Юлия Петрова - Иняз

© Юлия Петрова, 2016

ISBN 978-5-4483-2321-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подумаешь, лифт не работает! Когда сердце поет, а внутренний голос ликующе скандирует «сво-бо-да, сво-бо-да», то до восьмого этажа можно легко добежать вприпрыжку по лестнице. Мне одной – единственной из группы – дали место в общежитии. Не иначе как в расчет принимали успеваемость, а не то, насколько далеко от универа живут студенты. Вон, Олеська из другого города приезжает, – каждый день в 6 утра встает.… Зато у меня ни одной тройки в зачетке.

Больше не буду стеснять тетю. Мамина сестра, небось, довольна как слон: им с дядь Васей не нужно больше тушеваться, и они смогут вечерами всласть орать друг на друга и материться. А то им, бедным, пришлось весь год терпеть – только-только тетя Вера в раж войдет, только начнет освобождаться от стресса, накопившегося за день, как дядя зашипит: «Ты что, полоумная. Оля заикаться у нас начнет». Вот смешные! Будто я первый год на свете живу.

Я смогу гулять хоть до утра. Я смогу завести новых друзей. Я смогу-гу-гу-гу… все, что захочу.

Вот и восьмой этаж. В узком коридоре полумрак. Это потому что окно далеко, а свет не включен. Дверь в комнату 802 оказалась второй от лестницы. Я постучала. Мне открыла лохматая девушка, которая смотрела на меня так, будто собиралась спустить меня с лестницы.

– Привет!

Я улыбнулась приветливо-приветливо, словно продавец бытовой техники, который шляется по квартирам в надежде сбагрить никчемное китайское барахло.

Выражение лица лохматой девушки не изменилось.

– Мне дали место в этой комнате. Меня Оля зовут.

Я сделала еще одну попытку растопить лед с помощью лучезарной (ну, во всяком случае, скулы у меня свело) улыбки.

Девушка молча исчезла, оставив дверь приоткрытой. Я расценила это как приглашение войти.

Я никогда раньше не была в общежитских комнатах, но именно так их себе и представляла. Три кровати, тумбочки и большой стол. Облупленная рама окна, потертые обои, пол из крашеных досок. Пластмассовый плафон на потолке у окна, палас в «бабушкином» стиле посреди комнаты, книги на полке и стопка журналов прямо на полу в правом углу. Разномастные постеры (я сразу догадалась, что они скрывают дырки на обоях), холодильник «Смоленск», завешанный шторкой шкафчик. Романтика.

Лохматая девушка забралась с ногами на постель.

– Где у вас тут свободная кровать? – я все еще пыталась изображать мисс Приветливость и Дружелюбие.

Девушка молча указала на самую дальнюю от окна постель – ту, что у холодильника.

Мне здесь не рады, или я придираюсь?

– А как мы решим с ключом? Я завтра переезжаю, после третьей пары за вещами поеду. Вахтерша сказала, что третий ключ от комнаты заказывать придется. Так что не раньше следующей недели мне его выдадут.

У меня возникло ощущение, что я сама с собой. А ведь и правда, эта лохматая так еще и не произнесла ни слова.

Мне почему-то бросились в глаза розовые тапки с помпонами уже битый час разговариваю ровно, словно по линеечке, поставленные под кроватью молчуньи.

– Мы с Ларисой оставим ключ на вахте, если уйдем завтра, – наконец подала голос моя потенциальная соседка по комнате.

– До завтра, – я снова широко улыбнулась на прощание.

Лохматая пробормотала «Пока», когда я закрывала за собой дверь. Впрочем, может быть, мне и послышалось: не исключено, что она пробормотала «Пошла ты…» мне в след.

На следующий день после третьей пары я поехала к тете за вещами. Сумку я собрала заранее – огромную красную сумку, которую пришлось чуть ли ни волоком тащить до троллейбусной остановки. Можно было бы взять такси, но когда на горизонте виднеется новая жизнь с неведомыми, но такими привлекательными возможностями, разве следует тратить деньги на такси. Да и денег то, выданных мамой на две недели, оставалось не так уж и много.

В этот раз лифт, к счастью, работал. Я ехала в обшарпанной зеленой кабине и нервно хихикала, представляя, как бы я выглядела, если бы мне пришлось тащить сумку по лестнице. Я почти не переживала о том, как меня встретят в 802-й. В конце концов, может, и дело-то было не во мне. Вдруг в прошлый раз у лохматой зуб болел или критические дни никак не начинались.

Я с шумом бухнула сумки у двери в 802-ю комнату. В воздух поднялось облако пыли. Я чихнула, потом тихонько постучала костяшками пальцев. Тишина. Я забарабанила в дверь кулаком. За спиной послышался скрип. Я обернулась и увидела, что из комнаты напротив выглянула полненькая девушка с черными крашеными волосами.

В течение нескольких секунд мы молча рассматривали друг друга.

– Тебя к Ирке и Ларисе подселяют?

Догадливая.

– Да, – ответила я и почувствовала, что это превращается в традицию – стоять вот так, возле двери в 802-ю комнату, и приветливо улыбаться.

– Они вроде бы с пар уже вернулись. Смеялись на весь коридор, я слышала. Попробуй еще постучать. Может, спят.

Я снова забарабанила кулаком в дверь. На рукав куртки что-то посыпалось. Побелка с потолка что ли?

– Наверное, ушли куда-то.

Девушка пожала плечами и скрылась в комнате, захлопнув дверь.

Только теперь я вспомнила, что Ира (оказывается, лохматую зовут Ира) обещала оставить ключ у вахтерши, если они с Ларисой уйдут.

Тащить сумку к лифту не хотелось. Но никто и не обещал, что будет легко. Вон, тетя Вера даже всплакнула, когда я ей про общежитие сказала (хотя, может, это она от радости).

Вахтерша, колоритная тетка в платке, повязанном на манер Солохи из «Вечеров…», встретила меня неприветливо. Сдвинув брови так, что складка между ними показалась трещиной, она сделала мне выговор. После каждой фразы вахтерша на секунду сжимала губы в еще одну трещину, только ярко малиновую.

– Ты почему в лифт заскочила, вместо того чтобы зарегистрироваться в журнале посетителей? – вопрошала она. – К кому ты пришла? Ты знаешь, что посторонние не имеют права разгуливать по общежитию. Тебе здесь что, вокзал, что ли?

Я подождала, пока она выпустит пар, потом подала пропуск.

– Почему сразу не показала, когда я тебя окликнула?

– Я не слышала, извините. Можно мне ключ от 802-й?

Вахтерша повернулась к видавшей виды красной деревянной доске с гвоздиками, на некоторых из которых висели ключи.

– Нет тут ключа от 802-й. Он у твоих соседок на руках.

Солоха уселась за стол в своей застекленной каморке и взяла в руки газету. Мол, все, свободна.

Я решила подождать в холле – может, девчонки за хлебом вышли. От нечего делать я рассматривала помещение: бледно-розовые стены (у меня кожа после зимы точно такого цвета бывает), доска с правилами общежития (судя по безмерному количеству бумажек, правила сочиняла Солоха), стульчики вдоль стен (а-ля утренник в детском саду), кадка с ветвистым растением в углу (как оно там, в темноте, умудряется ветвиться-то).