Федора Яшина - Богоубийцы

Он говорил это тихо и неторопливо, приятным голосом, глядя на небо и держа меня за руку. Ночь была теплой и совершенно спокойной. В ночной тишине был только его голос. Даже ветерок не шумел. Я смотрела на звезды, и приятные мурашки бегали у меня по телу.

– Я звезды по-разному вижу. Наверно, это зависит от моего местонахождения. В большинстве случаев то, что я вижу, представляет собой нечто слоистое, как бы противно это ни звучало. Ближе всего яркие звезды, которые и составляют визуальный костяк созвездий. Этих не очень много. Затем идут звезды поменьше и потусклее. Затем еще мельче, и дальше совсем уж каша. Но это я их так, на фракции разделил, вообще же все эти слои представляют собой единую картину. И именно так к ней нужно относиться. Если зрение настроить определенным образом, как для рисунков «Третий глаз», знаешь такие? Там на первый взгляд мазня какая-то, а если присмотришься получше, то рисунок объемный проявляется. Вот и тут так же. Можно увидеть всё, что захочешь. Любую фигуру, любой образ.

– Вот так, наверно, и придумывали названия созвездиям.

– Может быть. Таких звезд, как тут, я еще нигде не видел. Да что звезды?! Ты подумай, насколько наша планета огромна! Даже сложно представить, насколько огромна. И чего тут только нет. Иногда, лежа и глядя в небо, я думаю о том, что сейчас, в эту же самую минуту и в этом месте я смотрю на звезды, а где-нибудь далеко-далеко, за тысячи километров от этого места, в безбрежном океане плывет огромный кит и так же, как и я, видит над собой звездное бескрайнее небо.

– Да, это красиво.

– А еще я люблю думать о тех, кто живет в этих космических безднах. О тех, кто сидит так же, как мы с тобой, где-то далеко на планете и смотрит на звезды. И о тех, кто летит сейчас в космических кораблях от одной звезды к другой. Пытаюсь представить их жизнь, их проблемы.

– Ты кадришь меня, что ли, Свен? Байки романтические рассказываешь.

Он усмехнулся.

– Совмещаю приятное с полезным.

– Как это?

– Тащусь от звезд и заодно тебя кадрю. Еще винца?

– Давай.

Он налил. Мы молча выпили, глядя на водную гладь бассейна. Я вдруг почувствовала, что пора бы и мне что-нибудь сказать. Однако, так и не придумав стоящей темы, начала с банальностей:

– Ты чем занимался до того, как к нам попал?

– Охранял партнера твоего отца. А до того в армии служил.

– Учиться не собираешься?

– Хотелось бы, но не знаю даже, на кого учиться. Не определился, чем в жизни заниматься буду. А ты?

– Я первого сентября пойду учиться.

– На кого?

– Тоже не знаю еще. Троечница я жуткая. Особенно-то не выберешь. Отец хочет, чтобы на управленца шла учиться. В государственные чиновники, говорит, нужно идти работать. Мне не очень хочется, да против папаши не попрешь. Придется, видимо, учиться на управленца. Я сказала ему: если заплатишь, чтобы без экзаменов, – пойду. Он ответил, что, значит, пойду.

– Ну, а сама-то на кого бы хотела?

– Да говорю же: не знаю. На артистку, может, – пошутила я, но Свен сказал, что из меня хорошая бы получилась артистка.

– С чего ты взял?

– Красивая.

– Понятно. Слушай, а ты, случаем, не знаешь, кого папаша наш испугался? Зачем вас нанял?

– Да разве такое кто скажет! Нам сказали, что опасность может исходить откуда угодно, даже от невозможных источников. Поэтому должны быть всегда начеку. Не хочется тебя пугать понапрасну.

– Оттого что вас наняли, уже само по себе страшно становится. Папаша-то у нас рисковый. Его просто так не напугать.

– Что ж ты тогда у меня спрашиваешь, раз сама всё знаешь?

– Может, искупнемся?

Свен напрягся.

– Перебудим полдома. Нам бы поменьше шума.

– А кого бояться-то? Отца-то нет. На остальных плевать. Если кто и пожалуется, так и скажешь, что я вина напилась и собралась в город ехать, но ты меня заболтал и в итоге всё обошлось посиделками и купанием. Из двух зол нужно меньшее выбирать.

– За плавками лень идти.

– А мы без плавок будем. Темно же. Не видно ни зги.

– Чего не видно?

– Ничего, говорю, не видно.

Мы разговаривали с ним о всяком, вместе смотрели кино и, вообще, очень мало разлучались. Когда я пыталась его прогнать, он говорил, что никуда не пойдет. Я ничего не могла с ним поделать, а вскоре и вовсе привязалась к нему. Крутого мужика у меня еще никогда не было, и мне даже начало нравиться ему подчиняться. А потом как-то незаметно и само собой так получилось, что он стал заводилой и я постоянно шла у него на поводу.

Он был не из богатой семьи и не был избалован роскошными интерьерами, подобными тому, который окружал его на вилле. Он от души, как дитя, радовался всем благам цивилизации, что теперь украшали его жизнь. Сначала меня это удивляло и даже веселило, но вскоре я сама, находясь под влиянием Свена, стала на некоторые вещи смотреть по-другому и даже порой вместе с ним удивлялась некоторым моментам, на которые до сих пор внимания не обращала. Были, правда, у него и отвратительные замашки. Например, когда он начинал меня грузить темой социальной несправедливости. Обзывал отца буржуем, барбосом и прочими нелестными прозвищами.

Пару раз Машка мне высказала, что я слишком с ним сблизилась. Но я сказала, что тут и так делать нечего. Выбирать общество не из кого. А Свен, если к нему непредвзято отнестись, так вполне даже хороший парень. Она тогда странно на меня посмотрела, а в следующий раз позволила себе высказаться в подобном пренебрежительном тоне в его адрес и в его же присутствии. Я была ошарашена, так как Машка никогда себе не позволяла бестактностей, но, к своему стыду, не вступилась за Свена. Посчитала, что негоже из-за охранника с сестрой ругаться. Уровни разные. А он только улыбнулся и сказал мне: «Вот видишь, я ведь прав был, когда говорил про вас, буржуинов зажравшихся». Очень мучилась после этого. Совесть покоя не давала.

Но в общем и целом жизнь была беззаботная и приятная, не омраченная этими редкими эпизодами.

Так мы прожили больше полутора месяцев. Изредка, впрочем, выезжали к морю.

Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья.

Стишок такой есть популярный. Он тогда частенько звучал из чьих-нибудь уст, порой даже вместо приветствия, так как ввиду атмосферы полной беззаботности был самым актуальным для нас – солнце светило ярко, бассейн огромный, воздух тоже хорош. Вообще, на вилле было вполне ничего, однако так долго на одном месте нам еще ни одно лето не доводилось проводить. Мы, конечно, понимали, что это как-то связано с делами отца и даже наверняка с нашей собственной безопасностью, поэтому старались отнестись к такому заточению с пониманием и отцу зря не досаждать. Еще не забылись те жуткие истории с похищениями детей в семьях нашего круга.

***

Я знала ее уже тогда.