Николай Старинщиков - Волчий корень

– Тоже ушел. С неделю назад… Так что от нашего дивизиона остаются рожки да ножки.

– Да-а…

Царев и Ефремов служили когда-то в оперативном дивизионе, подчиненном областному УВД. Позже именно дивизион оказался базой, на основе которой был создан ОМОН. Все они выходцы из ОМОНа. Степаныч был там позже на командной должности, командиром взвода, затем начальником штаба. За восемь лет до ухода на пенсию перешел Степаныч на «территорию», переведясь в следственный аппарат. Везде были свои трудности, однако не подличал человек в мундире.

Степаныч рассказал о событиях последнего времени, упомянув фамилию следователя.

– Ему надо морду набить, – задумчиво произнес Царев. – Где он ходит?

Степаныч пожал плечами. Караулить Бнатова не входило в его планы. Под горячую руку – куда ни шло, но чтобы специально, это еще подумать надо.

– Жалко… Отлегло от сердца… – перечислял Царев. – В следственном изоляторе не твой сын сидит, а соседский хулиган…

Он, может, еще наседал бы, но Степаныч с ним согласился. До сих пор камера вонючая снится.

– Вот я и говорю, – мечтал Саня. – Устроить им… Сезон мордобития. По снегу да по пороше оно как раз было бы…

– Завтра забудешь, Саня.

– Я?! Позабуду?!

Под толстым слоем жира у Сани шевельнулись мышцы, и Ефремов понял: не забудет. Во всяком случае, до сегодняшнего вечера. Но если он так настроен, не имеет ли он к этому какое-то отношение? С чего бы это вдруг его понесло? Однако Саня лишь хитро щурился.

– И все же – для чего тебе это надо? Голый спортивный интерес – это вряд ли…

– Может, и так, – произнес Царев.

Серафима Семеновна сидела ни жива ни мертва. На войну собрались. Ладно Царев. Случаем упадет на кого – насмерть задавит. А этот куда? Тем более отпустили недавно. Она сомневалась в возможностях мужа, в то время как участники трапезы уже вынашивали план.

– Машина понадобится, – говорил Степаныч.

– Адреса! – воскликнул Царев. – Чтобы ни один гад не выскользнул! И чтобы ни один невиновный не пострадал. Согласен?

Иван Степанович кивнул, сжав губы на манер сковородника. Он пока что не знал, кого в точности следовало отнести к виновным.

– Но это же проще простого! – удивлялся Царев. – Всё, что нажито сверх установленного оклада, есть доказательство преступного обогащения…

У Сани – ни в одном глазу. Ничего странного: алкоголь распространяется на килограмм веса. А килограммов у Сани… Сколько есть, – все его. Молодец, что пришел. Умница, что не забыл, что говорит сейчас с Иваном и даже готов с ним пойти в одной упряжке.

– Кроме того, – планировал Саня, – потребуются еще три человек… Или четыре…

Размахнулся. Стратег. Чем больше людей, тем меньше гарантия, что все будет шито-крыто.

– Таких же, как и мы, – продолжал Саня. – Один такой уже есть. Обиженный. Ему летом медаль вручали. Двести лет МВД называется. Пригласили по телефону: зайди на днях, мол, вручим. Приходит – в кадрах дура одна возьми и скажи: «Год целый обзваниваем, а вы всё не чешетесь!.. Чо тянете?!» Да знаешь, с надрывом так, будто он ей мужем приходится. Этот возьми и скажи: «А не пошла бы ты козе в трещину! На передках в рай въехали и все туда же! В критику!» Он любитель крепкого выражения и за словом в карман не полезет – что думает, то и говорит. Скандал возник в отделе кадров грандиозный. Пятнадцать суток ветеран схлопотал – веришь ты или нет?!

– Верю… У нас теперь как в Греции – все есть…

Ефремов взял со стола бутылку.

– Мать, ты меня не жури. Я сегодня как из разведки вернулся. И тебе налью.

Семеновна не противилась. Мужики правы. Их достали за живое – вот они и задумались… Завтра они протрезвеют, и юношеский пыл, подогретый алкоголем, улетучится. Вместо него придет похмелье. А с ним и головная боль.

– Я с тобой полностью согласен, Саня, – говорит Степаныч. – Мне эта жизнь вот где. – Он черкнул себя ладонью по горлу. – И времени у меня теперь достаточно. Свободен, как ворона на суку. Меня же с работы уволили. Какой я теперь охранник? Ведь там оружие, а я с «кичи» откинулся. Зэк.

– Короче, у того мужика машина подходящая. «Уазик»… – Японский Царь разрабатывал тактику. – По бездорожью в самый раз будет. Плюс твоя машина. У меня тоже таратайка на ходу. Будем транспорт менять, чтобы нас не заметили раньше времени и не вычислили.

– Кому вы нужны, чтобы вас вычисляли…

Семеновна по-прежнему не верила в серьезность намерений.

– Тогда подняли и вздрогнули. – Степаныч взялся за рюмку.

Вечер наступил незаметно. Пора расходиться. Или бежать еще за одной по старому обычаю. Но это уже будет явный перебор. В особенности для Степаныча. Поговорили, и то хорошо. По пять лет не видеться, это разве нормально? Теперь каждый месяц году равняется. Потому что стареет человек.

– У тебя есть оружие? – неожиданно спросил Степаныч.

– Есть, – не задумываясь, ответил Саня. – Оно у меня всегда с собой. Вот.

Он сжал волосатый кулак.

– Вот это оружие! Пистолет настоящий! – Серафима впервые за долгое время рассмеялась.

– А чо? Одним выстрелом сразу двоих, – моргал японскими глазами Саня. – Лбами друг о друга если…

Царев допил остатки и засобирался домой.

Серафима Семеновна собралась вместе с мужем проводить гостя – надо же на троллейбус человека посадить.

– Кто у нас третьим будет? – спрашивал Степаныч.

– Увидишь…

– Ну, все-таки?

– Пока не могу ничего сказать. Вдруг он откажется. Будь дома и жди. Мы к тебе завтра заедем. Договорились?

Какие проблемы?! С пьяных глаз Степаныч в космос готов лететь. Несмотря на то, что у самого условная мера в биографии. Как родимое пятно. И хрен с ним, с пятном, если речь о главном. О принципах! А принципами, как известно, не поступаются. Нельзя ими жертвовать в угоду обстоятельствам. Их, если потребуется, отстаивать надо.

– Помогая другим, забываешь о себе, – выдал вдруг Саня. – Вот сейчас и подошло тот самое время, когда надо о себе подумать. Комбинаторы районного масштаба – вот они где у меня сидят.

Степаныч молчал, слабо кивая. Вся сила у него ушла в переваривание пищи и усвоение выпитого. Ему бы лечь, но надо проводить гостя.

– Пошли, что ли?

– Конечно, двинули…

На улице стояли потемки. Троллейбуса долго не было. Саня продолжал сучить кулаками у Степаныча под носом. Жаль, не было под рукой подходящей физиономии. Например, Бнатова Александра Сергеевича. Было бы на ком проверить исправность оружия.

Рогатый транспорт наконец подошел. Саня ступил в него, и троллейбус качнулся.

– Пока! Ловите меня на слове, дорогие мои… Я слова на ветер не бросаю.

Неспроста Царев ввязывался в это дело. Было в его речи что-то, чего Степаныч пока не понимал.

– Ну-ка! Расправь пещеристое тело…