Майя Малиновская - Вердана. Книга 3

После возвращения «домой», как они называли «свое» время, Эл уединялась, становилась грустной и неразговорчивой. Так проходила неделя или больше. Потом она оживала, вела себя так, словно ничего не было. Алик относился к поведению Эл естественно, а Дмитрий тайком переживал за нее. Из редких разговоров он понял, что Эл снова тянет в будущее.

Воспоминание о том, как они сбежали из другого времени, что пострадали люди, которые ей доверяли, оставило в душе Эл неприятный осадок. Она исчезла, оставив, как ей представлялось, за спиной массу нерешенных вопросов. Она не довела дело до конца.

Путешествия отводили эту заботу на второй план. Эл сосредотачивалась, главным становилось то, что происходило здесь и сейчас. Приключения давали выход тому юношескому запалу, который горел внутри у всей тройки. Трудности добавляли азарта, закаляли и давали необходимый опыт. Их тройка сплотилась еще больше на почве того, что жить спокойной жизнью все трое не мечтали. По сути, изменялось лишь время, а отношения от перемены не пострадали, скорее окрепли. Эл решила, что это оттого, что их дружба гораздо крепче перемен. Алик воспрял духом и перестал мучиться прошлыми ошибками. Димка делал вид, что остается прежним.

Когда ребята ушли по домам, Эл дождалась половины восьмого и пошла будить мать.

Елена Васильевна обстоятельно и долго собиралась на работу в институт.

– Сегодня я попробую прийти пораньше, – говорила она, поправляя перед зеркалом воротничок блузки. – Позвони Саше. Вечером устроим семейный ужин.

– Готовить, конечно, буду я? – поинтересовалась Эл.

– Ну уж, нет. Договорись с Сашкиной женой. Часам к восьми сделайте пару салатов, купите вина, торт. До сих пор не могу забыть, чем ты кормила нас в прошлый раз.

Эл вышла из своей комнаты и вопросительно посмотрела на мать.

– Тебе не нравится, как я готовлю? Все утверждали, что им понравилось.

– Это отец утверждал. Он у нас любитель остренького. Я извиняюсь, Элька, но твоя восточная кухня плохо отразилась на наших желудках, и, если бы не водопровод, мы умерли бы от жажды, предварительно выпив всю воду в доме.

– Неужели все было так плохо? – не поверила ей Эл.

– Я не говорю, что невкусно. Непривычно. Остро.

– Ладно. Сделаю что-нибудь из французской кухни.

– Вас в горах, наверное, кормят одной кашей, если тебя все время тянет на кулинарные изыски.

Елена Васильевна была убеждена, что дочь – горный спасатель. Отлучки Эл из дому были нормой. Мать смирилась.

– Ну не всегда. В общем, мы не голодаем, – Эл пожала плечами.

Елена Васильевна посмотрела на Эл и улыбнулась. Потом пригляделась и заметила на скуле дочери царапину, совсем свежую.

– У—у—у. Где ты так? Я же говорила…

– Помню, помню, мам. Лицо надо беречь. Мелочь. Заживет без следа, – Эл беззаботно махнула рукой.

– Все-то у тебя просто, – заметила мать.

За разговором Елена Васильевна аккуратно и виртуозно делала макияж.

– Эл, тебе не кажется, что работа спасателя не слишком подходит для девушки?

– Ага. А работа геолога, значит, подходит для женщины? Мам, ты противоречишь сама себе.

– Да, но я теперь знаю, что нужно было уделять вам больше внимания, особенно тебе.

Елена Васильевна вздохнула и через отражение в большом зеркале посмотрела на Эл.

– А что? У тебя отличная дочь. Разве нет? – шутливо и самодовольным тоном заявила Эл.

– Только уж очень самостоятельная и скрытная. – Елена Васильевна прищурила глаза.

– Мам, я не делаю ничего такого, чтобы меня можно было назвать нечестным человеком. А что до секретов, то Санька тебе тоже не говорит, как он ловит преступников. А то, что дети у тебя необычные, так что тут плохого? Вы с папой тоже – странная парочка. Кстати, о папе, когда он вернется?

– Ой, не знаю. Ему как генерала дали, он из командировок не вылезает. Наш Павел Терентьевич весь в делах, а ты его любимая дочь – жди.

– Скучаешь? – вкрадчиво спросила Эл.

– Скучаю, – вздохнула Елена Васильевна. – Не знаю, встретимся ли до того, как уеду в экспедицию.

– Ну вот, а на нас с Сашей удивляешься. Сами такие, – многозначительно кивнула Эл. – Ты как всегда без завтрака?

– Да. Нужно поддерживать форму… Кстати, зови вечером своих мальчишек в гости.

– Какое там, – махнула Эл рукой, – Димку бабушка будет плюшками закармливать, а у Алика мать…, сама знаешь какая. Ее трясет при моем имени.

– Да, не забуду тот скандал, который она мне устроила, когда вы пропали. Ой, извини, договорились не вспоминать.

Эл кивнула, но ничего не сказала.

Елена Васильевна в очередной раз встревожилась. Что-то она не очень верила Эл. Определенно за этими исчезновениями, за командировками, стояла какая-то тайна. Сердце Елены Васильевны было не на месте. Требовать от Эл отчета или настаивать на более спокойной жизни было бесполезно. Она всегда умудрялась заводить разговор в такое русло, что все поступки Эл уже не казались необычными.

Дочь исчезла на шесть лет, а потом появилась виноватая, взрослая. Эл повезло, что в первую встречу дома не оказалось мужской половины семьи. Елена Васильевна встретила ее одна и кроме чувства облегчения, а потом радости ее душу ничего не наполнило. Достаточно было заглянуть Эл в глаза, и чуткое сердце матери подсказало не терзать ее расспросами.

В последствии с расспросами выходил примерно одинаковый результат. Виноваты в побеге, были детьми. Боялись. Очень стыдно.

Все трое заявили, что хотели стать спасателями в горах и стали. Фантастическая версия не была опровергнута последующими расспросами. Складные рассказы сопровождались документами и даже фото.

Елена Васильевна, мучась сомнениями по большей части от того, что у них был готов ответ на любой вопрос.

Радость от возвращения Элли поначалу затмила все. Обсуждение проблем отодвинулось на время, а когда эмоции остыли, семья Светловых решила не досаждать дочери допросами. Отец и сын согласились с матерью. Позже к ним присоединилась баба Лиза – бабушка Дмитрия. Она по мудрости своей посоветовала не упорствовать в расспросах и не провоцировать детей на вранье, что сама собой постепенно правда вылезет наружу.

Саша, старший сын в семье Светловых работал в «органах» и проверил рассказ Эл «по своим каналам». Оказалось, что они не врут.

Семейство Светловых в итоге было счастливо обретением прежнего состояния мира и согласия. Пока в доме была Эл, не было ни споров, ни разногласий. Она словно была залогом спокойствия. Все вопросы решались просто и быстро. Юнной Эл уже никак назвать было нельзя. Взрослые суждения и поступки вызывали только уважение. Отец шутливо подметил, что ей бы спецназом командовать с таким подходом к жизни.

Потом опять были горы, поездки. Эл исчезала, посылала письма, но теперь возвращалась. Ее не приходилось встречать ни в аэропорту, ни на вокзале. Всегда на пороге дома и налегке.