Владимир Гурвич - Служили два товарища

Они выскочили на улицу, но сколько они не бегали между домов, Брюнета так и не обнаружили. Пару раз им казалось, что впереди шагает некто похожий на него, но во всех случаях это оказывалось ошибкой. Обескураженные, они вернулись в покинутую судя по всем признаком навсегда квартиру Брюнета, закончили обыск, отпустили понятых и понуро поехали в «контору», как они называли между собой учреждение, где работали.

Они доложили своему начальнику о постигшей их неудаче; тот не слишком этому удивился этому, а принял данный факт как должный. Он как-то грустно посматривал на своих подчиненных, словно еще зная, как с ними поступить: то ли наказать, то ли отпустить с миром, как людей, которым уже ничем не поможешь.

– Что же я по-вашему должен доложить начальству? – риторически спросил Гусарев. – Должен сказать, что бандит издевался над сотрудниками нашего управления, был совсем рядом от них, наблюдал за ними в бинокль, а то и без оного, глумился над ними по телефону, а они ничего по сути не предприняли, сносили все его поношения, как малые дети. Да, не такой работы я от вас ожидал, ребята. Может, вы выбрали не ту профессию, может, вам переквалифицироваться в кого-нибудь другого, например, в адвокатов.

Виктор и Валерий знали: на языке оперативников совет «переквалифицироваться в адвокатов» означал в лучшем случае если не полное, то частичное несоответствие служебному положению.

– Я чувствую, этот Брюнет еще попортит нам нервы. Очень странно он себя ведет. Вы обратили внимание?

– Обратили, – от имени их двоих ответил Виктор.

– Чутье подсказывает мне: в ближайшие дни его вряд ли обнаружим, скорей всего на некоторое время он ляжет на дно, будет ждать, пока поднятая им буря не утихнет. Можно не сомневаться, что надежную берлогу для этого он приготовил заранее, иначе не вел бы себя столь нагло. Что нам остается, как вы полагаете?

Новиков и Некрасов пристыженно молчали, ожидая услышать самое настоящее откровение И оно прозвучало:

– Надо собирать информацию о нем, все, что только можно, любую мелочь, даже если она относится к эпохе, когда он сидел на горшке или ходил в коротких штанишках в детсад. Теперь мы знаем его настоящее имя, так что собирать сведения будет легче. Плюс у нас есть этот Волков. Его тоже как следует надо бы изучить. И обязательно еще раз как следует потрясти, он должен выложить о Брюнете не только что знает и помнит, но что что забыл и не знал. Может, обнаружится какая-нибудь ниточка, малюсенькая зацепочка. Никогда неизвестно, что может привести к цели. Вы поняли?

– Да, – по очереди ответили Некрасов и Новиков.

Гусарев также по очереди посмотрел на каждого из них, затем на часы.

– День был тяжелый, можете сегодня отдохнуть. А завтра приступайте. Только помните, у вас очень мало времени.

Они вышли из здания управления и смешались с густой вечерней толпой. Настроение у обоих было такое подавленное, что даже не хотелось разговаривать. А потому несколько минут они шли молча.

Первым нарушил молчание Новиков.

– Пошли в подвальчик, – предложил он. – Самое время напиться.

«Подвальчиком» они называли пивбар, который в самом деле располагался в подвале в нескольких кварталах от МУРа. Место было довольно злачное, там можно было встретить в большом количестве самый разнообразный сброд: вышедших недавно из тюрьмы рецедивистов, торговцев наркотой, а также другие разновидности человеческой мрази и порока. Но это было единственное место, где можно было дешево утолить вдруг возникшую жажду. Но если бы кто-нибудь из завсегдателях этого почтенного заведения однажды бы узнал, в каком ведомстве получают зарплату их соседи по столику, не исключено, что им бы не поздоровилось.

Чтобы оказаться в пивбаре, они спустились по лестнице вниз. Воздух здесь был такой прокуренный, столь густо насыщенный испарениями всеми любимого напитка, что так и казалось, что ни одной молекулы кислорода здесь уже не осталось и все дышат этой ужасной смесью. Валерий встал в очередь к стойке, а Виктор отправился на поиск кружек, так как они тут были всегда в большом дефиците. Их надо было взять со стола, затем отдать в мойку и ждать, пока работница бара в вечно грязном халате поставит их в моечную машину, а затем вернет эти драгоценные сосуды их временным владельцам.

Места тут были только стоячие. С трудом они пристроились на углу одного из столиков.

– Может, добавим водочки, – предложил Валерий, но к его удивлению Виктор, всегда весьма охотно поддерживающий такие ценные почины, на этот раз отказался.

– Ты пей, а я пас. Я и пиво особенно не буду, так постою с тобой за кампанию.

Такого за все годы их дружбы еще не случалось, и Валерий вновь стал теряться в догадках. Кажется, Виктор уловил его замешательство.

– Ладно, давай хлебнем этого нектара. Но только самую малость.

Новиков поднял кружку, его примеру последовал Некрасов – и они, чокнувшись, осушили посуду.

– Что будем делать? – спросил Валерий.

– Ничего, искать Брюнета, – довольно равнодушно отозвался Виктор. Его мысли явно бродили где-то в другом месте.

– Все, что произошло, очень обидно, он был у нас в руках.

– Не переживай, не мы одни прокалываемся. Сам знаешь, сколько в нашей работе случается оплошностей. Не с детьми же имеем дело.

– Тебя, кажется, все это не очень огорчает? – с некоторой обидой произнес Валерий на то, что его чувства и настроение Виктор явно не разделяет.

Виктор внимательно посмотрел на него и усмехнулся.

– Нельзя жить только одной работой. Конечно, все это отвратно, Но нас не выгнали, только дали нагоняй. Не первый и не последний. Пора привыкнуть. Только предстать, сколько их у тебя еще будет. Если так ко всем относиться, долго не протянешь.

– Что делать. Как вспомню, как на нас смотрел Гусарев, становится не по себе. Он смотрел на нас, как на недоумков.

– Пусть смотрит, если нравится. У него что в жизни не случалось ничего подобного? Давно замечено: как только кто-нибудь превращается из человека в начальство, он сразу же забывает о том, как он работал, когда ходил в подчиненных. Так что стоит ли обращать внимание на них всех. У них своя работа – давать нам нагоняи, ну а мы должны делать свое дело и по меньше обращать на них внимание. Не беспокойся, мы свое еще возьмем: примемся как следует завтра за этого Волкова, поднимем все данные на Брюнета – что-нибудь, да накопаем.

– Он в самом деле очень странный, зачем он позвонил? Только ли глупая бравада или что-то еще. Мне кажется, это нечто большее. Ты не согласен?

– Согласен. Кстати, мне тоже надо позвонить. Подожди немного, я сбегаю к автомату.

Валерий остался один. Он осмотрелся вокруг; от окружающих его пьяных рож ему стало противно. Сам он никогда не напивался; пропустить пару кружечек пива или несколько стопок водки в кампании с лучшим другом – это всегда для поднятия духа не плохое лекарственное средство. Но глушить себя алкоголем до потери сознания – ему всегда представлялось верхом идиотизма, он никогда не понимал людей, которые специализировались на этом занятии. Но сейчас его гораздо больше занимали два других вопроса: сегодняшний их провал и поведение Виктора. Если с первым все было предельно ясно, то со вторым – почти все непонятно. Ему ли не знать, как ответственно его друг подходил к своей работе и не скрывал от Некрасова, что надеется сделать хорошую карьеру. Тем более все основания у него для этого были; институт закончил с красным дипломом, смелость, энергия, ум – в наличии. Не случайно, что едва ли не с первого момента его появления в отделе к нему стало присматриваться руководство. Хотя это обстоятельство не афишировалось, но об этом было известен всем. А потому этот провал по логике вещей должен был бы сильно отразиться на настроении Виктора, так как мог перечеркнуть все надежды на быстрое продвижение по службе. Вместо же этого почти полное равнодушие к тому, что случилось сегодня.