Александр Черенов - Дело «на три копейки»

– Осмотреть достопримечательности РОВД? – с усмешкой пришёл на помощь Старков.

– Да!

Старков пожал плечами.

– Ну, что ж… Я думаю, полчаса мне хватит… дам и вам – тоже… и ему…

Едва за Алексеем Семёновичем закрылась дверь, как из кабинета донеслось уже троекратное… нет, не «ура!»: «Ай, ай, ай!». Старков, уже задавший стопам направление в столовую, внезапно остановился, несколько мгновений молча шевелил губами с задумчивым взглядом – и, круто развернувшись, направился в противоположную сторону.

В противоположной стороне находился кабинет начальника ОУР майора Гапеева. Майор, как и все настоящие «опера» не терпевший канцелярщины, скрежеща зубами, корпел над бумагами.

– Ну, что, Семёныч, – моментально и даже с готовностью оторвался он от бумаг, – этот сучонок раскололся?

– Пока нет. Да и сомнение меня берёт…

Болезненно морщась, Старков потрепал мочку уха. Гапеев удивлённо вытянул губы.

– Думаешь, не он?

– Чёрт его знает, – неопределённо двинул плечом Старков. – Хлипковат он для этого дела… Маратик, ты ещё не засылал человечка проверить его окружение?

– Так проверили же!

Гапеев даже вскочил из-за стола.

– Кроссовки добыли… всё такое!

– А в школе были?

Майор увёл глаза в сторону.

– Семёныч, честное пионерское: не успели… Но сейчас я зашлю человечка, будь спок!

– Зашли, Маратик, – одобрительно кивнул головой Старков. – Нехай поспрошает у школяров, не западал ли этот хрен на девиц и не получал ли отлуп от них. В частности, от этой Котовой.

– Сделаем, Семёныч!

Майор уже давил клавишу аппарата селекторной связи. Через несколько секунд с того конца откликнулись.

– Старший лейтенант Ковалёв. Марат Николаевич, я ещё не успел отчёт закончить. Если дадите…

– Не дам! – энергично «отработал на перехват» Гапеев. – Потом закончишь, а сейчас ноги в руки – и в школу по убийству Котовой! Поспрошай там насчёт Петухова. Ну, не пытался ли он лазить девкам под юбку, щупать их, не получал ли он за это по своей прыщавой роже… всё такое. Особый упор – на Котову: может, он и её домогался. Прыщавые – они такие!

– Уже лечу, Марат Николаевич!

Гапеев с силой прижал пальцем клавишу, и с видом победителя повернулся к Старкову.

– Абгемахт, Семёныч! Просьбы? Вопросы?

Вместо ответа Старков молча протянул ему руку и вышел из кабинета.

О характере проводимой «среди объекта» работы Алексей Семёнович мог иметь полное представление ещё «на дальних подступах» к кабинету Трофименко. Характерное «ай, ай, ай!» лилось уже непрерывным потоком, изредка лишь прерываемым не менее характерными звуками тупых ударов, «конечно же, даже отдалённо «не имеющими никакого сходства с непроцессуальными методами ведения допроса».

Картина, открывшаяся Старкову за открывшейся чуть раньше дверью, почему-то не поражала воображение: весь в слезах и соплях, с взъерошенными рыжими патлами Петухов активно «подвергался разъяснительной работе среди себя» со стороны… с двух сторон: подполковника Трофименко и капитана Андреева. Но всё было «чинно, благородно», без ненормативного рукоприкладства. Непрерывные подзатыльники, которыми обрабатывал «подзащитного» стоящий у него за спиной Андреев, вполне укладывались в норму и соответствовали «местным обычаям».

Правда, Трофименко, багроволицый и «багроволысинный», так энергично подался к «объекту работы», что лицом едва не упирался в его физиономию, стараясь при этом соблюдать дистанцию, дабы не подхватить кого-нибудь из агрессивных прыщей.

– Ты будешь говорить, сволочь?!

Появление Старкова прерывало «творческий процесс». Трофименко медленно отодвинулся от объекта, и, поворачиваясь к Алексею Семёновичу, отрицательно поводил головой из стороны в сторону.

– Я думаю, Василий Николаевич, надо дать подозреваемому время на обдумывание своего положения. Тяжелого положения… почти безнадёжного…

Старков «вносил предложение» нарочито громким голосом, явно не столько для подполковника, сколько для захлёбывающегося в соплях Петухова. Умница Трофименко не только не стал удивлённо переспрашивать, но даже не задействовал для демонстрации непонимания «удивлённое» плечо.

– Андреев, отведи… этого… в камеру. Пусть там посидит, подумает.

Когда дверь за «объектом» и конвоиром закрылась, Трофименко немедленно, но очень медленно направился в крохотную комнатку отдыха позади начальственного кресла, где имелись диван, холодильник и даже умывальник. Сунув голову под кран и шумно фыркая, он освежился холодной водой и энергично растёрся сухим полотенцем. Затем он извлёк из холодильника бутылку «нарзана», и, не испрашивая желания Старкова, разлил её по двум высоким стаканам тонкого стекла.

Чокнувшись стаканами со Старковым, Трофименко залпом проглотил минералку. Затем, шумно отдуваясь и отрыгиваясь, он медленно перевёл взгляд на Старкова.

– Ну, и что сегодня в столовой?

– А я там был?!

Подполковник удивлённо выдул губы.

– А ты же чем занимался?!

– Озадачил Гапеева насчёт школы. Марат уже заслал туда Ковалёва.

– Разумно, – одобрил подполковник. – Не исключено, что «ноги» этого дела растут из школы.

– Ну, может, и не дела, но версии – точно.

Старков медленными глотками «доработал» стакан.

– Не исключено, что у этого прыщавого дрочилы есть прошлое, пусть и «школьного розлива». Он наверняка «любит» девчонок за то, что они «любят» его «ещё сильнее». Не исключены конфликты «взаимного недопонимания»… Но…

Старков с сомнением покачал головой.

– Думаешь, мы с ним зря тратим время?! – энергично подключился Трофименко, сразу же определившийся с продолжением коварного «но».

– Похоже на то. Нет, конечно, отработать его надо «по полной программе». Ты уж, Василий Николаевич, зашли к нему в камеру своего человечка.

– Уже, – нахмурился Трофименко.

Помолчали.

– А что ты наработал? – прервал паузу Старков.

Лицо подполковника тут же «хлебнуло уксуса».

– Так – «печки-лавочки», – раздражённо махнул он рукой. – Говорит, что кеды… ну, эти…

– Кроссовки.

– Да: кроссовки… Так, вот, говорит, что возвращаясь из школы, заляпал их грязью – а, кроссовки, мол, новые, вот и решил их «постирать». Потом якобы повесил их на забор вокруг дома… ну, чтобы просохли.

– Намекает на то, что их стащили?

Старков, словно раздумывая, неопределённо пожал плечами.

– Версия, конечно, хлипкая, но теоретически… А что – насчёт расчёски?

– Тоже «лепит», что украли!

К «уксусу» на лице Трофименко добавил злости и багрянца.

– При каких обстоятельствах?

– Говорит, что его расчёске… ну, из-за этой расчёски многие пацаны в классе завидовали. И, вот, якобы когда он был на физкультуре, кто-то и «увёл» расчёску из раздевалки.