Владимир Петровский - Подарок от Призрака. детектив

– А чего нукаешь мрачно так? Еще чего-нибудь случилось?

– Нормально все. Ты где? В машине?

– Да, едем уже.

– Ты Геника подготовь там…

– Да работаю уже твоего Геника. Балбес он.

В трубке было слышно, как брат недовольно забубнил что-то поблизости.

– Он хуже, – согласился Василий. – А почему балбес?..

– Я ему объясняю, как из себя старшего тренера изображать, а он чуть из кабины не выпрыгнул. Боится.

– Боится? Дай ему трубку… Генка! – крикнул он, когда брат взял телефон. – Ты чего, не понял? Сам же виноват во всем, так теперь уж хоть делай, что говорят. Денек побудешь за меня, ходи важный, кивай, не рассуждай… Ну, Аленка все остальное сделает. Главное, особо не рисуйся там, чтоб, ну… на жесткий диск им не попасть. Я имею в виду, чтоб не слишком тебя запомнили. Вроде так, похож, но издалека. Понял? А то меня потом не признают. Дай Алёнке трубку… Алён!.. Ты, слышь, не думай, что он там во всем за меня будет… Поняла? Только тренер. Смотри, не доводи, ну… до братоубийства.

Она засмеялась.

– Да уж Геник-то…

– А чего Геник?.. Привыкнет там за старшего тренера… войдет во вкус. Так потом вместе меня и не пустите. Скажете, самозванец.

– Почему самозванец? Будешь брат старшего тренера.

– Ну ладно… Хоть на улицу не выкинете. Как там рыжий? – спросил Миков. – В порядке?

– В полном. Стоит, уши развесил. Молодец. Я заглянула, а там конюх у него под ногами спит, а этот на него косится и к стенке жмется. Боится наступить. Аристократ, вежливый…

– Вот я ему посплю там под ногами, – пообещал Миков. – На ком я в Берлине прыгал, на конюхе, что ли?.. Пусть не забывается. Его дело убирать, а не под ногами расслабляться.

– Сказала уже.

Они чуть помолчали.

– Ты… ну… – сказал Василий, сам не зная почему. – Если вдруг увидишь, что машины какие-нибудь крутятся, как те две… помнишь?.. Сразу мне звони, поняла?

– А что такое? – насторожилась Аленка.

– Ничего… Не знаю. На всякий случай говорю.

Они снова помолчали.

– Ладно, – сказала Аленка.

Миков положил трубку и подождал немного. Ему почему-то казалось, что сейчас перезвонит тот, с низким голосом. Но телефон молчал. Вот сколько отца просил, подумал он, чтоб определитель поставить… Нет, не хочет. Говорит, не по-советски это. Ему прятаться не от кого. Да и партия так не делала. Теперь вот из-за него, принципиального, и думай, кто это мог звонить. Ох, достали, достали, подумал Миков. Каждый по-своему, как специально договорились.

Дело в том, что с самого начала смутное подозрение не оставляло его. Какие-то неслучайные эти машины. Предположить, в чем тут дело, было невозможно, но и на совпадение не похоже. Серый «мерседес» и темно-синий «форд» добрую сотню километров сопровождали их по шоссе. Тащились за медлительной коневозкой, словно чего-то хотели от них. Но движение по трассе всю сотню километров было интенсивным, и тогда, наблюдая за этими машинами, Миков подумал, что, может, они поэтому не решаются обогнать их и остановить. Почему-то ему так показалось.

Но зачем?.. На коневозке ясно нарисовано, кого везут. За дорогу они еще возле границы заплатили, чтоб не трогали. А машины явно преследовали их, ошибиться было невозможно.

И тут вдруг зазвонил телефон. Еще один незнакомый голос, но явно не тот, который только что уговаривал встретиться, спросил:

– Можно поговорить с Василием?

Миков долго молчал, не зная, как поступить, и, наконец, решился:

– Слушаю.

– На Тверской, у памятника Пушкину, – быстро произнес человек на том конце провода. – Я вас буду ждать там ровно в восемь. Запомните. И обязательно приезжайте. Речь идет о Подарке, это очень важно. Я к вам подойду сам. Все остальное скажу на месте.

– А почему я должен… – не понял Миков. – Что за дела?.. Это вы сейчас звонили?..

Тогда звонивший, представившись частным сыскным агентом, наговорил каких-то непонятных и одновременно убедительных слов, где фигурировал и Подарок, и Сорока, предприниматель, обеспечивавший содержание Подарка на ипподроме, и даже Мамтеев, конюх из той же конюшни. Сороку, по крайней мере, Миков знал хорошо. При этом все сказанное переплеталось с поездкой в конзавод. После всего голос сказал, что нет, сейчас звонил не он, а кто-то другой. И еще раз повторил, что обязательно ждет его на Пушкинской.

– Да пошел ты… – запоздало отреагировал Миков, но вместо голоса уже звучали короткие гудки.

Хлопнув трубку на место, он яростно выругался. Щас, как же. Так вот и поехал на Пушкинскую. Вечером с Зуськом предстоит разговор. Крыша нужна, чтоб аварию с этими ребятами обсудить. Из-за чего он и в завод не поехал. Но тут уж ничего не поделаешь. С Зуськом договариваться – это не Геник нужен. А тут еще Пушкинская. Вечер-то уж скоро…

Он посмотрел на часы. Вздохнул. Времени полно. Может, съездить?.. А то слишком много непонятного происходит.

Почему-то этот короткий звонок прочно засел в уме. Человек упомянул Подарка, да и говорил он как-то… вызывая доверие, что ли. Похоже, знает, что делает.

И Василий, привыкший за годы в спорте действовать решительно, неожиданно для себя самого решил поехать на Пушкинскую.

Узнать телефон Микова было делом техники и дружеских связей. Набрал номер сразу, на всякий случай. Повезло: тот оказался дома. Капитан постарался, наговорил всего побольше. Просил приехать на Пушкинскую в восемь. Ну, не приедет – тогда придется к нему домой заявиться, чего капитан очень не любил, причем все годы работы. Либо к себе, либо на нейтральной территории. Ну, на работе еще можно. Но у незнакомого человека дома он терялся и упускал нить разговора. Устав бороться с этим явлением, Елагин отнес его к личным слабостям и старался по вопросам следствия ни к кому домой не ходить.

Потом он зашел в Левин офис, так, на всякий случай, просто поблизости оказался. Того все еще не было, а секретарша снова тянула резину, строила глазки, наговорила всяких подковырок, прежде чем созналась, что Лева не звонил. Елагин даже не разозлился. Уникальная дама, отдельное явление.

А выйдя из офиса, замер нутром. Хотя тут же взял себя в руки, и даже посмотрел в другую сторону. Дело в том, что прямо на него, по тому же тротуару, шел человек в красной бейсболке, с которым говорил Мамтеев там, на ипподроме. Капитан, правда, видел его тогда издалека и лица не разобрал, но ошибиться сейчас не мог. Походка, сложение… никогда на память не жаловался. Он, точно он.

Елагин, еще раз боковым зрением ухватив яркую бейсболку, неторопливо направился прочь. Ветер дул удобный, куда надо. Сунув в рот сигарету и вытащив спички, Коля повернулся в ту сторону, где только что видел человека в бейсболке, прикрывая спиной коробок от ветра, и безуспешно чиркнул несколько раз, ломая спички и наблюдая за улицей.