Геннадий Мурзин - Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман

– Он… мужа моего… дело, сказали, ведет.

– Договаривались?

– Нет, но…

– Не примет, – резюмировал вахтер, помолчал и добавил. – Скорее всего.

– Пусть он мне об этом скажет.

– Третий этаж. Направо. Еще направо. Предбанничек будет маленький. Три двери. Одна из них – Коротаева. Две тройки на двери.

– Спасибо, – сказала женщина и стала подниматься по лестничным маршам. Нашла нужную дверь. Постучала. Услышала недовольный с хрипотцой голос.

– Кто там? Входите.

Женщина, пригладив волосы на голове, вошла.

– Здравствуйте. Я – к следователю по фамилии Коротаев.

– Да? – женщине показалось, что мужчина за столом улыбнулся. – Ну, если к Коротаеву, то им буду я. Проходите и присаживайтесь, – посетительница так и сделала, понимая, что в подобных учреждениях дважды предложений не делают. Он спросил. – Вызывал?

– Меня? Нет. Но… У меня к вам дело.

– Какое именно?

– Анна Егоровна я…

– Очень приятно. Но это мне ничего не говорит.

– Мужа моего… Будто бы он у вас… Дело против него…

– А… как, простите, фамилия?

– Шилов… – после паузы добавила. – Евгений Дмитриевич.

– А-а-а, – протянул мужчина и, как показалось посетительнице, изменился в лице, поскучнел как-то. – Вы, выходит, супруга гражданина Шилова?

– Именно так. Он… у вас?

– Нет, не у меня…

Женщина встала.

– Извините, что побеспокоила. Ошиблась, видимо. Мне нужен другой Коротаев.

Мужчина сказал:

– Вы присядьте.

– Но вы же сами…

– Видите ли, подследственный Шилов находится не у меня, а в следственном изоляторе номер два.

Женщина закивала:

– Я это знаю… Я там была… Только что оттуда… Меня отправили к следователю Коротаеву: он, мол, любой мой вопрос решит.

– Ну, – мужчина слегка усмехнулся, – не любой, конечно… А что у вас за вопрос?

– Я, видите ли, на свиданку с мужем приехала.

– Не слишком ли поспешили?

Женщина уловила иронию, но оставила без последствий.

– Мне сказали, что свиданку с мужем может разрешить лишь следователь Коротаев.

– Вы напрасно приехали…

– Адвокат… Тагильцев мне тоже самое сказал. Но я всё равно приехала.

– Надо слушать адвоката, Анна Егоровна.

– Я вас очень-очень прошу.

– Рад бы, но пока не могу.

– Почему?

– Не вижу надобности. Задержали вашего мужа в субботу. Сегодня? Да и… – он сделал паузу и внимательно посмотрел на посетительницу. – Интересы следствия не позволяют этого сделать. Ваш муж подвергнут аресту не за какую-нибудь мелкую хулиганку, а он проходит по очень-очень серьезному делу, влекущему для него тяжкие последствия.

– Значит, не разрешите свиданку, да?

– К сожалению.

– Обидно, конечно, – женщина тяжело вздохнула, – но ничего не поделаешь.

Коротаев спросил:

– Любите мужа?

Женщина грустно улыбнулась.

– Какая любовь?! По тюрьмам шляется… Почти не вижу. Любви никакой нет, но он мне законный муж, какой-никакой, а муж, поэтому обязана…

– Повезло.

– Мне?!

– Нет, не вам, а мужу. Насмотрелся я… Другие-то как? Чуть что – рысью бегут-спешат оформить развод.

Женщина авторитетно сказала:

– Не по-людски это, не по-божески… Перед Господом поклялась я, что в радости и в горе… Я не клятвопреступница, – женщина встала. – Извините, что побеспокоила. Пойду.

– Одну минуточку.

Женщина с надеждой посмотрела в глаза следователя.

– Что? Передумали?

– Нет, но все-таки присядьте. Вы, видите ли, есть в списке свидетелей по делу.

– Я?! Свидетель? – женщина покачала головой. – Я – жена, а не свидетель.

– Ну, жены-то как раз и чаще всего бывают свидетелями. Так вот: если вы не возражаете, то я допрошу вас в качестве свидетеля по делу вашего мужа. Все-таки не совсем напрасной будет ваша поездка. Я бы все равно вас вызвал на допрос, а тут…

– Нет, я не возражаю, но вряд ли я буду вам полезна. Плохой я свидетель: ничего не знаю. Никогда не влезаю в дела мужа.

– И все же… – Коротаев, порывшись в столе, достал несколько листов, видимо, заранее заготовленных. Заполнив, пустые графы своим мелким-мелким подчерком, он сказал. – Анна Егоровна, что вы можете сказать… Да… Я должен вас официально предупредить, что вы, будучи близким родственником, вправе отказаться свидетельствовать, согласно норме Конституции России, против мужа, если свидетельские показания каким-либо образом могут ухудшить положение подследственного Шилова. Вы воспользуетесь правом отказа от дачи показаний или нет?

– Не вижу смысла. Вряд ли мои показания могут отрицательно сказаться на судьбе мужа. Я уже упоминала, что ничего не знаю.

– Однако, пусть даже так, по закону обязан допросить свидетеля.

– Так… спрашивайте.

– Анна Егоровна, вы в курсе того, что совершил ваш муж Шилов Евгений Дмитриевич?

– Афанасий Петрович, адвокат, утром сказал, что, будто бы, мой муж имеет какое-то отношение к сбежавшему от суда Курдюкову.

– Да… Что вы можете сказать?

– Я адвокату сказала и вам скажу: не мог мой муж убить Курдюкова!

– Почему вы так считаете?

– Потому что, сама видела, дружками были. Муж никогда ни одного худого слова не сказал о нем.

– Курдюков бывал в вашем доме, Анна Егоровна?

– Был. Не раз. Бражничал с мужем.

– Неужели пили брагу? – спросил следователь.

– Нет, я не в этом смысле сказала. Я имею в виду, что пьянствовали.

– И что, даже по пьянке, они не ссорились?

– Нет, не слышала. Никогда.

– И ваш муж никогда, даже за глаза, ничего плохого не говорил о Курдюкове?

– Нет, не говорил. Не верьте, гражданин следователь, что муж убил. Тут какая-то ошибка. Бандит он – это правда. Но чтобы убить дружка?..

Следователь сказал:

– Я бы охотно разделил ваше мнение, но факты, которыми уже располагает следствие, говорят об обратном.

– Месяц или два назад, точно-то не помню, в нашей городской сплетнице печатали, что ищут следы Курдюкова. Прочитав, решила спросить мужа: где может находиться Курдюков, дружок его? На это муж ответил: отвянь, говорит, и не лезь туда, куда не просят. Ну и все. Я не привыкла наседать с расспросами. Да и не позволит муж. Быстро укоротит. Он такой.

– Неужели бил вас?

– Было дело… в первые годы совместной жизни. Сама виновата. Потом приноровилась. Терпимо стало. У других баб жизнь не слаще, – женщина, помолчав решила добавить. – Дома он о делах не распространялся. И вообще: домой-то приходил только спасть. Где там был? Что делал? С кем? Неважно. Важно, что в любом виде, но шел домой.

– Сколько лет живете с мужем, Анна Егоровна?

– Тридцать два с половиной года.

– Значит, могли изучить характер мужа.

– Не без этого. Открываю дверь и сразу вижу, каков он? Если ничего, то можем поговорить, семейные дела можем обсудить. Если нет, то ухожу на кухню, не пристаю к мужу. Оставляю наедине. Недавно, вот, дома объявился в синяках, побитый, значит, но особенно лаялся в начале мая. Не в настроении был.