Александр Балыбердин - Эхо Bookового леса. Роман-надежда

Судя по тому, как долго не могли успокоиться однокурсницы, не только у Элен и Софи в этот день было игривое настроение. Постоянно в разных концах аудитории возникали смех и разговоры. Пока в конце занятия по всей аудитории, с первых рядов до последних, не прокатилась волна девчачьих голосов: «Смотрите! Курсанты! И какие красивые!». После чего, забыв о предстоящем экзамене, студенки сгрудились у окна, наблюдая, как по Проспекту Мира движется колонна из нескольких десятков машин, и в каждой из них рядами, плечом к плечу сидят курсанты Офицерской школы, немного уставшие, но такие славные, что было преступлением не помахать им рукой и не зардеться, когда в ответ кто-то из них пошлет воздушный поцелуй.

Консультация была окончательно сорвана. К радости почти всей аудитории. И только один человек в ней был по-прежнему собран и даже печален – доктор Томас Филипс. Потому что знал, куда и зачем машины везут курсантов. Знал, что спустя годы многие из них будут вспоминать и этот день, и эту поездку по улицам Реймса, и девушек, приветливо машущих руками из окон университета. Вспоминать со слезами на глазах.

Уже около года волей своего непосредственного начальника Имперского Министра пропаганды Йозефа Готта 3 3 Gott (нем.) – Бог. , тайно от своих коллег, доктор Филипс был вовлечен в подготовку масштабной антицерковной кампании. Поскольку прежде доктор был далек от религии, то взялся за эту работу без особого смущения. Однако вскоре судьба сделала крутой поворот, описать который понадобилась бы отдельная книга 4 4 См. первую книгу «Bookовый лес» (Буковый лес). . Достаточно сказать, Филипс не только познакомился с христианами, но и вместе с женой Маргарет принял Крещение и теперь, зная, куда и зачем везут курсантов, не мог не испытывать боли за то, что должно было произойти.

Желая уже первым ударом нокаутировать противника, Высший Круг принял решение взорвать Реймский собор – один из самых известных символов христианской Европы. Храм, в котором в течение восьми веков венчались на царство все французские короли. Взрыв должен был произойти через три дня, в течение которых курсантам предстояло стать глухим и немым оцеплением, за которое не мог бы проникнуть ни один человек.

Когда последняя машина с курсантами повернула на Rue Eugène Desteuque – улицу Эжен Дестёк, Элен повернулась к подруге и выпалила:

– Теперь понятно, куда их повезли. К собору. Интересно, зачем? Хотя, впрочем, какая разница! А как хороши! Особенно тот капрал в третьей машине, что помахал мне рукой!

– Ты уверена, что он помахал именно тебе? – с улыбкой спросила Софи.

– А вот это мы, пожалуй, сейчас и проверим! – В глазах подруги засиял озорной огонёк. – Ты со мной?

– Куда?

– На соборную площадь! Куда же ещё! И поскорей, поскольку через четверть часа там будет добрая половина университета. Так ты идёшь?

– Не могу. Рэббит просил заглянуть в деканат.

– Ну, как знаешь! – прокричала Элен из дверей, и её слова потонули в шуме голосов, которые в считанные секунды заполнили коридор подобно тому, как во время грозы наполняется водой и выходит из берегов горный ручей. Софи спустилась на один этаж и, миновав несколько кабинетов, остановилась перед дверью деканата, пытаясь угадать, по какому «важному делу» вызвал её доктор Рэббит.

Если бы кто-то набрался храбрости и сказал Полу Рэббиту 5 5 Rabbit (англ.) – кролик. , что одной из наиболее ярких черт его характера является лицемерие, в ответ доктор, скорее всего, снисходительно улыбнулся бы и сделал вид, что ничего не произошло, но обидчика не простил. Что-что, а «делать вид» декан философского факультета умел, как никто другой. Чем, собственно, и достиг своего нынешнего положения.

В Реймсе доктор Рэббит появился полгода назад вместе с новым ректором Иоганном Бухом 6 6 Buch (нем.) – книга. , команда которого быстро прибрала к рукам все значимые должности. Всё это происходило под лозунгом «наведения элементарного порядка», который, по мнению Буха, должен был положить конец «периоду расхлябанности и распущенности», связанной с правлением прежнего ректора и «вывести университет на новый уровень».

Все это время слова «Ordnung uber alles!» – «Порядок превыше всего!» настолько часто звучали на различных «планерках», «летучках», «пятиминутках» и прочих собраниях, что один из профессоров однажды не выдержал и назвал родной университет «Буковым лесом» или по-немецки Buchenwald -ом, сравнив его с известным концлагерем. Грустная шутка, что называется, «пошла в народ», и стоила профессору должности.

С тех пор коллеги, помня о том, что «у стен есть уши», перестали не только шутить, но и разговаривать друг с другом. В результате чего «благочестивая тишина» воцарилась не только на совещаниях, но также на защите диссертаций и дипломных работ. Чему, впрочем, некоторые были рады. Особенно те студенты и соискатели, чьи бездарные труды могли рассыпаться в прах от пары неудобных вопросов. И хотя многие понимали, что в новых условиях наука из поиска истины стала превращаться в рутинную бюрократическую писанину, говорить об этом никто не решался. Надеясь, что однажды ветер перемен, который принес в университет нового ректора, переменится, и вместе с ним покинет Реймс вся его команда, в том числе «братец кролик», как студенты в шутку прозвали своего декана.

Рэббита студенты невзлюбили сразу. Не только потому, что коренастый, суетный, рыжебородый, с вечно бегающими по сторонам глазками декан, действительно, был похож на кролика, и, как кролик, был также труслив и сер. Всё это студенты могли бы простить. Но, когда Рэббит, стараясь предугадать «полёт мысли» ректора, предложил ввести на факультете раздельное обучение юношей и девушек, чтобы ты «меньше отвлекались от учёбы», снести этого студенты не смогли и оформили ненавистному декану подписку на журнал «Кролиководство в Империи». На реальный печатный журнал. В личный почтовый ящик. На весь год. В количестве ста экземпляров! Рэббит, как всегда, промолчал. Однако выводы сделал. Быстро вычислил зачинщиков и добился их отчисления. Больше с ним не связывались.

Разговор с Софи декан начал с того, что у Рэббита получалось лучше всего – постарался придать предстоящей беседе особый вес и значение.

– Прежде всего, должен предупредить, Софи, что всё услышанное в этом кабинете должно остаться между нами. Поскольку я беседую с тобой – Рэббит намеренно перешел на ты , чтобы ещё в начале разговора, показать собеседнику, кто здесь главный – выполняя ответственное поручение одного очень важного лица, которое этим разговором оказало нам высокое доверие, пригласив к участию в поистине великом событии.