Анна Маяская - Маньяками не рождаются

— И только?

— Я пока не могу ничего сказать более.

Ребята разошлись кто куда, а они стояли и разговаривали у машины. Василию понравилась девчушка, не испорченная современными критериями поведения в обществе. Видимо она была или маминой дочкой, или же родилась в селе.

— Тургеневская девушка, — подумал Василий. — Такие теперь редко встречаются.

— Хороший человек, — подумала о нём Ирина. — Васильку повезло с новыми знакомыми.

— До свидания, — сказал Василий и протянул ей визитную карточку с телефоном. — Позвоните, если что-то экстренное.

— А если просто?

— Тоже позвоните.

Он уехал и впервые за время его разведенной жизни думал о девушке как о человеке, явно понравившемся ему. Домой он вошел с улыбкой на лице, чем удивил маму. Она уже забыла, когда видела эту беззаботную улыбку на лице сына.

— Чему ты радуешься? — спросила его мать.

— Хороший сегодня день, — сказал он загадочно. — А в хороший день встречаются хорошие люди.

— И кто же эти люди?

— Те, кто работают в детском доме.

— Она или он?

— Какое это имеет значение. Хороший человек и всё, — уточнил Василий и уехал на службу.

Вечером он снова был в хорошем настроении. Шутил, что-то напевал, но усталость, накопленная годами, потянула его в спальню.

Вскоре он заснул и когда мама вошла, чтобы выключить свет, то увидела на лице спящего сына счастливое выражение лица. Такого давно не было. И мать серьезно призадумалась над вопросом, кто же так благотворно повлиял на сына? Но тут, вероятно, можно было ответить однозначно:

— «Ищите женщину».

На этой мысли Анна Ильинична успокоилась и тоже легла спать.

Хан позвонил Павлу и назначил ему встречу за их домом у калитки, той самой, где они когда-то провернули дело с миллионом баксов. Павел приехал скоро.

— Что случилось, зачем ты явился?

— Сам знаешь за чем, — вызывающе ответил Хан.

— Не знаю и не хочу знать.

— Не зарывайся, голубь, ненароком крылышки свяжут.

— Ты меня пугаешь?

— Ставлю конкретно задачу. Мне необходимо два лимона, чтобы свалить с Гейшей заграницу.

— Хотеть не вредно.

— Я специально приехал и не уеду без денег.

— И что же ты сделаешь?

— Отправлю прокурору письмо.

— А сам не боишься оказаться рядышком со мной?

— Я успею свалить, а вот ты закончишь свою весёлую жизнь в тюряге, жаль, что наложили мораторий на смертную казнь. Тебя бы обязательно приговорили к такому зрелищному мероприятию.

— А ты превратился из бандита в шантажиста? Потерял свою квалификацию? Или страх не даёт тебе добыть денег как раньше разбоем?

— Зачем рисковать, если есть такой благородный друг как ты, крадущий детей у друзей.

— Кстати, где мальчишка?

— Не имею понятия. Я тогда свалил, жареным запахло. Ты получил документы? Их тебе Гейша отправила.

Павел промолчал. То, что о ребёнке ничего не известно, его вполне устраивало. Ему не нужен был чужой щенок, как он выражался, но и деньги платить Хану он тоже не собирался. Нужно только выиграть время.

— Денег нет и не будет. Отец умер и оставил завещание не в мою пользу. Свои трудовые накопления он передает родной милиции, областному управлению.

— С ума сдвинулся? — присвистнул Хан.

— Теперь еще четыре месяца до вступления в наследство и мне нужно убедить мента отказаться от доли.

— А если не откажется?

— Буду нищим. Мне ничего не достаётся. Даже дом отец оставил моей дочери. Я не могу им распорядиться.

— Оформишь опекунство и потихоньку продашь, своих нотариусов навалом.

— До этого ещё далеко.

— Мне нужно где-то надежно залечь, — настойчиво сказал Хан.

— Тебя мой дом не устраивает? Ты же там ориентируешься не хуже меня.

— Мне показалось, что твой сосед усёк меня. Фотографии по всей России как знаменитого актера демонстрируют.

— Ты точно, говоришь о соседе?

— Куда точнее и тот парень что нас привез, таксист, Гейшу разглядывал.

— Да. Её брови трудно перепутать с другими.

— А ты, что же помнишь какие у неё брови?

— У меня по-твоему глаз нет, или твоя Гейша не заслуживает внимания?

— Кончай базар, говори что делать будем?

— А ты попробуй с другой улицы попасть в дом. Там тоже калитка есть.

— Давай ключ.

— Пожалуйста.

Павел снял со связки ключ и отдал ему.

Он стоял и смотрел вслед уезжающему Хану с изменённой до неузнаваемости внешностью и думал о том, как ему отвязаться от этого видения. Денег нет, да и были почему от должен был их отдавать тому, кому больше ничего не должен. Но с Ханом спорить трудно. Пока есть причина, смерть отца и препятствия в получении наследства. Но так просто они с Гейшей от него не уедут. Пока Павел не знал, что ему делать, но время на обдумывание угрозы было.

— «Утро вечера мудренее», — решил бедняга и покатил по делам.

Он еще раз вспомнил о соседе и решил, что там появляться ему пока не стоит. Есть выход, правда, так как его дом расположен был на территории двух улиц и с другой стороны соседу был недосягаем. Высокий сплошной забор скрывал любую видимость с улицы, только нужно было законсервировать въезд со стороны Лесной. Поэтому в милицию не поступали звонки от их нового добровольного агента. Обо всем этом не знала Любовь Ивановна. Она все же иногда наведывалась сюда, но чрезвычайные обстоятельства с наследством закружили её и до свиданий в тайном доме не было времени. Обходились городской квартирой. Мать и сын искали пути к судебным властям, чтобы наверняка получить желаемое решение по данному вопросу. А сейчас Павел звонил с мобильного, пользуясь записной книжкой умершего отца генералу и попросил у него аудиенции. Ему назначили встречу через неделю на четырнадцать часов в здании областного управления внутренних дел.

— Посмотрим, что вы запоёте, господин генерал, узнав, что я владею тайной «крыши», — злорадствовал Павел.

Мысленно он частенько разговаривая с генералом. Ему казалось, что он видит его испуганное лицо и, конечно же, тот сразу же отречётся от всякого наследства, потому что наследником должен быть только он, Крутых Павел Игнатович и тогда все узнают в его владении, кто он такой.

— Уволю все стадо послушных отцу овец, — свирепел он при мысле о том, как его ловко оставили «с носом».

— Мать хороша, не могла бывать почаще у него в больнице, он в последний день жизни изменил свое завещание.

Мысли его лихорадочно работали, но ничего утешительного пока найдено не было.

— Стоп! Господин юрист! Ты совершенно забыл, что на экзаменах у тебя была тема «Наследство». Отменить завещание можно, признав отца «не отвечающим за свои действия под влиянием наркотических средств». Ему же ставили в последнее время обезболивающие средства, вот оно, завещание. Конечно, его можно будет оспорить, но только в суде, если добровольно не откажется генерал и прилипалы-акционеры, вновь испечённые. Видите ли ухватили счастье за хвост. Отняли акции у законных жены и сына. Не выйдет, господа хорошие. Не выйдет.