Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 1

Рейнер положил телефон на стол. Он был слишком резок с штандартенфюрером Фендербахом? Возможно. Поздно ночью недавно возникшая террористическая группа «Новое Слово» попыталась прорваться в центр города. Башня уже некоторое время наблюдала за ними, потому что свержение Индиго они ставили одной из главных целей. Бессмысленно, конечно. Среди членов группы оказалось много приверженцев одного из новых религиозных культов, на первый взгляд безобидного. После проверки три недели назад его передали Шестому Отделу Пятого Управления, занимавшемуся сектами, признанными неопасными. Террористов удалось остановить и ликвидировать, полтора десятка были захвачены для допросов. Среди них не оказалось ни одного сектанта – они не сдавались живыми, но их причастность была очевидна. Секту признали опасной и передали Четвёртому Управлению. Это только начало, первые попытки развязать гражданскую войну. На окраинах сейчас всё ещё шли зачистки. Рейнер прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Этой ночью он спал всего три часа.

– Если позволите, мне кажется, дело об убийстве химеры только кажется простым, – Нейхардт стоял за спиной у своего начальника в течение всего разговора. Рейнер специально не прижимал телефон к уху, чтобы он мог слышать. У его нового заместителя были хорошие аналитические способности и опыт в структуризации информации, это могло быть полезным.

– Химере незачем убивать другую химеру, – Рейнер вздохнул, – но, судя по всему, именно это и произошло. Если пойдут слухи, армия развалится на части. Люди будут бояться химер, потому что слабее их физически. Химеры начнут опасаться людей, потому что их больше. Это приведёт к конфликтам, мы проиграем войну.

– Химерам не чужды людские пороки, – Нейхардт склонил голову, – а значит, они могут ненавидеть, жаждать мести или справедливости. Ревновать. У них нет причин убивать друг друга, как у химер, но могут быть челевеческие причины.

– Интересная мысль, оберштурмбанфюрер, – Рейнер провёл рукой по волосам. – Человеческие чувства – ненависть, страх, одиночество, отчаянье. Химеры – прирождённые убийцы, но и они могут сомневаться.

– Только химеры с ослабленной связью или лишившиеся пары способны испытывать одиночество. – Голос Нейхардта прозвучал холодно, словно он презирал существ, способных на такие чувства. Рейнер чуть повернул голову, чтобы видеть своего заместителя. У меня ведь так и не было возможности выяснить о тебе всю правду. Первичный доклад аналитиков лёг ему на стол на следующий день после того, как оберштурмбанфюрер Кальтштейн стал его заместителем. С семьёй почти не общается – только пересылает им деньги, изредка пишет письма, друзей нет, с коллегами поддерживает ровные деловые отношения, держится отстранённо, возможно, чересчур надменно, вызывая неприязнь. Не посещает никаких подпольных клубов или сект, пьёт очень мало, мальчика или девочки нет. Холодный и закрытый как гранитная стена. Загадка. Рейнер повернулся к монитору.

– Так или иначе, химеры всегда были инструментами, не важно, подчинялись ли они приказам, или кто-то использовал их, играя их чувствами и амбициями. Если убийца химера – это вовсе не означает, что он последнее звено, – Рейнер устало потёр виски, – пока ещё у нас слишком мало информации.

Тариэль, мальчик-Индиго, закрыл лежащую на коленях книгу и посмотрел на девочку, которая сидела на столе напротив него. Её глаза были такими же ярко-синими, как и его собственные, а улыбка – такой же странной. Она пришла полчаса назад и с тех пор ждала, когда он обратит на неё внимание. Время от времени она поднимала руку и обрывала несколько лепестков с белой розы, стоявшей в вазе на столе. Тариэль дочитал главу и закрыл книгу. Он знал, о чём собирается говорить с ним Ламирэль, его сестра. Тот же почерк, та же цель. Человек, называвший себя Пророком, был им давно знаком, и сейчас он объявил им войну. Именно он и никто другой. Всё-таки истинной мудростью, не отравленной опытом и навязанными рамками, наделены только дети. Тариэль отложил книгу и сцепил пальцы в замок на колене.

– Ты всё-таки решил заметить меня, брат? – девочка улыбнулась и сжала в ладони оставшийся бутон. Лепестки осыпались на столешницу белым снегом. – Я знаю, ты сейчас очень занят подготовкой, но тебе стоило бы обратить внимание на то, что происходит в городе. Мы так и не будем вмешиваться?

– Если он хочет поиграть, зачем мешать ему? – Тариэль безразлично пожал плечами. – Мы сможем остановить его, когда захотим.

– Ты так уверен в этом, брат? – Ламирэль накрутила на палец одну из тугих пружинок своих светлых прядей, – он ходил к Пророчице Карин.

– И что она сказала ему? Что вероятности расходятся? Это мы и так знаем, – Тариэль нахмурился, – его попытки отобрать у нас право управлять людьми слишком наивны. Он ничего не может сделать, его куклы жалкие и бесполезные.

– Люди ещё слабее, но Атарэль верила в них, – девочка улыбнулась. Она знала, что Тариэль всё ещё скорбит по своей сестре. Дети должны уметь быстро забывать погибших. Брат слишком много общается с взрослыми. – Может, тебе стоит передать обязанности кому-то другому?

– Хочешь сказать, я не справляюсь? – Тариэль вопросительно приподнял бровь, – или что взрослею? Атарэль помогала мне, она хорошо знала людей. Мне не хватает её знаний, только и всего. Когда мы получим необходимые данные, он станет нам неопасен.

– А если он успеет первым? – Ламирэль наклонила голову к плечу, – он ведь тогда тоже всё узнает. Он хочет заменить нас своими куклами. Он думает, что знает людей и сможет управлять ими.

– Это намного сложнее, чем ему кажется, – Тариэль изогнул губы в улыбке, – даже его собственные Дети Богов не так ему преданы. Он не знает кодов и точного расположения.

– А ты знаешь? Это же было так давно, там всё изменилось! – Ламирэль провела ладонью по складкам платья, – он хитрый, но однообразный. Опять слухи, ложь пополам с правдой, недоверие. Это уже было.

– И хорошо сработало, – Тариэль поморщился, – он же взрослый, что от них ещё ожидать? Уверен, у него есть связи с Республикой, это он помог им начать генетические военные проекты.

– Рада слышать, что ты не считаешь его глупым стариком, – Ламирэль откинулась назад и упёрла ладони в столешницу, – мне кажется, ему просто нравится этот образ. Он играет.

– Мы все играем, мы же помним последние закаты. Конечно, играем. В пепельном мире нельзя жить без маски – задохнёшься. – Тариэль улыбнулся, – я давно не заходил к Лимирэль, как дела у твоей сестры?

– У неё всё хорошо, – Ламирэль улыбнулся, непривычно тепло и мечтательно, как всегда, когда вспоминала о своей сестре-близнеце. – Её компаньон Корна печёт замечательные пирожные. Приходи вечером.