Александр Рогинский - Анатомия взрыва

Самолет благополучно приземлился, до отправления автобуса было немного времени, Кутепов решил посмотреть Ереван.

Культура другого народа дышала чужим ароматом; Арарат был похож на раскрашенную детскими руками картинку. Все вокруг было театральным и словно сошло с экрана телевизора из программы «мир путешествий».

Потрепанный горными дорогами автобус забит крестьянами. Соседом Кутепова оказался дядя с огромным, как у артиста Мрктчяна, носом. В корзине, лежащей на коленях, похрюкивали поросята.

Кутепову пришлось сидеть на кончике кресла, но он не замечал этого, с увлечением слушал характерную армянскую речь крестьянина, возвращавшегося с базара, где он для развода и приобрел хряков.

Одной рукой армянин держал корзину, другой тыкал в бок Кутепова, усиливая свой рассказ о нелегкой жизни в горах.

Дорога проходила по армянскому нагорью, укрытому ранним снегом.

– Меня зовут Азат, – сказал, закончив рассказ о русском селе, армянин. – В переводе на русский означает «свободный». Так хотели мои родители, но разве я свободный?

Успев произнести последнюю фразу, Азат уснул. Корзина сползла Кутепову на колени, а голова соседа мягко опустилась на плечо.

В корзине, учуяв чужой запах, завозились свинки. Кутепов деликатно подвинул Азата к окну, устроился удобней.

Выехав на горную дорогу, автобус шел с креном; с правой стороны зияла пропасть.

Водитель вел машину по самой кромке, у которой не было обочины.

Иногда с водительского кресла доносились проклятия на каркающем наречии, сквозь которые прорывались и знакомые матерные русские слова.

Они были направлены в основном в адрес встречных машин.

Кутепов видел идущие, словно танки, грузовики и понимал, что жизнь, отданная в руки ругающегося водителя, ничего не стоит.

Дорога спустилась в ущелье, в городок, над которым стоял густой дым от завода по выплавке меди.

Тяжело осев, автобус остановился.

Азат грубо толкнул Максима, освобождая путь для корзины с повизгивающими поросятами.

– Эй, – крикнул он водителю, – стой, я еще не вышел.

– Свободный человек, мать твою, – произнес про себя обиженный таким обращением Кутепов и уселся сразу на два кресла, почувствовав в области задницы необыкновенный комфорт.

Над небольшим автовокзалом, где стояли такие же потрепанные горные автобусы, висел дымный занавес, через который упорно прожигалось солнце. Выходить на улицу не хотелось, в салоне воздух казался чище.

И как они тут живут, это же душегубка, а не город?

Привыкают, а куда денешься. Или становись крестьянином в этих скудных горах, на которых все растет чрезвычайно трудно и где долго лежит снег. Или иди в эту душегубку, чтобы заработать на хлеб.

Медный городок не пострадал от землетрясения, но хватало и того, что тут было.

Оставшийся путь стал туристической поездкой. Только вид совершенно разрушенного Спитака, который автобус проезжал, вогнал Кутепова в смятение, остальное время до г. К Кутепов думал о предстоящей работе.

Прежде всего, ему следовало поселиться в гостинице, где номер был заказан местным управлением милиции, затем Кутепов должен был предстать перед руководством, начать знакомиться с делом, ради которого сюда приехал.

Дело простое. Начальник строительной фирмы Порошков купил по дешевке дом в Спитаке.

И вдруг среди ночи от небольшого подземного толчка дом развалился, похоронив под собой хозяина.

– Ты там не задерживайся особенно, здесь полно работы, – напутствовал Кутепова начальник управления полковник Одинцов.

Гостиница оказалась наполовину разрушенной, в сохранившемся блоке жили командировочные и те, кому удалось захватить места в дни переполоха.

– Эй, – крикнул Кутепову, как только он появился в холле, пожилой армянин с лоснящимся от выпитого пива лицом (перед каждым игроком стояла бутылка). – Нам одного не хватает.

Играющие обернулись и стали рассматривать приехавшего.

– Я не по этой части, ребята.

– Это же Базар-блот, давай сюда. – Володя, налей ему чего покрепче за мой счет.

– Нет, ребята, так дело не пойдет, – твердо сказал Кутепов.

Соседний номер стоял на разломе, посреди коридора зияла трещина – казалось, половина здания вот-вот отвалится.

Посреди комнаты высилась пирамида мусора, постель осталась от предыдущего жильца, на кривоногом столе стоял графин с желтой водой, а в потолке отвисла штукатурка.

На шнуре висел радиоприемник, который пытался разговаривать, но слышен был треск, прерываемый бульканием.

В туалете стояло пустое ведро и щетка, проржавевший фаянс, прослуживший миллион лет и немытый, завершал зрелище полного равнодушия к тому, кто платил за номер.

Из крана лилась ржавая вода, которая вскоре прекратилась…

– Еще хорошо, что крыша над головой есть, – громко произнес следователь Максим Кутепов.

Осталось еще, чтобы замок не работал, тогда можно спокойно ночевать в холле, изучая игру Базар-блот. Кутепов впервые слышал о такой игре, теперь она стала его интересовать больше.

Опасения подтвердились, ключ проворачивался, не собираясь устанавливать механизм в рабочее состояние.

Кутепов подхватил сумку, вышел на улицу, весело осмотрел пространство и спросил старушку, тащившую за собой груженную чем-то тяжелым «кравчучку».

– Как пройти в городское управление милиции?

Старушка отшатнулась, будто он поймал ее на месте преступления.

В управлении милиции Кутепова встретил запах сырой штукатурки и нечистого туалета, после чего следователь Кутепов окончательно перестал обращать внимание на «временные неудобства».

И чего он хотел, ведь тут произошло землетрясение.

В кабинете начальника управления, у которого дверь была наполовину открыта, слышались громкие голоса. В приемной, кроме кота, уютно устроившегося на высоком радиаторе, больше никого не было.

В приоткрытой двери мелькали руки, головы, кто-то вставал и начинал убедительную речь, к концу которой сникал и замолкал. Через короткую паузу раздавался громоподобный голос начальника, подводящего итоги.

– Это вы Кутепов? – спросил, не мигая и вздрогнув слегка мясистыми щеками полковник.

– Похоже, что я.

– Что значит «похоже», выражайтесь ясней.

– Я, Кутепов Максим Ильич, приехал в командировку по поводу гибели Порошкова Геннадия Яковлевича.

– Это нам известно. В гостинице поселились?

– Можно сказать – да.

– Что значит, можно сказать?

– Поселился.

– Не нравится? Но у нас не Москва, а зона бедствия, хорошо еще выберетесь отсюда живым. Об этом думать нужно.