Дмитрий Сергиенко - Бар

Шляпа не спасала меня от высоких солнечных лучей, проникающих через лобовое стекло. Мне приходилось хмурить брови и напрягать веки, чтобы спрятать свои восприимчивые к свету зрачки. Дорога периодически виляла и давала мне отдыхать от этого напряжения. Глядя по сторонам, я созерцал живописные виды природы: зеленые луга, на которых паслись стада коров, бесконечные ряды яблочных насаждений, ковры набирающих цвет подсолнухов и беспокойные горные реки. Все это наполняло меня жизненной силой. Городская суета выжала меня, а сейчас я впитывал необходимую и забытую энергию красоты.

Вдруг меня осенило, я будто был в отключке, а сейчас кто-то нажал кнопку включения. Все, что крутилось у меня в голове, можно было выразить лишь одним словом, которое лезло наружу, словно мыльная пена изо рта. Не в силах сдерживаться я выдавил его:

– Чакки.

Тут же я ударил по тормозам и свернул на обочину, даже не убедившись, что сзади меня никого нет. Я вышел из машины, не захлопнув дверь. Казалось, любое лишнее движение потратит мое время и силы, которые были мне необходимы. Я рывком открыл багажник и достал из портфеля ее очки. Не в силах держать их в руках я положил их на крышу «Фиата» и отошел на большое расстояние, после чего попросту замер, будто ожидая какого-нибудь фейерверка.

– Зачем ты это сделала? Неужели, по-твоему, у меня мало вопросов? К чему подливать масло в огонь? – я болтал сам с собой в полный голос, пока не начал обращать на это внимание, после чего тут же замолчал.

Паранойя мне ни к чему. Это всего лишь очки. Просто предмет коррекции зрения. Причем он чужой, и именно поэтому я положу его подальше, чтобы не сломать. А при первой возможности – верну. Да, пожалуй, это будет наиболее рациональное решение.

Я подошел к машине и поднял их с гладкой голубой поверхности. Очки были легкими и крепкими. Стекла не имели никакого искажения, кроме цветового. Я покрутил их, разглядывая со всех сторон, взялся за дужку (которую Чакки перебирала пальцами) и надел их на себя. «Кого я обманываю? Раз она положила их в мою сумку, она хотела, чтобы я их примерил», – убеждал я сам себя.

Я оглянулся по сторонам в поисках необычных явлений. Кроме антибликового эффекта ничего не было. Диоптрии, которые бы напрягли мои глаза, отсутствовали. Я видел идеально, и никаких физических неудобств не ощущалось. Я снял их и, сев в машину, положил на приборную панель, зафиксировав дужки в прорези воздуховода печки.

Спустя какое-то время я ехал дальше, напевая мелодию из дурацкой рекламы чистящего средства. Иногда я поглядывал на фиолетовую оправу и пытался понять логику действий ее хозяйки: «Зачем эти игры? – не утихал в голове вопрос, – я искал Чакки перед отъездом, а она, тем временем, провернула операцию по внедрению инородного объекта в мою машину. Неужели нельзя было нормально поговорить?» – размышлял я. Похоже, ее ребячество было попросту естественным явлением. Переходный возраст – когда ты элементарно не знаешь, как вести себя в определенной ситуации. По телевизору говорят одно, родители говорят другое, учителя – третье. Что можно, что нельзя, и как сделать правильный выбор? Мы все это проходили и все прекрасно понимаем, что взросление – это непросто. Возможно, я пробудил в Чакки определенный интерес, может быть, даже раскрыл женские инстинкты, которые раньше были ей неизвестны. То объятие у сливового дерева было проявлением близости и доверия. А на фоне предстоящих «приключений» это могло восприняться ею еще более искаженно. Однако в силу возраста, она просто не знала, как себя вести. Она хотела помочь, но не хотела, чтобы я видел, какое значение это для нее имеет. Ох, уж эти дети.

Близился вечер. Судя по электронной карте на моем телефоне, я проделал большую часть пути, и оставалось всего ничего. Машина сожрала почти весь бензин, да и мой желудок не отличался оригинальностью и требовал питательной энергии. Я свернул под знаком населенного пункта, даже не прочитав название. Моей целью были лишь заправка железного коня и перекус в кафе. Первое не заставило себя долго ждать. Я залил полный бак на первой попавшейся АЗС и начал поиски местечка с аппетитным названием.

Городок оказался еще меньше, чем я мог ожидать. По-видимому, его пересекала одна единственная улица, и ее небольшая протяженность давала возможность бегло пройтись глазами по всем магазинам, парикмахерским и заведениям общественного питания.

Мой выбор пал на небольшое кафе, которое носило название «В гостях у Луизы». Внутри меня приняли тепло: каждый из молодых официантов (по большей части мужского пола) посчитал своим долгом приветственно натянуть улыбку и почтительно кивнуть. Вокруг царила уютная домашняя обстановка. Посетители спокойно ужинали, не обращая ни малейшего внимания на движения, происходившие вокруг. Я не стал выискивать место, просто прошел в сторону окна, чтобы видеть парковку.

Когда я уселся на мягкую зону «на четверых», надо мной уже склонялся коренастый загорелый официант, протягивающий мне плотный буклетик, в котором разместились все предложения их кухни. Немного подумав, я ткнул пальцем в некоторые из пунктов меню: отбивная в сливочном соусе, две порции жареной картошки с разбитым в нее яйцом, стакан томатного сока.

– Благодарю за заказ, через десять минут все принесут, – он улыбнулся и исчез.

Где-то в стороне кухни я услышал названия блюд, которые заказал. Начавшееся вскоре шипение свидетельствовало о том, что процесс пошел, и это не могло не радовать, так как я изнемогал от голода.

Я сидел за столиком, наблюдая за посетителями и обслуживающим персоналом. Загадочная Луиза с вывески перед входом так и не попадалась на глаза. Мне вдруг представилась странная картина: королева Луиза сидит в подсобном помещении на огромном троне, украшенном гигантскими листьями салата, молодые официанты прислужливо подходят к ней и снисходительно передают заказы, которые она, в свою очередь, исполняет силой «кулинарной» мысли. Вокруг жрецы, готовые выполнить любое ее поручение, и охрана в золотых доспехах, стоящая у дверей с надписью: «Вход для персонала (только в бахилах и чепчиках)».

– К сожалению, томатного сока нет, – официант выдернул меня из странной фантазии и снова стоял надо мной, изображая сожаление. Я слегка замешкался от его неожиданного появления.

– Простите, а где Луиза? – неожиданно для самого себя поинтересовался я.

Мое замешательство, словно заразное, пристало к лицу коренастого паренька, и он промолвил:

– Луиза? Но Луизы не существует. То есть она существует – это жена нашего директора, но она здесь не работает. Вам позвать менеджера?

– Нет, что вы, никого не нужно… Налейте любой, кроме апельсинового.