.

Карусель снова завертелась. Полиция запрудила улицу. Бруно повезли на Джон-стрит. Молоток для ирисок послали экспертам. На нем нашли следы Поппи Раттер. Миссис Симнер предъявили обвинение в убийстве.

Из любезности инспектор Скиннер прислала признание миссис Симнер по электронной почте. Она сказала Джиму, что владелица магазина сразу же все рассказала. Джим распечатал копию признания для сына.

Моей единственной заботой была защита сына.

В понедельник днем я услышала разговор между миссис Раттер и Саймоном, моим сыном. Они стояли недалеко от магазина. Миссис Раттер угрожала моему Саймону. Она сказала, что, если он не сдастся полиции, она заявит на него.

Я точно не знала, почему она ему угрожала. Конечно, у меня были догадки. Мать всегда знает свое дитя лучше, чем любой человек во всем мире. Мне известно, кто мой мальчик. И ему известно, что мне это известно. Но забота матери – защитить свое дитя. И я его не подведу!

Миссис Раттер работала на брайтонской горячей линии, и я знала, что мой сын звонил туда. Однажды я услышала, что он говорит. Я не подслушивала, просто проходила мимо его спальни, направляясь в туалет. Саймон, скорее всего, поделился чем-то с миссис Раттер, и она была с этим не согласна. Поэтому и спорила с ним после на улице.

Я достаточно хорошо знала миссис Раттер. На протяжении многих лет она часто заходила в наш магазин. Когда умер мой муж, она приготовила спагетти болоньезе, которые я заморозила и доставала при необходимости.

Мы с ней часто говорили о материнстве. О наших сыновьях. Однажды миссис Раттер расплакалась за моим прилавком, потому что никак не могла приучить Дина выполнять домашнюю работу по математике. Мы говорили о том, как помочь ему сосредоточиться.

В понедельник, прежде чем угрожать Саймону, она пришла в магазин, чтобы купить шоколада.

Тогда у нее был шанс поговорить со мной, как мать с матерью. Сначала ей следовало прийти ко мне. Матери все известно! Она должна была поговорить со мной, прежде чем угрожать моему сыну!

Мой материнский долг – защитить свое дитя! Поппи дала Саймону время до полуночи, чтобы сдаться в полицию, но полночь наступила слишком быстро. Я видела, как она ушла вечером на горячую линию, и даже позвонила туда. Но все время либо номер был занят, либо отвечала Хелен Глью. Я не знала, что собираюсь сказать миссис Раттер. Но в интернете я прочитала о том, что люди, которые работают на горячей линии, обязаны соблюдать конфиденциальность. Однако миссис Раттер собиралась нарушить это правило. Мой сын позвонил на горячую линию от отчаяния. Он пытался поступить правильно. Он хотел стать лучше, чем есть.