Олег Северюхин - Рыбалка на другой планете. Сборник фантастических рассказов

Его слова меня озадачили еще больше. Получается, что на дворе 1855 год. Сто пятьдесят лет назад. Да этого быть не может. Я выглянул в узенькое окно-бойницу и не увидел ничего, что привык видеть каждый день. Всюду темно и низенькие дома вокруг. Откуда-то издалека доносился лай собак. В миллионном городе лая собак не слышно. Кто мне поверит в то, что я буду рассказывать? Как это у Высоцкого: что ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, вовсе века сжигали люди на кострах.

– Пойду я, Иван Петрович, покурю на улице, – сказал я.

– А идите, Ваш бродь. Сейчас летом хорошо очень улице, – ласково сказал казак, – там шагах в десяти есть будочка такая маленькая с дверцей, так Вы там поосторожней, не ушибитесь.

Я вышел на улицу из маленькой дверки, впустившей меня полчаса назад. Под ногами был красный кирпич, которым была вымощена дорога в воротах. Осторожно выглянув из ворот, увидел то, что видел каждый день. Впереди – вымощенная каменными плитками Тарская улица, позади фонтан и разрытые газоны, около которых были насыпаны груды плодородного грунта.

Я быстро бросился к дверце, из которой только что вышел, но она была заперта и большой висячий замок красноречиво говорил о том, что никого здесь не было.

Усмехнувшись про себя, я пошел домой, ощущая во рту вкус борща с ароматным ржаным хлебом.

Не позавидую я тому, кто поднимет руку на эти ворота. Иван Петрович с казаками церемониться не будут. Не зря они появляются на изломе истории.

Случилось это не так давно. Примерно полгода прошло, но то, что со мной случилось, до сих пор отдается по спине изморосью от того, что могло произойти.

Пошел я, как обычно, на охоту, припасу взял всякого, оружие: «Вепрь» да «Белка». Ничего необычного не было. Капканы порасставил, петли натянул, к вечеру на подлете утку подшиб, суп сварил с травами. Суп получился отменный, а мясо ароматное и вкусное с юшечкой могло бы посоперничатьс самыми изысканными ресторанами Старого и Нового Света.

Отвалившись в сторону от костра после сытного ужина, я закурил трубку, и стал смотреть в огонь, потягивая крепкий табак и рассматривая тонкие сизые струйки дыма. В каждой струйке рисовались картины, которые я видел во время прежних охот, а, если дым выпускаешь клубами, то рисуются лица знакомых людей. Я уже повидал всех своих соседей, даже Лёшку, как вдруг почувствовал кусочек мяса, застрявший между зубами. Я не стоматолог, чтобы зубы по номерам раскладывать, а вот тут, слева внизу, и мешает, однако. Взял я палочку, ножичком её обстругал и стал мясо выковыривать, как в ресторане зубочисткой. А не выковыривается мясо, и зубочистка ломается. Поглядев по сторонам, я увидел косточки от только что съеденной утки. Взял одну, сломал ее вдоль, и у меня получилась тонкая костяная зубочистка, которой я в считанные секунды удалил мясо. Косточка была такая приятная, что мне даже не хотелось выпускать ее изо рта. Так я и уснул, держа ее в зубах.

Проснулся я рано, очень бодрым, хотел сделать себе завтрак, но есть совершенно не хотелось, не хотелось и курить, поэтому я сразу пошел проверять капканы. Полдня я ходил по местам, где расставлены капканы, взял двух песцов, одного соболька и пару зайцев, не шибко больших, но достаточно упитанных. И все хорошо: и добыча есть, и пропитание есть, но о пище почему-то не думалось. Пришел к себе в заимочку, зверьков разделал, шкурки на рогатины повесил и думаю, надо бы обедом заняться, время-то уже к пяти часам пополудни подходит. Тут время об ужине думать, а не об обеде.

Вышел я на улицу, огонь раздул и стал думать, как мне зайцев приготовить. А кушать-то вообще не хочу. Так хлебнул водички из чайника, приготовил все на завтра, да спать лег.

Утром та же история. Не хочу есть совсем. Легкость в теле необыкновенная, энергии хоть отбавляй. Подхватился и пошел капканы проверять. Добыча-то не в пример вчерашней. Если так пойдет, то вместо трех недель через пару недель можно и домой возвращаться, шкурки выделывать да заготовителям сдавать, товар всякий на деньги полученные покупать.

И так я четыре дня не ел совсем. Худой стал. Поджарый. Лётаю туда-сюда, как пес молодой. Усталости не знаю, только чувствую я, что стал как бы себя изнутри кушать: ни одной жиринки на теле не нашел, одни мышцы, да и не плохие вообще-то. Думаю, однако, что же это такое происходит? Не первый год я на этом месте охочусь, никогда и ничего такого не было. А если я есть не стану, то в один прекрасный момент просто упаду и больше не встану. Как движок у генератора: бензин кончился, чихнул и замолк. И хоть ты чего делай с ним – не заведется, если бензина не добавишь. А в человека, когда он чихнет и заглохнет, хоть чего наливай, уже никогда не заведется. Хоть в рожу ему плюй, он тебе обратно не плюнет, как в песне поется. Даже водку налитую пить не станет.

Крепко я задумался, отчего все это происходит, а сам во рту из угла в угол языком зубочистку мою гоняю. Я ведь ее так тогда, когда зубы-то почистил, изо рта и не выпускал. Неужто она какая-то волшебная косточка? Спрятал я эту косточку в бумажку и в карман нагрудный на рубашке положил. И что бы вы подумали? Часу не прошло, как жор на меня навалился. Стал я зайца на огне жарить, весь слюной исхожу, где-то подгорело, где-то не прожарилось, все слопал, да еще чаем запил. Лежу у костра и чувствую, как истома по всему телу поползла и как мышцы силой наливаться начали. Живот, однако, бурчал шибко, но никаких последствий не было.

Через день нормальной жизни взял я снова зубочистку в рот и аппетит сразу пропал. Два дня ничего не ел. Да, думаю, опасная эта штука, надо ее выкинуть, а то так войдет чего в голову, или голова думать перестанет, так и помрешь где-нибудь от смерти голодной.

Вернулся я с охоты раньше, чем обычно. Добыча нормальная, а мужики говорят, что мне, однако, пришлось много побегать за добычей, раз я так сильно похудел. А доктор Васильев, умнейшая голова, врач, все болезни и все науки знает, меня к себе пригласил, чтобы, значит, осмотр мне сделать на предмет каких заболеваний по потере веса. Посмотрел он на меня, взвесил на весах, сели мы за стол, спиртику выпили, ну, я ему все так вкратце и рассказал. У Васильева глаза сразу заблестели. Давай, говорит, сюда эти кости, мы с тобой за полгода мильёнщиками станем, деньги будем не рублями считать, а долларами, и бабы у нас будут из тех, что в Голливуде звездами работают, и жить переедем на Аляску, а по мере акклиматизации к югу подаваться будем. Я ему говорю, а с каких этих самых мы с тобой разбогатеем-то? Приисков-то я не открывал. А он мне и говорит, что Америка вся обожралась, в три горла жрет, брюхи поотращивала, бабы на фигурах помешались, а возьмет какая-нибудь из них косточку в рот и без труда неделю питается духом святым, да дружок ей в постели помогает, и за неделю-две толстуха становится, как ихая героиня Барби. Смотрел фильм «Бабетта идет на войну»? Вот такой и будет.