Кэтлин Вудивисс - Полюби незнакомца

- В самом деле? - В голосе её слышалось сомнение.

- Ну конечно! - Он заученным жестом протянул к ней руки, - Я твой отец! И я безумно люблю тебя!

Ленора в бешенстве сорвалась с кресла.

- Прекратите немедленно эту дешевую комедию! Вы не мой отец! Вы Эдвард Гэйтлинг! И вам больше нет нужды оставаться в этом доме! - Она протянула руку и снова указала на портрет. - Вот мой отец! Вот Роберт Сомертон! А теперь я желаю знать, кто я на самом деле! Если я - Ленора Синклер, тогда для чего весь этот фарс?!

Эдвард в удивлении широко раскрыл глаза.

- Но ты и правда Ленора...а Малькольм и в самом деле твой муж!

Она в отчаянии покачала головой. Господи, а ведь она так надеялась услышать в ответ нечто совсем другое!

- Тогда для чего вы это затеяли? Для чего вам потребовалось разыгрывать передо мной отца?

- Разве ты не понимаешь, девочка? - Он подошел к ней, патетически протягивая к Леноре руки, - Ведь ты жила в его доме...считала себя его женой, Лирин...да и он с пеной у рта доказывал, что так оно и есть. Вот нам и понадобилось кое-что повесомее, чтобы подтвердить слова Малькольма.

- Но почему мой собственный отец не мог этого сделать?

- Потому что он в Англии, девочка, а Малькольм боялся оставлять тебя в руках Уингейта. К тому времени, как твой отец узнал бы обо всем и смог добраться сюда... Боже милостивый...да ты могла бы уже понести от этого человека!

Непередаваемый ужас в его голосе вызвал у Леноры слабую краску на щеках. Она стиснула руки.

- Так, значит, Малькольм просто нанял вас?

Эдвард Гэйтлинг бросил на неё короткий, беспомощный взгляд.

- Ну ... можно сказать и так.

- Вы, похоже, очень преданы Малькольму, - задумчиво пробормотала она. - Вы давно знакомы?

Эдвард сделал большой глоток и стиснул в руках стакан.

- Да ... да, довольно давно.

- Еще до того, как мы поженились?

- Я ... да, я уезжал на некоторое время, - промямлил он.

- Так, значит, вы даже не знали о том, что он женился?

- Нет. Не знал. Право же, не знал.

- А я вот кое-что помню...об этом, - сказала она.

Эдвард вскинул голову.

- Да? Но я думал, ты не сможешь...не сумеешь ничего вспомнить.

Кривая улыбка появилась на губах Леноры.

- Я же вам говорила...память понемногу возвращается.

Глубокие морщины избороздили его лоб. Он неловко закашлялся и отставил стакан.

- Вот Малькольм обрадуется, когда услышит!

- Интересно, что же его так обрадует?

- А? - Он ошеломленно уставился на нее.

- Даже если память полностью вернется ко мне, между нами уже ничего не изменится. Честно говоря, я не понимаю, что меня заставило выйти за него замуж...но, как бы там ни было, прошлого уже не вернешь - между нами все кончено.

Плечи Эдварда устало поникли. Он тяжело вздохнул.

- Бедный Малькольм. Он ведь безумно любит тебя, неужели ты не видишь?

- Не уверена, что это так, но мне все равно. Я уже приняла решение.

- Так, значит, ты решила вернуться в Натчез с этим парнем, Уингейтом?

- Простите, но вас это совершенно не касается, - Ленора глубоко вздохнула. - Советую вам как можно скорее убраться из этого дома. У вас больше нет никаких оснований задерживаться здесь.

Удивленно взглянув на нее, Эдвард Гэйтлинг, казалось, не верил собственным ушам. Потом до него дошло. Робко кивнув, он поставил на стол недопитый стакан и направился к двери. Немного помешкал, бросил на неё долгий взгляд, а потом медленно вышел из комнаты. Ленора долго ещё слышала, как он, шаркая, спускался по лестнице, и спустя некоторое время внизу хлопнула дверь. В доме воцарилась тишина.

Дом застыл в каком-то странном оцепенении. Сидя в опустевшей гостиной, Ленора не спускала глаз с портрета, пытаясь вспомнить, что же за человек был её отец. Если она правильно поняла то неясное, что мельком являлось ей в видениях, он искренне и нежно любил своих дочерей. Эштону бы это пришлось по душе, подумала она с улыбкой. Он тоже будет прекрасным отцом, ведь он так умеет любить. И в самом деле, подумала она, почему же сестра не боролась за свою жизнь и за то ослепительное счастье, которое он мог ей дать?

Ленора покачала головой, стараясь отогнать прочь тоскливые мысли, что одолевали её. Но все было напрасно, она не могла справиться с овладевшим ей отчаянием. Неужели она завладела местом, которое по праву принадлежало её сестре? Воспользовалась тоской Эштона, его любовью к умершей и эгоистично присвоила все себе? Он, правда, не раз уверял её, что Лирин она или Ленора, он все равно любит её, но было ли это так на самом деле? Погруженный в отчаяние после разразившейся трагедии, не был ли он захвачен в плен простым сходством и не пал ли жертвой неосознанного желания любой ценой вернуть утраченную любовь? А она воспользовалась его горем, любовью к погибшей сестре, чтобы заполнить возникшую пустоту?

Огромное чувство вины навалилось на нее, и Ленора в отчаянии застонала. Как Гэйтлинг назвал ее? Падшая женщина? Содержанка мужа собственной сестры? Шлюха?

Ее ладони похолодели и стали влажными, в желудке образовался огромный, ледяной ком. Она уже осознала, что этот седовласый мужчина - на самом деле ей вовсе не отец, и вместе с этим крепла надежда, что и она, вполне возможно, не Ленора. И вот теперь она стояла лицом к лицу с жестокой реальностью, с необходимостью принять свое прошлое таким, каким оно было в действительности. Ведь вспомнила же она свадьбу с Малькольмом! Светло-голубое платье...гостей на свадьбе ... сундук ...

Ленора резко подняла голову, вспомнив, что она собиралась посмотреть, что в нем. Спустившись вниз, она отыскала стамеску и молоток, и в который раз вскарабкалась по лестнице на чердак. Теперь, когда солнце клонилось к закату, жара и духота стали просто невыносимы. Но она ничего не замечала, с каким-то фанатичным упорством набросившись на замок, не обращая внимания на то, что рубашка и платье прилипли в влажному телу. Наконец замок глухо щелкнул и подался. Она быстро откинула крышку. На глаза ей попался пустой поднос, и перед глазами сразу вспыхнуло видение - тот же поднос, но весь уставленный сверкающими бокалами. В памяти всплыли разноцветные платья, лежавшие раньше в этом сундуке. Ленора торопливо отложила в сторону поднос. Тут воспоминания резко оборвались. В сундуке ничего не было...только наваленные грудой на дне огромные камни. Она ошеломленно разглядывала их, чувствуя какую-то странную неуверенность, даже слегка испуганная. Ленора робко отодвинула один из них в сторону. Какой-то странный, тошнотворно-сладкий запах ударил ей в лицо...запах разлагающейся плоти. Она отпрянула в сторону, и глаза её расширились от ужаса, когда она увидела на деревянных панелях сундука красновато-бурые пятна.

С испуганным криком Ленора отпрянула назад, больно ударившись головой об угол сундука. Острая боль немного привела её в себя, но при одном взгляде на ужасный сундук тошнота мгновенно подступила к горлу и она зажала рот трясущейся рукой. Отвернувшись в сторону, стараясь не смотреть, она прижалась лбом к покатой крышке. Страшная слабость овладела ею, сердце колотилось в груди, как бешеное, по спине поползли ледяные мурашки. Словно огромная спираль начала раскручиваться у неё в мозгу, и Ленора стиснула зубы, чтобы отогнать ночные кошмары, не дать им затянуть её на дно чудовищной воронки.