Александр Дичиков - Загадка древнего завета. Исторический детектив

Перемирие Давида с Авениром страшно не понравилось полководцу Давида Иоаву. Военные деятели всегда ревнуют о славе друг друга. Иоав ясно видел в Авенире своего грозного конкурента. Иоав решил скомпрометировать Авенира в глазах Давида. Это обычная уловка военных.

«Он приходил обмануть тебя,

узнать выход твой и вход твой,

и разведать всё, что ты делаешь»

(2-я ЦАРСТВ 3—25)

Под предлогом того, что Давид хочет что-то ему сообщить, Иоав вернул Авенира обратно и совершил его убийство. Иоав помнил об убитом брате.

Давид с большими почестями проводил «маршала» Авенира в последний путь.

«Когда погребали Авенира, то царь

громко плакал…

плакал и весь народ.

И оплакал царь Авенира, говоря:

смертию ли подлого умирать Авениру?»

(2-я ЦАРСТВ 3—32,33)

В апреле 1 9 4 6 года маршал Новиков решил скомпрометировать маршала Жукова. В письменном заявлении главком авиации указал, что Жуков очень любит знать все новости, что делается в верхах, и просил снабжать его информацией о том, что делалось в Ставке. В заявлении было сказано, что Жуков не стесняясь выпячивает свою личную роль в прошедшей войне и прямо заявляет, что все основные военные операции были разработаны только им.

Далее маршал Новиков пишет, что Жуков в похабной и омерзительной форме выражал своё неудовольствие по поводу выдвижения Василия Сталина на вышестоящую должность, оскорблял последнего нехорошими словами. Кроме того, Жуков выражал недовольство некоторыми действиями самого товарища Сталина, и тем, что Жукова мало награждают.

Отрицательно отзывался Жуков и о товарище Ватутине. Он говорил постоянно, что Ватутин неспособный человек, как командующий войсками, что он всего лишь штабист, и не провёл ни одной военной операции без помощи маршала Жукова.

Одновременно маршал Новиков указал, что в самой близкой дружбе с Жуковым находится Иван Серов, заместитель министра внутренних дел, и что их близкая дружба тянется ещё с момента совместной работы в Киеве. Жукову выгодно иметь своего человека в силовой структуре

Главком авиации не придумывал информацию и не сгущал краски. Через одиннадцать лет дружба между Жуковым и Серовым сыграет свою большую роль. К тому времени первый будет тогда министром обороны, а второй- председателем КГБ.

В июне 1 9 4 6 года было принято решение о переводе Жукова командующим Одесским военным округом, самым малым по количеству войск и занимаемой территории…

Годом раньше, 16 апреля 1 9 4 5 года, маршал Жуков приказал начать генеральное наступление на зееловские высоты. В распоряжении маршала было более двух миллионов солдат, более сорока тысяч орудий, более двести тысяч танков. Авенир о таком и не мечтал, и вынужден был воевать без танков. Никогда в истории на таком узком пространстве не были сосредоточены такие огромные силы. Царь Давид и военачальник Авенир таких резервов не имели.

Но противник оказал самое сильное сопротивление. Войска Жукова несли огромные потери в живой силе.

«Я думаю, что это одни пустые слова,

а для войны нужны

совет и сила:

итак на кого ты уповаешь?»

(ИСАИЯ 36—5)

Георгий Жуков немало уповал на свои способности. И кроме того, как потом он сам вспоминал, в качестве помощника и своего хранителя он постоянно возил с собою икону Богородицы. Помолишься в трудную минуту перед этой иконой – и как будто становится легче.

Узнав о больших потерях у Жукова, Сталин позвонил Ивану Коневу и спросил, нельзя ли войска Жукова направить через направление Конева. Иван Степанович резонно ответил, что в этом направлении могут успешно двигаться и его собственные войска. Сталин дал на это согласие, предложив задействовать ещё и армии генералов Рыбалко и Лелюшенко.

Однако Жуков не хотел уступать первопроходческое право другим полководцам. Ведь ещё пару месяцев- и можно будет делить победительские лавры. Посоветовавшись ещё раз с имеющейся у него иконой, маршал на свой страх и риск бросил на зееловские высоты свои танки. Это было прямое игнорирование всех законов военного искусства и военной стратегии. Это было похоже на Халхин-Гол- внезапно ошеломить противника. А противник оказался не тот. Многотонные железные машины вязли в мягкой земле, буксовали в трупах. В результате этой личной инициативы Жукова погибло тридцать тысяч солдат.

В феврале 1 9 4 7 года Жуков направляет письмо товарищу Сталину. Он пишет, что виноват в том, что в разговорах с Василевским, Новиковым, Вороновым делился с ними о том, какие ему делались замечания. Жуков горько признаёт, что наконец он понял, что такая «обывательская болтовня» безусловно является грубой политической ошибкой. Жуков торжественно обещает партии в своём письме, что не будет больше допускать «обывательскую болтовню», и что исправит все свои ошибки.

А через несколько лет излишняя болтовня снова подводит военачальника.

«Если нечестивый будет помилован,

то не научится он правде»

(ИСАИЯ 26—10)

Когда летом 1 9 5 7 года против лидера партии и страны выступит «антиникитская группа», Жуков жёстко бросил в адрес этой группы, что достаточно ему обратиться к народу – и все его поддержат.. Маршал имел неосторожность ещё раз повторить понравившуюся ему фразу в городе Минске на публичном выступлении через полтора месяца, когда проигравшие фракционеры уже не представляли опасности. Теперь уже сильно встревожился сам Первый Секретарь ЦК.

Через три недели Первый Секретарь прибывает с официальным визитом в братский Берлин. Среди встречавших лиц не оказалось вдруг советских военачальников. Как подумал бы Штирлиц в этим положении, это был уже серьёзный прокол. В ГДР проводились плановые учения, и Жуков приказал военным генералам не отвлекаться на церемониальную встречу.

Приблизительно в это время разведка докладывает Первому Секретарю, что по распоряжению министра Жукова создана спецшкола для подготовки диверсионных отрядов особого назначения на 1700 персон. Это был прообраз будущих омоновцев, собровцев, братвы.

В сентябре месяце товарищ Брежнев попросил Жукова не отправлять из Венгрии одного из генералов, так как у этого генерала сложились непривычно хорошие отношения с местным мадьярским партийным руководством. Леонид Ильич ещё был совсем не генсеком, и Жуков заявил ему, что надо учитывать мнение военного руководства. Об этом очень «большом» мнении военного руководства было немедленно доложено Первому, у которого были доверительные отношения с более молодым Брежневым, и у которого уже вызревало крутое м н е н и е против маршала.

Решающее событие было назначено на октябрь. Президиум Центрального Комитета партии постановил направить в братскую Югославию правительственную делегацию во главе с очень легендарным Жуковым. Это была генеральная проверка.