Максим Кабацкий - Неизвестная история

Вырисовывалась довольно интересная картина. Всё-таки получается, что Древние это не люди? Пока неясно, но всё больше и больше я начинаю убеждаться в этом. Саму работу явно писал человек – язык человеческий, да и написано не настолько давно – работа старая, но не древняя. Получается, что «Древние» – это некая историческая работа, описывающая историю Земли, которая и начинается с Древних. И кто же её написал? Уж не сам ли…

Очередной удар молнии! Очень громко и очень близко! Чуть ли не по вагону! Учитывая, в какой обстановке я сейчас нахожусь, так можно и подштанники испортить. Но, явно, не мой случай. Но испугаться я успел – благо книга лежала на столике, я бы однозначно её уронил. Второй раз я изучаю эту книгу, и второй раз вблизи меня хлещет молния. Но на этот раз было не так сильно, как у меня дома. Уж слишком сильно я перевозбудился – уж слишком много я прочитал. Сердце стучало. Это чувствовалось. Воздух был тяжёлым. Это ощущалось. Мне нужно было передохнуть. Перевести дух, привести в порядок рассудок. Так действительно можно стать и пациентом не очень приятного учреждения.

Достав свои карманные часы, я немножко пришёл в замешательство – на часах было около четверти третьего. Ну и засиделся же я! Вроде казалось, что это всего лишь несколько отрывков, пару десятков страниц, но не так же долго! Походу, настроение диктует временные рамки. Надо было идти спать. Но сна не было ни в одном глазу. После такого довольно сложно будет заснуть. А ещё и эта Процедура…

Я решил рассмотреть то место, где поезд ехал сейчас. Было много болот. Одни болота. И кромешная тьма, едва позволяющая разглядеть то, что находится буквально в метре от поезда. Но я пытался понять, где же мы.

Определённо, это было графство Нортумберленд. Оно славится своими болотами. Это, получается, мы уже пересекли вал Адриана – обидно. Опять я проглядел! Неужели эта книга начинает менять меня? Впереди был ещё один вал – вал Антонина. Но его, я так понимаю, я сейчас вряд ли увижу – уж слишком поздно будем его проезжать – спать ведь всё-таки надо. Ничего, благо есть ещё обратная дорога.

Нортумберленд – какое хорошее место! И я сейчас не про болота, хотя они придают особый колорит этому месту. Здесь раньше находилось некогда могущественное королевство Нортумбрия, созданное Берницией и позднее объединившейся с Дарией. Берниция территориально практически соответствовала графству Нортумберленд. В итоге, Нортумбрия просуществовала вплоть до конца девятого века, до нашествия викингов. И викинги не дураки – они знали толк в землях, ведь тогда это была довольно богатая территория. Сейчас же Нортумберленд – одно из множества графств, ничем не примечательное, разве что кроме того, что на севере оно граничит с Шотландией. Да, путешествие по Англии подходило к концу – впереди Шотландия, и скоро вал Антонина будет пересечён. Но пора было идти спать – слишком о многом я задумался в эти минуты. Да, удалось отвлечься от всех тех настроений, но они никуда не делись – они лишь перестали быть явными, став скрытыми, работая на уровне подсознания. Но наш мозг от нас тоже скрыт – его мы не изучим никак, как бы мы старались его рассмотреть – он скрыт черепом.

Надо было идти спать, иначе завтра я весь день прохожу как живой мертвец. Сложив чемодан и книгу под сидение, я постарался улечься поудобнее – главное не проспать приезда. Хотя такого и быть не должно, ведь проводник, как он сказал, предупредит заранее.

Надо закрывать глаза. Я их и закрыл. Надеюсь, не в последний раз.

Предстояла очередная встреча с неизвестным…

Что такое сон? Это – полёт фантазии, который уносит наш разум в невиданные странствия и путешествия. Только во сне мы можем совершить то, что невозможно совершить в реальности. И только сон способен показать нам то, что скрыто от нас. Маленькие детишки радостно ложатся спать в надежде на то, что Оле Лукойе раскроет над ними свой красочный зонтик, ведь они хорошо себя вели. Правда, никто не любит вспоминать, что у Оле Лукойе есть и брат-близнец, и его имя – Смерть. Закрывая глаза, особенно в преклонном возрасте, каждый из нас надеется, что ему придётся открыть их. Что он закрывает их не в последний раз. Смерть и сон очень похожи в этом плане – как и сон, так и смерть могут дать ответы на многие вопросы…

В ту ночь я долго не мог уснуть. Ворочался, крутился, чувствовал себя некомфортно. И не потому, что неудобное место – сон в поезде всегда успокаивает своими покачиваниями. Но только не в этот раз. Глаза я не открывал, усердно размышляя о прочитанном. Меня не смущало написанное, но меня смущало одно – то, что я теперь знаю это написанное. В голове летало множество мыслей, и ни одна из них никак не вязалась со сном. Время шло. Я думал. Я не спал.

Ожидание – вещь довольно интересная. Ожидая одно, очень часто оказывается, что происходит совершенно другое. И это никак не согласовывается с планируемым тобою. И тебе приходится принимать решения экспромтом.

Я лежал и слушал раскаты грома. Изредка чёрный цвет в глазах покрывался серой пеленой – вспышки молнии были отчётливые и яркие. И даже когда я отвернулся к стене, они всё равно продолжали доставать меня. Но шум дождя, разбавленный стучанием рельс, успокаивал.

Мысли никак не давали мне сосредоточиться – уж слишком много было вопросов, что и порождало свои волнения. И вот, стук рельс прекратился. Странно – в это время поезд не планировал остановки. Я почувствовал падающие с неба прямо на меня капли дождя. Резко открыв глаза, я увидел то, что меньше всего ожидал увидеть – я лежал на огромном камне посреди болот. Как я здесь очутился? Я же был в вагоне поезда, а тут… такое. Поднявшись, отряхнув со своей одежды грязь, я начал осматриваться. Хм… Странно – этот камень какой-то неестественный. Он прямоугольной формы, словно рукотворно отточенный заранее. Будто бы какой-то некий каменный алтарь. Я начал его осматривать. Рядом со мной на алтаре лежала книга профессора – а она то как здесь очутилась? Я же оставил её под кроватью в поезде. Я быстро схватил её, дабы она не намокла – хотя, уже было поздно, ведь неизвестно, сколько я пролежал здесь. Книга, на удивление, оказалась довольно сухой. Может, это была другая книга? В любом случае, при таком то ливне рассматривать её не было смысла – не хватало ещё намочить и без того изношенные страницы. Быстро спрятав её в пальто, я заметил, что на этом камне были выцарапаны некие символы. Описать их было невозможно – они не были похожи ни на один из известных мне человеческих языков, а я-то имею представление о многих языках. Это явно не европейская традиция и не романская группа, но однозначно и не азиатские иероглифы. Этот, если так можно выражаться, кхм… алтарь, был обнесён ими со всех сторон – словно они предназначены для того, чтобы сдерживать то, что должно на нём находиться. Или же наоборот – предупреждать о чём-то.