Алексей Доброхотов - Вскормить Скрума

Страха немеряно. Сжались у Трехи все внутренности в плотный комок, не продохнуть. Ледяной ужас сковал каждую мышцу, ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Повис он меж двух уродов, как куль с картошкой. Те тащат, только пыхтят, бормоча что-то дикое, нечленораздельное.

«Вот они последние минутки, – промелькнула в голове колкая мысль, – Сейчас кончать будут».

– Не бойся, – раздался знакомый шепоток в самое ухо, – Это Степаныч с Васькой. Не узнал их, что ли?

Пригляделся к страшилам Колька, а те и правда похожи на своих мужиков: слева вроде как старик-самогонщик кряхтит и сутулится, пришаркивет стоптанной сандалией, справа Васька пузатый под руку тянет, потом обливается, стучит по земле как лось своими кирзовыми ботинками. Держат с обеих сторон и к деревне волокут.

«Чего это рожи у них такие жуткие?» – сменился страх удивлением.

– Только вида не показывай, что их видишь, – повис Скрум прямо перед глазами, – А то беда будет.

«Какая еще беда?»

– Большая беда. Непоправимая беда. Страшная беда.

«Нечего меня пугать, и без тебя страшно».

– Это еще не страшно. Страшно будет, если откроешься. Сразу пропадешь.

«Это почему?»

– Потому. Как это им объяснишь? Как им скажешь, что с ними такое? Это же невозможно. Они же не поверят. Они же этого не видят. И увидеть никогда не смогут. Сразу же сумасшедшим станешь. А знаешь, что с сумасшедшими делают? Их в дурку кладут, – жутко прошипело воздушное создание овальным ротиком и перелетело на затылок.

У Кольки даже мурашки по телу пробежали.

«Как же мне их не видеть? Погляди, какие они страшные. Чего это они уродами такими заделались? Чего это с ними такое стало? – воскликнул он, – Нормальные же мужики всегда были».

– Видимость это такая, – свесился над правым глазом новый приятель, – Посмотри, не такие они и страшные. Обыкновенные. Как всегда. Просто темно вокруг. Тени большие. Луна тусклая. Они всегда были такими. Просто раньше это не так сильно было заметно.

«Всегда были? – поразился мужик, – Ну, ни фига себе… Чего же это такое? Чего же это я теперь всегда буду их такими видеть?»

– Не знаю. Что тут такого? Скрумы как скрумы. Не хуже других. Не такие уж особенно и страшные, – промурлыкало пушистое существо, вновь повиснув возле самого носа, – Не нужно так сильно пугаться. Скрумы страшными не бывают.

«Так это чего, я скрумов их вижу, чо ли?»

– Конечно. Это их скрумы. Вот один, вон второй. Ничего в них особенного. Не волнуйся. Привыкнешь. Главное вида не показывай, что их видишь, – заметило странное явление и перебралось куда-то на голову, – Помни про дурку. Попадешь, пропадешь, – провыло откуда-то сверху, – В дурку захотел, что ли? – неожиданно вынырнуло из-за пазухи.

Мужик даже вздрогнул.

«Чего это ты так выпрыгиваешь?»

– Не выпрыгиваю, а вылетаю, – уточнило воздушное создание, – Знаешь, как это здорово. Как это приятно. Летать. Оказывается, не все скрумы летать могут. Они вот не могут. Они только ползают. А летать, это так необыкновенно, – и оно унеслось куда-то в темноту.

«Однако куда они меня тащат?» – снова промелькнула в голове мысль, на что новый приятель тут ответил, привычным вторым внутренним голосом:

«Испытание какое-то приготовили».

«Какое еще испытание?»

«Наверняка водкой поить будут. Проверять станут, будешь ли пьяным. Вот и все испытание. Чего они еще могут придумать? Смешно, правда?»

«Откуда ты знаешь?»

«Так ведь это же ясно. Мы, скрумы, хоть друг с другом и не общаемся, но живем дружно. У всех одно дело. Главное помни: вида не подавай, что кого-нибудь видишь. Помни про дурку. Если вида не покажешь, то ничего они и не сделают? Из деревни не выпрут. Стрелять не станут. Штаны не снимут. Дом не отнимут. А вот в дурку запихать могут. Поэтому не показывай, что нас видишь, чтобы дальше не происходило. Помни, иначе беда будет. Знаешь, что в дурке с такими делают? С начала пилюлями кормят, а потом мозги вырезают. Ножиками», – и повторил таинственным шепотком в самое ухо:

– Чтобы не случилось, ничего не бойся. Запомни: ничего этого нет, и никогда не было. Ты никого не видишь и никого не слышишь. Запомнил?

«Да понял, понял», – отмахнулся Колька, дернулся в цепких руках черных бугаев, свалился мешком на землю и гаркнул:

– Куда, мужики, тянем?

– Очухался? – сердито поинтересовался Степаныч и нечто темное, кривое и вислоухое, как обезьяна переместилось ему на левое плечо, – Общество тебя приглашает. Угощать будем.

– Ну, ты того этого и наделал шороху, – перевел дух Василий и обтер широким рукавом плотной рубахи со лба крупные капли пота, согнав с лица пучеглазое и длинноносое существо себе на затылок, – Сам то пойдешь? Тащить устали. Маленький, а тяжелый.

– Пойду, пойду, – встал на ноги Колька, – Коли тащить не будете.

– Чего тащить, коли сам пойдешь, – панибратски хлопнул по спине дед.

– Пошли, что ли. А то все того этого заждались там, – вежливо попросил сосед.

– Ну, вы и красавцы… – не выдержал Треха, обозревая невиданных ранее существ, заслонивших лица односельчан.

«Разве так можно? Молчи!» – испуганно прошипел в голове Скрум.

«Ой, сорвалось», – замялся мужик и громко поправился:

– Пили сегодня, чо ли?

– Не. Только собираемся, – перемялся с ноги на ногу Василий.

– Тебя только и ждем, – лукаво улыбнулся Степаныч.

– Чего ждем? На фига я вам сдался? – поинтересовался Колька, – Без меня бы и пили.

– Как же? Сказанул. Не чужой. Как без тебя можно. Такое дело. Лечить будем. Бесплатно, – многозначительно подмигнул глазом старик.

– Это с каких фигов? – поинтересовался Колька.

– Общество так постановило. Общество уважать надо. Прониклось, так сказать, твоими делами. Он оно как, – пояснил старик.

– Ага. Оно того этого все как один. Мужики. За тебя беспокоятся, – поддержал сосед.

– Тогда пошли, чо ли, – пригласил Колька.

* * *

В ожидании виновника сходки односельчане разместились на длинной скамейке возле фактории и покуривали, мирно беседуя матом.

После знойного трудового дня и долгой череды ничем непримечательных будней, наконец-то, наметилось какое-то событие способное придать серой их жизни некий новый интригующий оттенок. Необычность происшествия и одиозность связанной с ним личности окутывали предстоящее мероприятие ореолом непредсказуемости, что только подогревало общий интерес к происходящему и без того пронизанный предвкушением даровой выпивки. Ни позднее время, ни долгие поиски недотепы, ни запланированные домашние хлопоты не смогли никого согнать с насиженного места. И когда запропастившейся гвоздь программы, наконец, вошел в желтый круг фонаря в сопровождении отряженной поисковой партии, то все моментально оживились и на него со всех сторон посыпались незатейливые подначки с подколками.