Надя Лоули - Кровь Тамерлана

Зинаида зря смеялась, корзину пришлось-таки использовать. Дорогие сумки и чемоданы из натуральной кожи могли сразу выдать владелицу вещей. Она сложила самое необходимое на дно глубокой корзины: теплые вещи, вязаный плед, и, как напоминание о былой роскоши, сверху положила пушистую песцовую муфту. После всех приготовлений к побегу Зинаида Николаевна тревожно посмотрела на часы – половина третьего. Самое время уходить. После обеда на улице многолюдно, и в спешащей толпе можно легко затеряться. Путь ее лежал в сторону Выборга, где большевики еще не успели установить свою власть и откуда был прямой путь в Финляндию. Зинаида Николаевна приподняла половицу пола и достала сверток, в котором были спрятаны ее украшения. Развернув тряпицу, она открыла коробку, обитую кожей, и залюбовалась сверкнувшими в сумраке алмазными подвесками в виде лилий. Это были ее любимые серьги. Перебрав кольца, цепочки, кулоны, она осторожно сложила все в батистовый носовой платок и задумалась. И скажите на милость, как все это спрятать на себе? Потом ее осенила идея. Она взяла в руки шелковую сумочку в виде туеска с длинной плетеной ручкой и повесила себе на шею, спрятав драгоценности под нижнее белье. Только она приготовилась к выходу, как услышала у входной двери шум. Через минуту раздался стук. Зинаида испугалась и прижала руками туесок к телу. Неужели опять с проверкой документов? Она приготовила паспорт и пошла к дверям, спрятав приготовленную корзинку с вещами под кровать. Кто его знает, кто там? Когда женщина открыла входную дверь и увидела Александроса, старого приятеля Дмитрия, облегченно и радостно вскрикнула:

– Боже мой, Христофор Виссарионович! Как вы меня нашли? Заходите, пожалуйста!

Александрос, оглянувшись на лошадь, запряженную в небольшую коляску, начал настороженно всматриваться в плохо одетую женщину. Потом недоверчиво протянул:

– Зинаида Николаевна, это вы? – И рассмеялся: – Я вас сразу и не признал! – Он перевел дыхание. – Вы здесь! Слава Богу! А то я волновался, что вы перебрались в Петроград.

– И как же вы нашли меня? – удивилась Зинаида.

– Адрес мне оставил Дмитрий, просил помочь вам… Но теперь скорее мне нужно ваше содействие!

Он взмахнул сильными руками и побежал к лошадям. Через минуту Христофор вернулся с плачущим ребенком, закутанным в одеяло. Молча прижимая сверток к себе, он нерешительно остановился.

– Входите быстрей, холодно! – воскликнула взволнованная женщина и распахнула дверь.

– Зинаида Николаевна! Я умоляю вас! Помогите! Присмотрите за ребенком несколько дней. Я устрою свои дела, и мы все вместе отправимся в Ригу. Там моя семья ждет меня… – Христофор напряженно всматривался в нерешительное лицо госпожи Василовой: – Пожалуйста! У меня нет выбора!

Он закашлялся в воротник пальто и отвернулся. Руки у него дрожали, а по лицу тек пот.

– Христофор Виссарионович, вы совсем больны. – Зинаида дотронулась до его лба. – Да у вас жар! Давайте я вам согрею чаю? – Она протянула руки. – Это девочка? – тихо спросила женщина и взяла в руки перетянутый платком сверток.

– Девочка… – грустно кивнул Александрос. – Три месяца… – и снова закашлялся. – Мне подбросили ее вчера.

Зинаида, не выпуская ребенка из рук, поставила чайник на печь.

– Раздевайтесь, вам надо непременно передохнуть… А где ее мать? Почему она оставила такое маленькое дитя?

Христофор Виссарионович быстро, как будто ждал этого вопроса, снял пальто и достал измятый конверт из внутреннего кармана:

– Вот пишут, что мать ребенка умерла от лихорадки, а бабушка погибла от рук бандитов во время ограбления.

Зинаида крепко прижала тряпичный конверт к себе:

– Бедная девочка! Как ее имя?

– Анастасия. Ее зовут Анастасия Вакулова. – Александрос слабо улыбнулся: – Анастасия Христофоровна. Моя дочь.

Стоял теплый вечер, пришедший на смену дождливому ветреному дню. На слабо освещенный Владимирский проспект опускались темно-фиолетовые, цвета чернил, сумерки. Майка чувствовала, как стучит ее сердце и сжимаются мышцы от напряжения. Молодой человек улыбался и много говорил, заглядывая ей в лицо:

– …ну я и подумал, что тюльпаны в октябре это – здорово! А? Вы любите цветы?

Девушка смущенно кивала головой, а сама, честно говоря, не знала, что и делать с букетом красных тюльпанов в блестящей бумаге. Нести цветы в руках мешали набитый бумагами портфель с надомной дополнительной работой и сумка с продуктами, которыми она запаслась с утра, так как к вечеру полки в магазинах были пустыми. Она повесила сумку на плечо и неловко прижала шуршащий пакет к груди.

– Представляете, в Голландии тюльпаны выращивают круглый год: летом в полях, как у нас пшеницу, а зимой в теплицах! – тараторил длинноволосый молодой человек, размахивая руками.

Они шли в сторону Невского проспекта и, разговаривая, дошли до Аничкова моста.

– Смотрите, тучи рассеиваются! Завтра будет чудесный день! – парень взял у Майи портфель и подхватил ее под руку. – Родители меня назвали редким именем – Теодор…

Спутница изумленно посмотрела на него и впервые за вечер улыбнулась:

– Теодор? Как интересно!

– Очень. Если учесть, что отца звали Иваном, а фамилия Гулькин. Получается действительно очень интересно – Гулькин Теодор Иванович!

Девушка звонко рассмеялась и, смутившись громкого смеха, недоверчиво посмотрела на него:

– Вы шутите, конечно! А как вас зовут на самом деле?

– Теодор! Правда, не Гулькин, а всего лишь Гуляев, но тоже курьезно, не правда ли? – серьезно ответил он и внимательно посмотрел на нее. – Майя, вы можете называть меня Тед…

Она резко остановилась и подозрительно спросила:

– А откуда вы знаете, что меня зовут Майя?

Юноша хитро прищурился:

– Когда звонил вчера по телефону узнать о доверенности, вы сами представились: «Майя Комарова слушает», – повторяя интонацию голоса девушки, ответил он.

Майка облегченно перевела дыхание: да, теперь по новым правилам офиса надо по телефону представляться. Владелец сказал – для солидности и расположения к себе клиентов.

– Вот вы сразу и расположили меня к себе! – весело заключил молодой человек. Майя ничего не сказала в ответ, но отметила, что совершенно не соответствующий игривому тону беспокойный взгляд выдавал его внутреннее волнение. Или ей это показалось?

– Майя, у вас очень светлое и оптимистичное имя. Не то что мое! Теодор-помидор, как дразнили меня в школе.

– А мне нравится! – словно успокаивая его, тихо проговорила девушка. – Тед – очень необычно звучит…

– Правда? – Парень взял из замерзших рук Майи портфель и сжал ее холодную ладошку: – Спасибо!

Она посмотрела своему спутнику в глаза. Глаза оказались совсем близко, и беспокойство сразу пропало. Они стояли, держась за руки, у парапета и смотрели на воду. Вечер опускался на город серо-жемчужными сумерками, растворяя призрачных прохожих, здания и статуи. Майка посмотрела вниз с моста и у нее закружилась голова от неожиданно нахлынувшего счастья.