Иван Державин - Кто я? Туда я успею

Но Мч самому было интересно знать, разбирается он в машинах или нет. Он поднялся и, поблагодарив Любу за завтрак, пошел вслед за лесником к стоявшей в гараже «Ниве». К своей радости, машину этой модели он узнал и стал со знанием дела возиться под капотом, а Федор Иванович отправился посмотреть вокруг. Довольно скоро мастерский пыл у Мч угас, так как двигатель упорно не заводился, хотя никакой неисправности Мч не нашел. Даже проверил, не заткнута ли чем выхлопная труба. Увидев это, вернувшийся лесник разочарованно махнул рукой.

– Э-э, видно, и ты такой же, как я, мастер – пепка, только водить можешь.

– Ничего не понимаю, – оправдывался Мч. – Все в порядке, а не заводится. И бензина полбака.

– Мастера своего дела портили. Оставил ее на полчаса без присмотра, сажусь, а она ни в какую. Полдня провозился. Так на буксире и привезли. Жду племянника Николая. Вот у кого на это дело золотые руки.

– Он мастер по автосервису?

– Он на все руки мастер, где техники касается. Одно время пытался с другом держать свою мастерскую, да с бандитами не ужились. Ушли к зятю-покойнику в заводской гараж. – Федор Николаевич вздохнул. – Вот уж задача, не знаю, удастся ли отыскать его убийцу, или так и останутся концы в воду.

– Что с ним случилось?

– Обычное в наше время дело – заказное убийство. Как и Николай, отказался платить бандитам. Тот-то от греха подальше просто взял да и продал мастерскую. А Павел, зять, в последнее время директором завода был. До перестройки завод гремел на всю страну, за границу станки продавал. А когда бардак начался, его сначала разворовали, а потом и вовсе вроде как закрыли. Павел там после института до главного инженера дослужился. Все начальство разбежалось, кто куда, директор за границу, прихватив кассу, а Павел один остался, не дал до конца развалить завод и даже начал помаленьку выпускать нужный на огороде инвентарь, люди-то только тем и живут, что сами выращивают, потом понемногу перешел на малые станки. Дело пошло. Рабочие его на руках носили за то, что он не хапал себе, как другие, а и им хорошо платил, что сейчас большая редкость. Может, и за это тоже его убили, чтобы не подавал пример другим директорам. Но убили его не сразу, а со второго захода. Первый раз либо попугали, выбив из руки зажигалку, либо промахнулись. Но скорее промахнулись, так как и во второй раз попали в шею. Три дня бедняк мучился. Уж лучше бы пометче выстрелили. Видно, нехватка у них на хороших киллеров. Слово-то какое-то дурацкое выдумали. Уж чего яснее ясного – убийца или, как раньше, душегуб. Так нет тебе, киллер. Все оттуда, с запада, вся зараза оттуда. – Федор Николаевич сплюнул и помолчал. – Месяц, как схоронили. Через неделю сорокадневные поминки будут. С Любаней поедем на кладбище, а потом в ресторан. Завод организует за свой счет.

– А милиция что говорит?

Следователь сразу дал понять, что дело дохлое. Наемных киллеров обычно не находят. – Федор Николаевич вздохнул. – Катька, дочь моя, до сих пор от горя с ума сходит. Всех подозревает, особенно нового директора. Резон, конечно, в этом есть. А как теперь докажешь? Он такие богатые похороны устроил, так плакал на них, как родного брата хоронил. Если бы знать, кто убил, я бы его сам, не задумываясь, вот из этого ружья пристрелил. Уж я бы не промахнулся.

Мч бросил взгляд на стоявшее рядом ружье, попросил:

– Можно взглянуть?

По тому, как он осматривал ружье, прицеливался и проверял наличие в нем патронов, было видно, что это дело ему хорошо знакомо.

– Вон в ту банку попадешь? – спросил наблюдавший за ним лесник и показал на консервную банку, насаженную на заборный столб.

Мч взглянул на нее и, приподняв одной рукой ружье, выстрелил. Банка дернулась, однако осталась на месте.

– Сразу видно, что стреляешь ты лучше, чем разбираешься в машинах, – сделал вывод лесник. – Может, тоже был лесником, как я. Но вряд ли, слишком молод. Не знаешь, сколько тебе лет?

– Вам со стороны виднее.

Федор Николаевич измерил его прищуренным взглядом.

– Пожалуй, ты будешь лет на пять помоложе Павла, а ему этой весной мы отмечали тридцать пять, он на одиннадцать лет старше нашей Катерины. Но он выглядел получше тебя. Всегда был гладко выбритый, напомаженный, одним словом, инженер. Судя по рукам, ты тоже не из рабочих, но по глазам видно, что тебя здорово потрепала жизнь. Какие-то они у тебя застывшие. А в армии ты не служил, не помнишь? Фу, черт, все забываю, никак в голове не укладывается. Зато одно с тобой мы уяснили: стрелять ты мастер. Теперь давай посмотрим, как ты пилишь и колешь дрова. Тогда я определю, городской ты житель или сельский.

Увидев, что Мч неплохо владеет топором и пилой, лесник предположил, что жил он либо в деревне, либо в небольшом городе без центрального отопления.

– Вот только не ясно, где ты так хорошо обучился стрелять, – почесал он затылок. – Уж не в Чечне ли был? – И тут же возразил себе. – Вряд ли. Оттуда редко кто живым и невредимым возвращается. А ты, вроде, цел, не считая ребер и памяти. Но это тебе уже здесь подсуропили.

– А что с Чечней?

***

Но тут послышался шум мотора. Мч увидел подъезжавшую к воротам легковую машину.

– Вот и наша ненаглядная дочка приехала, – обрадовался Федор Николаевич и, бросив на землю дрова, поспешил к воротам.

Мч увидел вышедшую из серебристого цвета машины незнакомой ему марки молодую светловолосую женщину с выпуклым животом. Как же она, бедная, одна рожать будет, пожалел он Катю. Но жалкой Катя не выглядела, когда отец подвел ее к нему, напротив, улыбалась во весь крашеный рот с белоснежными зубами.

– Мне мама про вас уже все рассказала, – поздоровавшись, проговорила она. – Попросила начать по компьютеру ваши поиски, а как я их начну, не увидев вас. Там обычно приводят фотографии пропавших.

К ним подбежала сияющая Люба. Обняв дочь, она сказала виновато Мч:

– Ты уж, Захар, меня извини. Не смогла я удержаться, чтобы не рассказать о тебе родной доченьке.

– Кто на что слаб, а ты на язык, – проворчал Федор Николаевич.

– Пап, любой другой муж на твоем месте был бы только рад этому, – сказала, озорно блеснув материными круглыми глазами, Катя.

К своему удивлению, Мч понял и смутился. А вот отец сообразил не сразу, после чего, нахмурившись, буркнул:

– Ты такие вещи вообще не должна знать. И вот что, дочка, давай договоримся, тебе в твоем положении самой водить машину пора бросать.

– Хорошо, пап, брошу и буду к вам пешком ходить. Подумаешь, двадцать километров сюда и столько же обратно. За день как-нибудь доползу, глядишь, и похудею.

– Не придумывай, – сказала Люба дочери. – А вы закругляйтесь со своими дровами. Через полчаса обед.

Катя незаметно кивнула отцу и вместе с матерью направилась к машине. Мч невольно залюбовался ее походкой: ноги Катя ставила не на носки, а на пятки, едва заметно поводя бедрами в такт шагу, при этом плечи ее были неподвижны, и голова горделиво поднята.