Владимир Кунгурцев - Блеск страха

– А ну-ка, парни, попрошу всех пройти в кабинет. Вас уже ждут.

Пропустив понятых в помещение, он прикрыл за собой дверь. Посмотрев на вошедших, Павел Егорович поздоровался, затем протянул руку, приглашая занять свободные стулья.

– Прошу вас, господа понятые, присаживайтесь. Как говорится, в ногах правды нет. Да и разговор между нами будет долгим.

Раскрыв материалы дела, он остановил свой взгляд на сделанных им ранее пометках в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела и в протоколе осмотра места происшествия, затем, оторвав глаза от бумаг, он сказал:

– Итак, господа, извините, что пришлось вас отрывать от работы, но у меня возникли к вам кое-какие вопросы, – он оглядел мужчин. – А именно по факту дорожно-транспортного происшествия, которое произошло около двух месяцев назад.

Скрябин сделал паузу.

– Надеюсь, что вы, господа, еще не забыли, где и за что вы расписались в качестве понятых.

– Вы правы, товарищ старший следователь, – произнес один из мужчин. – Тот день, когда это все произошло, мы со своим товарищем никогда не забудем.

– Странно, – на лице следователя появилась гримаса удивления. – И почему же? – задал он вопрос.

– Знаете, товарищ следователь, – продолжил говорить все тот же мужчина. – Нечасто можно увидеть такое ДТП.

– А если точнее?

– В тот день мы стали свидетелями стольких смертей, такого раньше видеть не приходилось. Жертвой стала целая семья, – мужчина вздохнул. – Это просто ужасно!

– Ну что ж, господа понятые, я искренне рад, что вы все помните. В связи с этим вот мои вопросы, – он задумался. – Скажите, – нарушил Павел Егорович молчание, – вы помните, что было написано в протоколе осмотра места происшествия, где вы расписались?

Один из понятых пожал плечами.

– Извините, но с протоколом, как ни странно покажется, мы не были ознакомлены.

– Как же так? – воскликнул Скрябин.

– В тот день, когда произошла трагедия, я вместе со своим напарником Алексеем возвращался на фуре на свою базу, недалеко от государственной дачи нас остановили работники автоинспекции. На обочине дороги мы увидели перевернутый мотоцикл, вернее то, что от него осталось.

– Что вы имеете в виду? – задал вопрос следователь.

– Это была груда искореженного металла, вот и весь мотоцикл, – мужчина посмотрел на своего товарища. – В полуметре от него стояла «Волга», передок которой был весь разбит. Однако водитель, который стоял тут же, был, как ни странно, цел. Только на лбу небольшая царапина…

– Извините, что перебиваю вас, но скажите, в каком состоянии находился водитель машины «Волга»? – поинтересовался Скрябин.

– Я не понял вашего вопроса, товарищ следователь, – переспросил его второй мужчина по имени Алексей. – Вы хотите знать, был ли водитель пьян?

– Вот именно это я и хочу знать.

– Однозначно да. Он был в нетрезвом состоянии, – подтвердил Алексей, утвердительно покачал головой и его товарищ.

– И как же вы смогли это определить? – задал вопрос Павел Егорович.

– Так это просто, товарищ следователь, – посмотрел на него удивленно второй мужчина.

– И все же.

– Ну, во-первых, от него так несло, что чувствовалось за несколько метров. А во-вторых, он еле стоял на ногах.

– Прекрасно! – воскликнул Скрябин. – Теперь хотелось бы узнать, а что же сотрудники милиции? – снова заметив на лицах допрашиваемых удивление, он пояснил:

– Я имею в виду, как они на это реагировали?

– Да никак.

– И как это понять?

– Они просто делали вид, что не замечают.

– Ну а вы, господа понятые? – задал вопрос следователь.

– А что мы, – ответил Алексей. – Не хотели вмешиваться.

– Тут с вами все ясно! – воскликнул Скрябин. – Ну и что же было дальше?

– Меня с Алексеем пригласили пройти в сторону лесопосадки. И тут мы увидели женщину, а рядом с ней лежал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати, которые, как мы поняли, не дышали. То есть были мертвы, – от воспоминаний у мужчины на лбу выступили капельки пота.

– Метрах в пяти от них лежал мужчина. Был ли он живой или нет, мы не знали.

– Хорошо, – перебил его следователь, – и что происходило дальше?

– После этого меня с Алексеем пригласили и потребовали расписаться в каких-то бумагах. Я, естественно, отказался и стал требовать дать возможность прочитать то, за что мы расписываемся. К нам подошел один из работников ГАИ и нарочито ласково с ехидной улыбочкой на губах сказал: «Так что, господа понятые, вы нам не доверяете? Ладно, – прокричал он. – Сейчас немного поковыряюсь в вашей фуре и обязательно что-нибудь найду в ней неисправное. Вот тогда вы у меня и запоете». Это охладило нас. Испугавшись, мы все и подписали. Как говорится, от греха подальше.

– Ясненько! – заговорил Скрябин. – Тогда еще вопрос. Кто, по- вашему мнению, нарушил правила дорожного движения?

– Однозначно водитель «Волги». Правда, Сергей? – обратился Алексей к своему напарнику.

– Да, так оно и есть, – поддержал тот товарища.

– Ну хорошо! – воскликнул Павел Егорович. – И почему вы так уверены?

– А тут и думать не надо, товарищ следователь, – ответил Сергей. – Водитель «Волги» выехал на встречную полосу и совершил столкновение.

– А вот в протоколе места происшествия полосу движения нарушил водитель, который управлял мотоциклом, что подтверждается вашими подписями. Что вы на это скажете? – поинтересовался следователь.

– Вы нас, конечно, извините, товарищ следователь, но мы и сейчас не знаем, что там написано, – проговорил Алексей. – Но знаем одно – виноват в этом происшествии только водитель, управлявший «Волгой», и сможем подтвердить своими словами, где вы пожелаете. А также можем дать свои показания в письменном виде.

– Ну что ж, господа понятые, сейчас я от вас и возьму ваши показания в письменном виде, – заявил Павел Егорович. – И это, как я понимаю, будет справедливо.

Порывшись в столе, он достал несколько чистых протоколов допроса.

– Вот вам, господа, протоколы. Прошу не спеша и с расстановкой изложить все, что вы мне сейчас рассказали и что увидели на месте происшествия.

«Итак, картина почти ясна, – подумал Скрябин, – а вот чтобы закрепить показания свидетелей, необходимо опросить сотрудника Госавтоинспекции, участвовавшего в составлении схемы совершения дорожно-транспортного происшествия. Но вот кого из них? – задумался он. – Необходимо сейчас же решить данный вопрос».

Он поднялся с кресла и прошел к окну. Вынув изо рта сигарету и выбросив ее в форточку, Павел Егорович бросил взгляд на мужчин, которые тихо перешептывались между собой и старательно писали свои показания.

«И все-таки ясно, что мне на руку вытащить молодого, можно сказать, еще зеленого в работе, – размышлял следователь, – а таковым может быть только лейтенант. От сержанта, который проработал в органах внутренних дел около двадцати лет, я лично ничего не добьюсь. Решено, офицера».